Предобрая Селестина

аствовать. Умоляет настойчиво. Светит прямо в глаза этим чертовым солнышком и прямо-таки иссушает и без того пустую голову. Что ж,

т я не нанималась. Как не нанималась вообще кого-либо любить. До сих пор мне это отли

противный, недвусмысленный звук был лишь на периферии моего сознания. Будто комар пищит или жужжит муха. Г

рого просто невозможно вырваться. Вроде просыпаешься, а потом оказывается, что ты все еще спишь. Размышляя так, я пошла на звук и добралась до самой входной двери. Стоя там в одной но

-то было. Крик возобновился с новой силой, будто неведомый младенец выл уже не с той

бы! Скоро сами все поймете. Сейчас расскажу! А что крик? Ну пусть покричит еще немного. Д

во мне проснулись способности, которых в последствии только чурались. Причем, в первую очередь мои родные, которые знали точно, что с

нарекли Бенедиктой. И жить бы мне в этом склочном гадюшнике до к

ойным сердцем впустила за монастырские стены солдат, рвавшихся туда несколько дней к ряду, а сама преспокойно двинула отту

судомойкой на кухню. Дело было точно не в моей истории о чудесном спасении из монастыря. Вот точно-точно. Скорее в том, что после этого самого монастыря и скитаний по лесам-полям на меня жалко было смотреть. Я и

к сексуальный объект. И только. Сколько я перевидала несчастных девушек, истерзанных, измученных мужским вниманием и «л

ь к общему делу. И вот тут я поняла, что пора делать оттуда ноги. И под покровом утреннего солнца, потому ч

ог меня достать. И это было замечательно. На этом самом краю света я преспокойно нашла укромный пустующий домишко на окра

едьма. И потянулись ко мне все, кому не лень. И подлечить, и приворожить, и скотину заговорить. И ведь, что удивительно, во-первых, не бо

не положено! И потом, с кем? Тут сплошь все

ем дальше? Ну да, все еще воп

ого возраста. Мне как-то не приходилось за свою насыщенную событиями жизнь сталкиваться с детьми настолько, чтобы различать их по возрасту. Вот знаю, что они бывают совсем орущие и срущие под себя. А бывают постарше. Когда уже сопли-слюни молча раз

ии и перебирании оказалось, что именно это он и сделал. Нагадил и теперь орал, что ес

гу гадать на кофейной гуще и картах, но это уже салонные фокусы. Что я еще могу? Могу что-то или кого-то найти. Но кого-то тольк

м действительно что-то нужно было делать, о чем я не имела ни малейшего понятия. В-третьих, он или она, кто их там разберет по разъярен

, ничего хорошего меня там не ждало. Одеяльце скользнуло и повисло на бортике корзины, одним краем сползая на стол. Пеленка была мокрой почти насквозь, так чт

пускала мысль о том, что оставлю себе это «прелестное» дитя и воспитаю себе отличную преемницу, то теперь она отпала полностью. Под слоем ткани оказался впо

во что-то чистое, пока не простыл. А потом упаковать обратно в корзину и со всех ног бежать по деревне, выяснять, чья пропажа приблудилась на мой порог. В уме я перебрала всех молодых мамаш, что успели

руг успокоился и даже сучить лапками перестал, и это было странно. Расстелив на постели одной рукой небольшой лоскут чистой ткани, который я держала для новорож

у ему искать? А как? С собой тащить? Ну нет. Моя спина не казе

кое подобие халата, и выслушала суть проблемы. Потом выдала ей вязанку нужной травки и рассказала, как заваривать. Она уже собралась распрощаться, но тут включился найденыш и заныл с новой силой. То

т же расчехлилась, предоставив ребенку о

на, любовно поглаживая малыша по головке и умиляясь, как он

– Подкинули ночью. Утром нашла. Не

у всех… - Протянула

опробовать, но удача от меня отвернулас

так ртов много, а тут еще одного… Не оси

м проще. Парня надо будет растить до самого совершеннолетия. А потом он еще и свою жену в дом приведет. А девку растишь лет до десяти и в город

Селестина, но не мо

действа, я глянула на порченную пеленку. Вензелек на ней был красивый, вышитый, расписной. Просто сказка, а не вензелек. Если припомнить, в доме мо

рохладно; «библиотека» с собранием всего, что могло пригодиться «по работе»; и, наконец, коморка, где я хранила самое ценное – снадобья, травки и склянки со всякой всячиной. Тут же стоял большой стол, на котором на жаровне обычно кипел котелок, были разложены разнообразные ингредиенты и лежала моя новая «библия» - «п

х и содержала в себе «прикладную» магию. Полистав ее, я нашла то, что искала. Стандартный ритуал поиска. Пришлось повозиться, чтобы отыскать нужные корешки и порошки, но в результате в котле призывно забулька

ла его на мою перестеленную ею же пос

ась я, обозревая это сооружение, отчетливо гов

ыми ужаса глазами. – А если проснется и перев

мокрая, он в ней всю н

нца, как за собственного. – Ты все равно спроси там у народа, может, кто признается… Хотя… Черт с ним. Будем думать… Ты тог

часа через три

ш, если было надо, но никогда, НИКОГДА не вникала в то, что происходит после моего ухода. А на черта оно мне?! Мое дело – ст

кушают часто. И пеленок бы ему с десяток. А то стирать не перестирать.

ю! Но ей я этого, конечно, не сказала. Поразмыслив

бы одна из твоих подруженек. Не гоже этому мальцу голодать. Ничего, вы не обеднеете. А я в

бабку в прачки вместе с набором пеленок. Это было уже как-то… Но я п

ку и обнаружила ее затянутой сизой поволокой. Ну, конечно, все зелье выкипело. Пришлось, матерясь, снима

собственные силы на конкретном объекте – предмете поиска. Раскрывшись внутренне, я прикрыла глаза и, вдыхая пары, поднимавшиеся от котелка, начала взывать к нерадивой мамаше. Взывала долго, настолько, что вы

ыл завернут. Это ж надо, так быстро изгадил… В шкафу у меня было предостаточно таких вот лоскутов. Всякое бывало

ла его в новую чистую тряпку и уложила на кровать, в устроенное заботливой наседкой гнез

котле. И только я хоть немного сосредоточилась, как вдруг услышала новый приступ детского плач

к, где тут же все порозовело и уже за моей спиной взорвалось, о

мне подмогу прислали. В руке у нее была корзинка, явно полная тряпья для ребенка. А в гла

ротопала внутрь жилой. Я возражать не стала. Пусть себе идет. Пусть даже хозяйничает,

в спину, когда я уже собиралась сбежать обратно к зелью поиска. Я медлен

добрительное цоканье и качание головой в ответ. Да пошла она! Что она вообще понимает?! Выраст

засмеявшегося младенца за моей спиной. Ну и славненько. Надо теперь подумать, чем расплачиваться еще и с ней. Деревенские

инялось «подъедать» все, на что успело угодить. Ну что это такое?! Что за де

я. Это было большой ошибкой. Два плевка в котел – всегда, пр

го не произошло. Я тяжело вздохнула и подумала, что даже пр

ранной позе на стуле и смотрела в одну точку. Младенец мирно спал на кровати. Подойдя ближе, я помах

будто шея была из чего-то очень пластичного. Когда голова вернулась

о рта. Я изрядно струхнула по началу, а потом поняла, что п

алась я. Демон криво усмехн

ообщил деловито демон. Я задумалась. Ком

ем же деловым тоном. Демон крякнул и

учим голосом, пробиравшим до костей,

да я буду не лучше той сволоты, что продавала своих детей по борделям и потом же еще и трахать приходила собственных дочерей.

ся демон. Неужели я его зацепила? Но че

носит гордое звание «ведьма». Побаиваются они нас. Вроде как мы тоже на короткой ноге с Князем Тьмы или кто там у них главный. По крайней мере,

н. – С тебя все равно плата.

рямо вожделею! Очевидно, это отразилось у ме

Решили, что так будет надежнее, чем избавляться от него самим. Грех они на свои подлые душонки брать не захотели. – Пояснил демон. Меня

ет себе ученика, ну, или ученицу. – Как-то вдруг тепло проговорил демон. Про

младенец, вновь утягивая пальцы в рот. И когда это я успела его собственной

лся из одолженной оболочки. Голова бабки тут же грохнулась ей на грудь

что-то ну о-очень надо, она дважды плюнет в свой котел и сможет вызвать демона, чтобы он ее проблемку порешал, если оно в его силах. И за это ведьме ну вообще ничего не будет. Так сказать, служени

на своем стуле. Младенец тоже ожил и

янула любовно бабка и

я, видя, как она заворачивается в

риказывали. Голодный ма

тро? Голодный

ыстро. У меня и кроме это

а. Как-то она вдруг присмирела что ли, не знаю, но больше не дерз

ула в альков, на кровать. Младенец надрывно орал. Голова моя медленно, но верно начинала р

дь попытаюсь деть, за ним опять пойдет охо

осив глаза. Глазки у него были серенькие, умненькие какие-то даже, местами очаровате