ажение, которое, казалось, не было полностью ее собственным. Ее темные волосы, завязанные сзади в тугой пучок, ни одна прядь не выбивалась

ямыми серыми брюками и туфлями на среднем каблуке: все тщательно

орение ее самой. Она привыкла к этому отражению. К образу невозмутимого руководителя, женщины, кот

не просто еще одна. Ты пришла сюда не для того, чтобы вписатьс

нутри NCA царила клиническая тишина. Лусия села, сложила руки на стеклянном столе и просмотрела заметки в отчете о рабочей среде. Все это было фасадом:

ь точно. Бруно Ортега переступил порог, не дожидаясь р

авляя свою темно-синюю куртку, в то время как

т всех сотрудников: от его прически - аккуратной, ни одной выбившейся пряди - до ч

итесь», - ответила она, ука

ль на колени и переплел пальцы. Он казался расслаб

е, почему я зде

неным серебряным логотипом NCA. Внутри был

роверить каждый шаг и принять корректирующие меры». Голос Л

разглядывая их, как будто уже знал содержание. «Ваши отчеты ост

для того, чтобы

лым, почти грустным. «Но вы знаете, что это не просто игра в п

при

ь, которая не прописана в контрактах. Приказы, которые не доста

его тон предупреждение или признание. Было что-то в том,

уз», - холод

голову, словно прини

ой роли, которую ты здесь играешь? Что есть что-то, что находи

Ее дыхание сбилось

контроля, является угрозо

ее взгляде было что-то не конфронтационное, а мя

ун

окой. Крошечная дрожь, которая едва заметна. Это напоминает мне меня, когда я пришла сюда, надеясь, что работа защитит

происходит, - это не просто работа. Иногда ты выживаеш

си

еуютно, но в то же время... это первый раз за много лет, когда кто-то говорит со мной так, будто видит во мне. Не как об инструменте, н

тишину более

о. Ты знаешь политику. Отношени

стал. Папка была

ся за единственное, что у них осталось», - и он посмотрел на не

ижным, но что-то внутри нее дрожало. Она не боялась. Эт

но перед тем, как

палачам нужно

н у

а глаза к окну. Город все еще был там, бесс