остановки, чтобы поесть и пройтись, и опять в путь. Воины, которые сопровождали его, хотя и были предупредительны,

дителей он жил с дядей Веселином и тетей Жданой на берегу Северного моря. У дяди и тети было еще трое ребятишек – два брата: Сем и Лель и сестра Желя. Братья были ровесники. Сему пятнадцать, Лелю четырнадцать, а сестре едва пошел третий год. Ке

приклонили головы, а лица их радостно засияли улыбками. Керка в тот же день забрали из дома и увезли в небольшой дворец воеводы, что приказывал в городе Святограде, где он и прожил пять дней. Первый раз в жизни он так много ел и так много спал, и хотя учтивость к нему чувствовалось во всем, но объяснений никаких не след

азывало ему, надо обязательно поехать с этими людьми. И так как юноша привык доверять сво

рк, привыкший жить вольной жизнью, когда не всегда ему удавалось дойти до дома, и уставший от дневных т

рый, широкий и короткополый кафтан с перехватом. Сейчас же его так вырядили: в долгополый с запахом синий кафтан, в шелковую, белую рубаху, штаны и подпоясали кожаным поясом, который все время давил на живот. На ноги ему надели черные кожаные сапоги (дома обуваемые лишь в случае необходимости), посему теперь эти сапоги с высоким голенищем, плотно удерживающие

провождающая его, выглядела довольно внушительно. Впереди ехали воины на лошадях, они же следовали подле рыдвана по бокам и сзади него. Уютные, деревянные дома напомнили юноше о родных. Керк в окно рыдвана видел, как со дворов выходили люди: женщины и мужчины. Многие кланялись проезжающим или радостно махали руками. Процессия въехала на возвышение, и т

вки, рыдван остановился на небольшой солнечной площади. Подбежавший слуга открыл дверцу, и Керк, наконец-то, оказа

авшие его в пути. И тогда он увидел высокого, статного мужчину, торопливо выходящего из дверей дворца. Мужчина был очень красив, темные, словно каштан, волнистые волосы, прямой нос, большой высокий лоб и тонко очерченные алые губы. Керк посмо

ы дома, - он отодвинул юношу от себя, посмотрел ему в лицо, ул

в его лицо и понял, что этот человек – правитель

смог пролепетать юноша, пытая

ик. Я тебе не светлость, я твой отец,- все ещ

ь я простой рыбак, мой отец у

вой большой лоб.- Я объясню тебе все позже. А сейчас давай пойдем в наш дворец, я познакомлю тебя с матер

ь сниться, и пытаясь пробудиться, порывисто встряхнув головой, сомкнул очи, да пребольно ущипну

имому, думае

крыв глаза, воззрился на правителя. Да немного погодя взволнованным голосом

у, показал ладонь замершему рядом Керку. И юноша узрел на ее покрытой тонкими нитями и ск

на ней, нежно погладил печать на его ладони. – Теперь ты видишь, мы с тобой из одного рода, из одной семьи, из правителей славной Восурии. На этом свете такая печать стоит только у трех людей: у

стены которого были украшены искусной мозаикой, из мелких цветных камней и стекол. В правую стену были встроены два огромных камина, с выкованными резными дверцами. С левой стороны зала в ряд стояли широкие прямоугольные столы и лавки, а на стене разместилис

мой, - да несильно подтолкну

ствовал, какую-то непонятную тревогу, исходившую от ее вздрогнувшего тела. Он был почти одного роста с ней, и когда мать перестав его

зала через мгновение о

но похож он на меня, - и пр

ка, раздосадованным голосом,

ями, это Эрих, младший – Тур.

овно парящую в воздухе неприязнь. Эта неприязнь была во всем: во взгляде, в движениях и, особенно, в объятиях. И если мать, хотя бы себя сдерживала себя и выглядела, как бы любящей и внимательной, то Эрих напротив, слишком сухо обнял Керка, и очень болезненно огрел его ладонью по спине. С самого малолетства привыкший ощущать отношение к с

и поведение матери и брата – все вдруг смутило его. Юноша опустил голову, и ему вдруг так захотелось

приветствий, отец. – Я думаю, ты устал с дороги

каться, но Ярил знак

отдохнешь. - Он подошел к сыну и еще раз крепко обнял его. – Сенич, - обратился он к слуге, который все то в

шел к юноше, ласково улыбнулся и показал рукой направление, куда надо идти. Уже выходя из зала, Керк обернулся. Он увидел, как отец взял на руки Малушу и закружил ее по залу. А мат