онуть. Надо было в участок ехать. Лучше в колонию, чем под какого-то ублюдка в пятнадцать лет и за деньги. Нет, я не была романтичной. Во мне вообщ

ький Буратино. Да, мы в пятнадцать и не такое видели и знали. Я тоже видела. Улица многое показывает и учит. Мы все это лет с десяти знаем, а то и раньше. Знаем, как можно

и кусала щеку изнутри, сильно кусала, до крови. Ничего, дайте мне тольк

ть, и нормально. Тащи парик, Светик. Рыжую

, ты хоте

сь! Тебе

Господи… упас

ерт его знает, после кого эти патлы и шмотки грязные, я, конечно, не особо чис

води ее.

спросила Светик. – Вите

орошочка. И так от

со мной п

ерестанешь языком чесать.

вых чулках и почти голой попе, а под короткий топ и дутую белую куртку тут же забился холодный воздух, и по моему телу расползлис

грею. Ммм, Витек, отогреем рыженькую? Смотри, какие ножки и тельце,

оей груди, шевел

ь, я тебе пальцы

ом он схватил меня за за

шину к одному хрену посадит. Ты с ним поедешь, после того, как отработаешь, можешь валить на все ч

ты. Лучше

ельсами окажешься намно

м ближе приближались, тем сильнее становилось страшно,

й бог дернешься, я тебе

на улице не души, хоть и центр города, но какой-то дикий район, где даже кошки не шастают. Квадратный кивнул Витьк

глаза! Вы сумас

не видела. Не верещи. Он хорошие деньги платит, может, ча

ня наружу. Когда я попыталась дернутьс

Из-под земли достану и прист

ыбом встали. А он толкнул ме

х, как ты, пробы негде ставить, сразу видно –

твоя за сиг

отом и уш

торви. Это я тебя

им мужским одеколоном. От ужаса у меня задрожали колени, и стало нечем дышать. Ну

– тихо спросила и вп

становилось все страшнее, но этот ужас, скорее, с

а мы

кармане нож или скальпель, и он будет резать меня на куски. Несмотря на тепло в салоне машины, у меня зуб на зуб не попадал, и я слышала, как они стуча

т извращенец мог его услышать, мне казалось, что оно стучит как колокол. Меня взяли п

ни одной идеи. Ни черта в этой голове нет и плана, как удрать, тоже нет. Ужас в ней только. Я ощущала опасность каждой клеточкой тела, привыкла ее ощущать каким-то десятым чувством. Когда жизнь где-то очень много отнимает, то где-то очень много дает. Мне она дала отменную интуицию. Правда, работала она с переменным успехом. Услышала

аги. Неторопливые, размеренные. Там, где он идет, нет ковра, и я слышу, как чеканит подошва по паркету. Приблизился ко мне, и я судорож

ла глаза и чуть не заорала – передо мной стоял Барский. В расстегнутой до половины рубашке с бокалом в руке и сигарой и хохотал, как

ам? А в этот раз ты случайно здесь или опять за день

к, что я от бол

ите! Меня заставили… заставили

од которой трусы видно, и чулки эт

пустите! Я про

заплатил! Ты помнишь, з

и извращенцы, они точно маньяки. И этот,

ишь пятнадцать. Отпустите мен

ешь? По частям? Или машину мне пом

и я больно ударила

казался мне очень опасным, очень взрослым и ужасно злым. Казался кем-то, кто способен мне вы

стоянно ко мн

заехал кулаком прямо возле

схватил меня за скулы пяте

там играет в игры? Что у тебя в карманах?

чего… прав

казал, не то

стащил с меня куртку, отшвырнул в сторону и сдернул юбку, потом схватился за топ и разодрал его на груди. Я яростно сопрот

и не бейте, не надо…

мотреть себе в глаза. Повернул мою голову вправо, влево. Теранул больно ладо

я так? И кто?

т сутенера…

у за другой. Движения быстрые, ловкие.

усами ни

й. Звериное выражение начало пропадать с лица Барского, и он потер переносицу двумя пальцами. Потом вд

прошу вас, не на

и ткнул мне

ли со мной. Рас

В них не было ни грамма похоти, только какая-то злость холодная и… что-то

Солжешь, я тебя

он развернулся ко мне голой мускулистой спиной и пошел в сторону с

ая? Ужин

даааа.

этой пуговки застегиваю… и мне его телом пахнет, в нос забивается этот запах. Наверное, настоящие мужчины пахнут именно так, как он. Силой, властью и диким зверем. От у

ебя одели, а помыть забыли

ше пойду? Прос

дешь есть. Потом рассказывать будешь, как сюда

меня от

тпущу, если врать

его сильные снова посмотрела,