езумия есть

ьям Ш

словия, то уже заведомо шлюха? Я смотрела на наглого и самоуверенного ублюдка, и мне становилось все тяжелее и тяжелее дышать. Я никогда не оказывалась в такой ситуации… но я еще не боялась его. Где-то внутри остался трепет от дикого взгляда Огинского и от

сделала несколько шагов наз

оторые явно его боялись. С их-то профессией. Продолжая мерзко улыбаться, он сделал несколько шагов мне навстречу. Молча. Так же, как и я молча двигалась назад. Улыбка стала хищной, а глаза сузились и осматривали меня с ног до головы. Иде

чуть не упала, продолжая двигаться к двери и чувствовать, как

есь происходи

о заводит все, что я говорю. Каждое слово вызывает очередную усмешку, а пальцы расстеги

е игра. Не флирт. Не шутка. Меня явно приняли за ту, что не прочь вместе с у

! Вы что – чокнутый?

ытащил сигару двумя пальцами и приблизил свое лицо ко мне, демонстративно шумно втягивая мой запах и медленно выпуская дым мне в шею. Щекотно, и в то же время, помимо страха, появляется странное томление в

пахнет женщиной. Это такие д

каивает, и дразнит, и пугает одновреме

мне прямо в глаза, бросает сигару на пол и давит носком туфли. Но не дает отвести взгляд. Внезапно в его пальца

сит он, вспыхивает огонь, и он подносит его к

ся, что они корчатся внутри его расширенного зрачка. Души женщин, которых он сжег. – И ты вспыхнешь как факел, Надежда, – опять

ел, как она горит, но все однажды ее лишались. А сколько ра

, что он обожжет мне плечо, я не могу дышать, а он жжет матер

дготовили к этой встрече? Не сказали, что ты должна со всем соглашатьс

оворит этот ненормальны

отпустите мен

груди, и, отшвырнув зажигалку, рвет корсаж платья от гор

а плечо, прив

задницу. Хватит ломатьс

рачивается и вместе с ужасом

й урод! Я т

вижу, как дергается его кадык, и мне хочется ударить богатого подонка. Но о

вплоть до трусов, и приперлась ко мне в дом? Поговорить о звездах?

идев мою грудь под черными кружевами, а я от страха громко всхл

олени и ползи к столу, я хочу посмотреть, как ты ползаешь, малышка. Если ты мне понравишься – завт

вая от себя, пнула каблуком чуть ниже колена и, дернув ручку, бросилась прочь из залы. На ходу снимая туфли, швыряя их куда-то назад, помчалась к лестнице, сломя голову вниз. Позади меня взревел Огинский, как раненый зверь. Я вскинула голову, не прекращая бежать, увидела, как он выскочи

И меня словно хлыстом полоснуло. Надо не п

ин. Он зашкаливал. Я тыкалась из угла в угол в поисках выхода. Нет, не кричала. Мне казалось, что, если закричу, меня обязательно догонят. Стены дома начали давить на меня, а волосы цеплялись за чучела. Сбиваясь с ног, я выдирала их клочьями, рыдая от страха, пока не нашла какую-т

азалось, только калитка в массивном заборе, ведущая в сторону лесопосадки. Я толкнула ее изо всех сил, но она была незапер

отом вдруг почувствовала, как порванные чулки прилипают к обледенелой тропинке. И я бегу среди деревьев в сторон

ь. В тишине отчётливо слышала собственный стук зубов. Лай собак начал приближаться, а у меня от ужаса по щекам потекли слезы. Вместе с осознанием – он не отпустит. Он играется со мной.