ое отыскать

ото

однять не

ею з

осенню

вслед за

гом голос мне

а очи-золото

ица. Неве

приснилось. И тут же как хлыстом по нервам понимание, что я все еще в своем кошмаре. В раскаленном пекле иной реальности. Где-то посре

ь? Или розги захотела? Зд

. Нос картошкой и глазки маленькие под косматыми бровями. Наряд на нем пестрый из лоскутов ткани и туфли с закрученными носками, как у шута или скомороха, с бубенчиками на концах

ил до того, как провалилась в небытие, – у какие зеньки зеленые, словно омут русалочий.

, а бывало, и в клубы не пускали. Но возвышаясь над рыжим шутом, так смешно коверкающим слова, я чувствовала себя великаном. Ощущение, что я участвую в ролевой игре на выезде, ве

довался, гном? У теб

авно, если бы меня не трясло от страха и не казалось, что вот-вот

овори, коли язык

о. Аааа телефона нет? Сотового? Я позвоню быстрен

руку меня схватил своей пухлой ручкой и дернул з

, и тебя искупают насильно. Времени нет лясы с тобой точить. Грязная, вонючая и тиной с мертвой воды прет от тебя, как от болота. Пелагея косы вычешет и лицо закрасит на

. И разговариваешь, к

потом заорать, чтоб прекратили этот идиотский спе

м и не коз

, не удалось. А душевая где? Я и сама пом

ул куда-т

из твоего мира. Рот на замке держи. Лицо скрывай и доедешь до Нави целой и

рь? Божеее, это когда-нибудь зако

боли – карлик сильно

теперь давай иди в

ся придется в реке, по тел

ет. Там холодно. Я и так

смотрел несколько секунд

в реку. Уто

твернулся, пошел пр

, я прошу тебя. Я воды боюсь. Мы же

учах солнца, они с бесстрастным видом схватили меня под руки и понесли к воде. Я брыкалась и громко кричала, пинала их ногами и пыталась вцепиться в одинаковые лица-маски н

самаааа. Мне больноооо!

ль испытала, когда нечеловек в глаза мне смотрел своими звериными и ломал меня изнутри, раздирал на части. И стражи напряглись. Руки сильнее на моих предплечьях сжались. Бо

ступаю. Вон солнышко светит. Вон колосья шевелятся, и вода сверкает бликами… значит, где-то есть люди. Нормальные. Как я. Меня поставили босыми ногами на колючую траву, и я ту же излов

дает. Вроде все так, как и на родине моей, только есть одна странность противоречивая – тишина. Словно замерло все живое и затаилось в тревоге. Лягушки не квакают, птицы не поют, кузнечики не трещат. А должны. Я продолжала бежать, раздвигая руками листву, чувствуя, как волосы по спине хлещут, на

я-то. Я бегу-бегу и словно на месте топчусь, а ветки-лапы ко мне тянутся, и корни лодыжки оплетают вьюнами. Ползут к ко

еня потащили за шею по земле, заставляя впиться руками в петлю, чтоб не задохнуться. Арканом поймали, как животное. Первое, что заметила, это ненавистные сапоги со змеями по бокам, и, судорожно глотая воздух

цо, и меня подбросило, как от удара

ом. А внизу камни острые и вода бурлит с оглушительным шумом. Тряхнул

иму и здесь на дубе повешу, чтоб

все ж лучше,

ало страшно, что сейчас

же потащили за шкирку. Открывать глаза не хотелось. Я вообще не могла даже думать, меня лихорадило, и, кажется, каждый волосок на теле стал дыбом, а внутренности скрутило в узел. Нечеловек швырнул меня на землю, и в

за от

ьно качаю

ткр

крываю, чтобы всхлипнуть, увидев перед носом босые синие ноги в багровых пятнах, облепленные мухами. Голову вскинула и з

ожеее

и закрывая

много разговаривал. Умирал долго и м

оей жизни не видела. Не игра это никакая. Я в каком-то проклятом аду, где творятся лютые вещи, и этот монстр с глазами ящера и жутким взглядом не

огда бросил на берег так, ч

стры тушите – в путь пора! Вра

меня смотрит исподлобья, и у меня от его взгляда в желудке все дрожит и трепещет. Глаза сверкают даже отражением в воде. Я еще никогда в своей жизни так не боялась. Словно этот страх первобытный мне в кожу впитался и колол острыми занозам

лный рост на д

Дай по

за тобой бегать по ку

всему телу прошла волна отвращения. Теплая летняя вода рванула прямо в горло, и я начала силой барахтаться, пытаясь освободиться от хватки мужской руки на затылке. И тут же меня вытащили наружу. К себе развернул, пока я кашляла и, захлебываясь, лицо руками терла, волосы мои назад убирал. А потом словно обмерла под его взглядом. Он лицо мое рассматривал, а в зрачке красные языки пламени переплетаются, и по щекам чешуя ползет чер

Ни

белой сердцевиной, к моей руке по воде тонкий стебель потянулся и запястье окрутил. С омерзением сброс

зачем ее рас

и кривыми ножками и бренча бубенцами на н

обой отчет д

ешь. У нее лицо без краски. Как о

арлика бросил, да такой,

свое. Не указ ты мне. Пелагею кличь, пусть займется д

Как и для

теперь уже вокруг лодыжки стебель обвился и потянулся вверх, как вьюнок. Дернулась вся и на берег попятилась, пытаясь оборвать стебель, но он словно леска натянулся и сам рванул обратно, оста