ЧЕТВ

но юная дева, сладко посапывала, подложив под щеку ладони. Хунгур склонился над ней, разглядывая ее лицо в надежде найти что-то

и женщина, услышав его грозный голос

, испугавшись близости мужчины, возв

его здесь, - Хунгур смотрел на нее хмурым взглядом. Гу

гость заметит несовершенства на ней. Она посмотрела чуть подальше – Мариус, запрокинув светлу

вина, тихо выходя из з

а ней, залюбовался ее силуэтом – гибким, с приятными и нужными округлостями, и пленительная мысль о том, что она могла бы вот так звать его

ла взгляд Хунгура на себе. Его взгляд был тяжелым и столь горячим, что кожа молодой женщины начала покалывать. От этого движения ее стали торопливыми и резкими. Ей было не по себ

предстала хозяйская спальная. Роскошная, из темно-красного шелка, который был, казалось, повсюду – покрывало и подушки на кровати, шторы, ба

я к себе в комнату – сейчас или чуть позже. Она подвинулась в сторону, избегая смотреть на темноволосого мужчину, когда то

ю ручку. Голос ее дрожал, и воин заметил это, но ничего не сказал. Мужчина к

ерез плечо обеспокоенный взгляд на мужа, опасаясь его реакции на ее присутствие в хозяйской спальне, но мужчина продолжал храпеть. Молод

ственными, ноги – длинными и стройными, ну а лицо было настоящим произведением искусства. Она была прекрасна. Дивина залюбовалась ей, прежде чем осозн

го-то заразного и грязного. Что это могло значить? Мариус ни разу за все эти шесть лет не позвал е

ей – со слезами, с хлюпающим, покрасневшим носом, с трясущимися руками и растрепанными волосами. Это было ее настоящей и единственной роскошью – возможность побыть собой, выплеснуть из с

на. Этой тенью оказался тот, кого меньше всего сейчас женщина хотела видеть. Прежде, чем увидеть мужчина, она ощут

уловимую опасность. – Что заставило вас покинуть спальню

щий, не компрометирующий ее ответ. Увы, ничего достойного

шла в свою комнату. Надеюсь, вы удобно разместились? Т

ару шагов и, открыв дверь в свою спальню,

бешеностучащее сердце. Всего пару слов с Хунгуром – и ее трясло от страха и других, неп

шине. Воин был удивлен, но не обескуражен. Мало ли какие порядки в семье его друга. Мужчину это мало интересовало. Он прошес