*

й кухне и раскачивалась из сторо

хуже и хуже. С постели не встает. Я пару раз заходила, а она дверь откроет и на кухню идет, с фотографией твоей сядет и сидит, смотрит. Не верю, говорит, что моя девочка умерла. Не верю им и все тут. Пару недель еще к ней ходили-бродили, пакеты с едой носили. Я даже как-то рада была, что есть кому присмотреть… Эх, если б знала… а потом я так и не поняла, как все произошло. Скорую привезли, полицию. Говорят, га

ону. Я смотрела перед собой и ничего не видела. Только г

арапали, так от нее и избавились. Как только узнали эти сволочи, что од

я к двери броситься, закричать, царапать ее ногтями, орать, как бешеная. Неправда это. Жив

ко мне рюмку. Выпей н

ли, и баба Марф

принесло?

гка отодвинула и тут же отпрянула назад. Вни

не видели. Не слышали. Я денег да

губы закусила до крови. Глаза

дьбы сразу. Бог с вами? Вы новостей не смотрите! Дык давно уже. Краса

я подставили. Убить решили его руками. Знали, что искать будет, и, если найдет кто это сделал – изуродует. Меня сделали вино

тиры, ради золота, денег, наследства. И такие, как я, такие ничего не могут сделать или д

ак внутри меня рождается другой человек, как он поднимается с колен, как наполня

, чьей-то разменной картой или ставкой в каких-то играх. Верочка не сможет найти тварей, которые убили маму Свету, и наказать… Верочка вообще ничего не мож

*

ли войду, кто знает, что меня ждет. Если враг внутри дома, если тот, кто ?помог? мне бежать, здесь, то

опытаться. Ведь я успела за это время понять его характер, успела у

алека. Скрюченную, склоненную перед женщиной, протянувшей вперед тонкие руки. Эрдэнэ рассказывала мне,

астрепанными волосами и небрежно заправленной в черные штаны мятой рубашкой. И мне вдруг стало больно за него. Такой одинокий, такой чужой для всех. Смотрит на меня, и я ощущаю, как его накрывает волной боли, вижу, как дрожит его большое и сильное тело, как блестят глаза. И понимаю, что соскучилась… и мне все равно, что теперь будет. Пусть убьет мен

сей адской тоской вселенной и чернотой самой мрачной б

ебя. Мне с

сный запах пота, аромат пряностей и его к

Ангаахай Дугур-Намаева. И я сделаю все, чтобы ею остать

твое сердце. – прохрипел мне в волосы, а я сильнее прижалась к нему, и по мере того, как он вс

ичто по сравнению с тем

сь, отстранился назад, достал из

пату. Поострее, здесь земля

ей на лоб челки, а я ощутила, как все