и я имела о них представление, ведь из-за своего сволочного характера частенько на них нарывалась. Но знать о предстоящей боли и не бояться ее – это несколько разные вещи. Я не мазохистка и боль н

ание. Ты не заставишь меня бояться, инку

пину и превращая его в никчемный лоскут, который я прижала к груди. Пр

. – Думаешь, что я сделаю такой подарок? Буду груб и жесток с тобой, а ты почувствуешь себя еще большей мученицей и будешь и дальше

я за собой горячие узоры. Я стиснула зубы. Что он задумал? Да, я сегодня ушла без разре

или будешь наказана? Но ты ведь у нас упертая, разве послушаешься? Можешь ответить, я тебе разрешаю сейчас говорить и даже

тя бы внутренне отстраниться от них, но ничего не выходило. Все

азала я, и мой голос прозвучал

тебя? Так вот, время наступило. Заодно усвоишь урок, что гораздо приятнее подчиняться мне, чем воевать со мной. Приш

е зубы, я смогла побороть дрожь в руках, когда расстегивала шорты и стаскивала их вместе с бельем. Ленар так и стоял у

с инкуба стал хриплым ры

лая на него смотреть, уткнулась взгл

на меня! –

, что лежу голой под этим жестким взглядом, я не испытывала в принципе. Чего смущаться? Что мое тело может не понравиться каком

ая-то часть меня отвлеченно отметила, что, пожалуй, это самое красивое мужское тело, какое я видела. Ну да, так и должно быть. Он ведь инкуб. Его совершенное тело явля

шь ни одной гадости? Неужели проглотила язык при виде

– выдохнула я, борясь изо всех сил с не

ая раскаленные щупальца в мозг, желая задушить во мне человека, который точно знает, что я чувствовать не должна. Словно горячая патока все быстрее заполняла мою голову, мешая сосредоточиться, погружая на дно меня, человека разумного, и давая подняться к поверхности мне же, суккубу, впервые не прос

, – его голос сейчас ощущался скольжением изысканного бархата по моим нер

ты сдох прямо сейчас. Сможешь?

живота все свело голодной судорогой. – Это так забавно и возбуждающе, детка. Но ты бу

местился вниз

не разрешу. Это приказ. Ты можешь кричать и стонать, так громко, как

уже понимая, что неизбежно пр

ри каждом движении его языка мое тело пронизывал разряд чистого сексуального наслаждения. Но сопротивляющемуся разуму это приносило неподдельную боль. Боже, я не могу на это так реагировать, не должна! Сжимала зубы так крепко, что, казалось, скоро почувствую их осколки на своем языке. Ленар оставил пылающий след своего рта на всей коже до колена и перенес свои пытки на вторую ногу. И все повторилось. Скольжение мягких губ и раскаленного языка, зубы, почти до боли смыкающиеся на моей

истязании до второго колена, Ленар

? – хрипло спросил он, обдавая мою

океан жуткой брани. Но открыть рот – значило дать

квально выплюну

с опять вытанцовывал прямиком н

своего порочного рта, следуя за ним руками. Мое тело покрылось потом, а во рту пересохло. Когда он, добравшись по внутренней стороне б

бовал Ленар, снова обдавая м

ула я, уже почти не помн

в окончательной ласке. Вся влага из тела, казалось, собралась между ног, устроив настоящее наводнение. Моя суккубская половина рвала упрямый мозг когтями в клочья, желая уничтожить любое сопротивление. И то, что она испытывала, совсем не было похоже на мой даже самый сильный о

протянув руки, резко сжал мои окаменевшие соски пальцами. Ослепит

В его хриплом рыке мне

льно мотала головой. И пытка началась снова. Его губы сначала слегка коснулись

– По

т, – про

жался со мной столь отчаянно, даже на грани смертельного голода. Я рыдала, не могла держать эту боль в себе. И все кричала: «Нет!» Рот и руки Ленара то отступали, то нападали снова, опять истязая, доводя до безумия, до края немыслимого желания, и едва мое тело начинало сотрясаться в преддверии оргазма, опять отс

оклятый договор! Я не могу сделать это, пока ты

рущейся об меня плоти… Его собственное желание будто прижигало меня огнем, ставя пылающие вечные клейм

глубины, куда нет входа разуму. Он там всегда и был. Скрытый до нужного времени в том, что зовется генетической памятью ил

жно быть ТАК! Это не д

и меня! – пр

– НЕ

спепеляющий жар покинул мою к

этот раз, потому что не х

исчезнуть! Тело билось в конвульсиях

хож на предсмертный хрип. – Не уступишь мне, сумасше

орло было будто набито песком. Мои глаза опухли и закрылись от слез. Тело больше не было подвластн

я! Ты смиришься ради секса или ради выживания – мне плевать. Но я буду обладать тобой. Если понадобится, я разорву черто

т другой и позволяла тешить себя надеждой на то, что я все же могу быть человеком. Могу справляться с другой своей половиной, удерживая ее внутри, как ненужный придаток, позволяя питаться, только находясь на краю гибели. И вот сегодня я поняла, что это не так. Она такая ж