танком переехали. За окном поют птички, а рядом на тумбочке стоит стакан живительной влаги,

и пахнущие потом. Благо мне позволили одеться перед тем, как вытащили из подвала, хоть изодранную майку и трудно назвать одеждой. Приходится её всё время придерживать, чтобы не вываливалась грудь. Следов крови на мне нет, и, кроме

й и ещё парой каких-то пристроек. И забор высоченный, а сверху проволока колючая. Охренеть… Как в тюрьме. Бандюк так боится за сво

ь ванная комната, куда я с опаской забегаю пописать. С тоской смотрю на душевую кабину, но мыться боюсь. А вдруг, пока я буду там стоять раздетая и без

ажением тоже не особо симпатичной хари смотрит вчерашний охранник. Швыряет на кровать пакет, приоткрывает дверь шире, пропуская какую-то хромающую ж

коротко приказывает мордоворот и с

. Я набрасываюсь на еду, глотаю, практически не прожёвывая и запивая сладким чаем. Где-то на задворках сознания трепыхается мысль, что Антон там, наверное, до сих пор голодный сидит, и становится совестно

*

что не может не радовать. В ванной я нашла одноразовый набор гигиенических принадлежностей и даже расчёску, что пришлась как нельзя кстати. Пришлось из осиного гнезда, в которое превратились мои волосы в

А я даже не подумала подняться. После душа и на сытый

— кивнул

Ку

о его раздражало общение со мной. А

За

подался вперёд. — Подняла жопу

с такого станется. Вон харя ка

ова новости смотрит. Я так в детстве от мультиков тащила

ткрытым ртом на целых десять секунд. Да, я считала. — Ну,

шь, упырь

чтобы у гада даже мысль не закралась, что я соб

м-то своим умозаключения

-женски обработаешь. Он должен проиграться в пух и прах. Чтобы до трусов, понимаешь? Чтобы судорожно

так просто взять и заставить взро

твои сиськи. К твоей огромной радо

поступить с этим человеком так же па

ствовать, — говорю неуверенно, по

чу чего хочу. Поняла меня, Злата? — моё имя выплёвывает со злостью, и я вижу, как растёт в нём ярость. На глазах меняется и превращается в монстра. Приближается ко мне, а я шелохнуться не могу. Хлопаю глазами и про себя тих

В подвал вообще не хочется. А на корм рыбам – те

тому что если замешкаюсь, то не фа

скабрёзно ухмыляется, а я

ак

т издеваться бандюк, я на минуту зависаю, а потом до ме

его лица и прыскает от смеха. Как забавно,

ая девочка, но

бя не встанет», а сегодня уже краси

е поняла. Чему я

котором я вчера наклюкалась, а перед ни

дь, поо

вечаю настороженно, на

м, ароматным напитком, кажется, из ромашки, и я хватаюсь за неё, как утопающий за спасательный круг. Нужно срочно чем-то заняться, потому что смотреть на него

что здесь есть. А питается бандюк, надо заметить, одними деликатесами. На обед у него огромный омар (которого до этого видела только в кино и т

й тарелки, смотрит на

е мужиков

ь. Я даже с мужем не смогла найти общий язык, чтобы об

отвечаю

понимать, что чем лучше ты выполнишь своё

что Имран прекращает жевать, смотрит

и снова этот наигранно сочувствующий тон.

ебя не

адывает

за делишки чёрные не мучает. — Подкати ко мне. Представь, что я нужный тебе объект, и подкати. Заинтересуй. Сделай так, чтобы я захотел тебя отодрать с первого взгляда, — с

маюсь с кресла. Направляюсь к нему, слегка п

кальчиком вина? — говорю первое, что приходит в голову. Потому что, как бы ни удивитель

вь, затем другую, а потом прыска

ой червяк научил? — потешается надо мной, отпивая

закрыва

азумеется, ничего подобного делать не стану. Потому что у нас угов

льцами по столу, заду

о. Иди

е, приближаться не тороплюсь. Тогда он подаётс

и я, не удержавшись на ногах, падаю на него. — Вот так, — усаживает

но раскладывает на столе, прямо на тарелках. Я не успеваю среагировать, визжу и трепыхаюсь, но он быстро расталкивает м

бабу. Ту, которая знает себе цену и умеет её озвучивать. Ты не способна завести даже обезумев

лостью. Нет, гневом. Таким острым и подавляющим все остальные

там подо мной ломается. Кажется, тарелка. Рычу и дёргаюсь, пытаясь всадить этому г

ное – страсть. Нет страсти – нет ничего. А свои тупые под

ать пять! —

пальцами к себе, и на этот раз я сползаю со стола и шагаю к нему. По

кожу лица обжигает болью. Прижимаю вспотевшую ладонь к

тебя нахуй. Иди в свою комнату и тренируйся. Вечером приду, пров

дня

это так долго. Как и не думала, что

торого я должна завлечь, но готов

и, разглядывала свой до тошноты алый маникюр, сидя в кресле и закинув ногу на ногу. Я редко ходила на каблуках, что уж говорить о высоченных шпильках, на

упрашивала её дать мне телефон, на что она лишь закатывала свои разукрашенные глазки и продолжала делать вид, что оглохла. Пару раз я даже пыталась бастовать, о чём тут

казалось, совершенно не говорила по-русски. А может, просто сделала вид. Здесь все,

естно. Такую красоту я могла созерцать лишь на модных показах, которые смотрела отнюдь не в Милане, а по своему старенькому тели

дин вечер? А когда задала этот вопрос Элле, она равнодушно пожала

что хозяин дома куда-то запропастился. И хорошо бы, ес

ложки на званых ужинах элиты, и окончательно убедилась в том, что Вайнах меня обманул.