поездку так ни разу и не пошевелилась. Тишину нарушало лишь мое обиженное пыхтение да шелест мелкой мороси. Вскоре машина вновь тронулась с места. Мимо проплыли распахнутые ство

ному входу старинного здания, похожего на барскую усадьбу из учебника по истории. Стены трехэтажной серединки и одноэтажных крыльев в

е вазоны у входа — безмолвные стражи, охраняющие переход в совершенно незнакомый мир. Я словно воочию видел, как высокомерная дама с причудливыми завитками

двери, охранник держал над хозяином большой черный купол зонта. Женщина, видимо, была за рулем машины. Морось холодн

учку. Мелодично скрипнули петли, и нас неприветливо окутал сыростью огромный холл. Я огляделся. Высокие зеркала множат три фигуры в бесконе

ра под потолком с несметным количеством ламп нещадно прогоняла сумрак, но тот мгновенно сгр

глядом, недовольно качнул головой. Я стыдливо помялся: лужа дождевой воды, стекая с одежды, расползалась темным пятном

еле

горле застрял ком, я испуганно оглянулся на входную

й, — брезгливо продол

нно снял фуфайку. Одежда с шумом плюхалась в коробку. Озноб завладел всем телом. Карл повел черной, словно нарисованной, бровью. Я

бросил хозяин, короткий к

енного плеча, махровым халатом, схватил коробку и исчез за

пину мужчины, сомнения грызли душу. Вообще-то я сразу могу определить людей, которые имеют склонность к маленьким мальчикам. У них

ту или тебя устроит коврик у п

ступни осторожно скользнули по паркету, гладкое дерево враждебно холодило кожу, явно невзлюбив чужака. Ступеньки лестницы встретили более благосклонно, мягкий ворс золотистого ковра приятно

поднимаюсь по лестнице, словно падение мне лишь померещилось. Легкие судорожно впустили воздух, мой взгляд уперся в затылок Карлу. Тот никак не отреагир

оизошедшему. Я вспомнил мутный взгляд мужика, у которого стрельнул сигареты. Он не был пьян, но двигаться не мог… В животе похолодело: что за сигареты лежали

Карл остановился, и я врезался в его спину. Хозяин по-военному разверну

венно и даже немного угрожающе. Я на миг ощутил себя пятилетним ребенком перед взрослым

о ожидал чего-то. Остатки совести заметались по закромам души. Пальцы, как в детстве, скрестились, таяс

т ни при каких обстояте

маяться и искать повод загляну

но за пределы ворот выходить можно лишь в сопровождении меня или Виктора. Кстати, это для твоей же безопасности, — соизволил объясн

тишине. Неожиданно я ощутил себя очень странно, словно вдруг оказался замурован в огромной глыбе льда. Я всегда стремилс

то очень не хотелось ее открывать. Руки мои охватили озябшие плечи, зубы

бодрить самого себя. — Вот же оно — то, о

сунула язык. Пальцы, словно стремясь стереть изображение, обхватили холодный металл, щ

ать обещала сладкие сны, а огромный плоский телевизор игриво привлекал внимание беззвучной трансляцией хоккейного матча. Я словно бы попал из лютой зимы в беззаботное лето! Забыв обо всем на свете, как ребенок, не

и ворвался свист хоккейных болельщиков и удары шайбы о борта. Пошарил левой рукой в поисках дисков, правая намертво сжала джой

, пискнула кнопка, загорелся зеленый огонек, и реал

всадник поднимает руку, которая на глазах превращается в так называемое «Оружие победы», пистолет-пулемет Шпагина. От удивления у меня ноги приросли к земле. Смотрю вниз и вижу, что на самом деле стремительно ухожу под