идорами. Я семенила за ней, оглядываясь по сторонами, стар

ыстро, что я с труд

тражники, будто позорных воровок привязали веревк

начальник городской стражи, — ни у кого даже

али проклятия, обзывали —

дшая впереди лошадь протащила ее тело по брусчатке еще несколько метро

боров гнусно усмехнулся и распорядился отрезать ве

еще недавно с такой охотой любовавшихся моим т

отащила меня дальше, вплоть до ворот замка, и уже там, будто желая унизит

ина-сопровождающая. — Принц распорядился т

прошептала я, вспоминая

сител

ом аристократическом лице не было н

а я не видела ни у кого — синие глаза принца выглядели неживыми и в то же время пронизывающими. Подобный

й дальше, но потом передумал. Я так и не могла понять, что именно заставило «мертвого» изм

жалость к таким, как

меня женщина. — Если думаешь сбежа

е, смотрела женщина так, будто волочила

ите? — не выдержала я. — Я ра

ывая на пол. — Дома, где вы ночуете, подв

сь я. — И я не прочь сама покинут

убы, но ничег

едить принца в этом мифе. Пусть меня отпустит, е

решила, что лучше

своему папочке, издавшему много лет назад указ о запрете въез

обленный Кляус, я уверена, уже доложил, что п

спрашивать я женщину, чтобы поддерж

толкая одну из дверей в коридоре.

иво заглян

идала для себя ничего хорош

акелы на стенах трещали от непомерной влажности — а все из-за того, что из-под замковой стены пробивался бурны

там в солнечные дни нагревалась до приемлемых температур. Зим

й «роскоши» не было позволено,

ся, когда же осталась в одном исподнем с платьем в

ша. — Оставляй здесь,

пла

о со

она это без

— отберут и сожгут. Мое алое танцевальное платье, красиво звенящее п

первые понимая слова Агве о милых сердцу монетках с особым тр

впервые очнулась на ее руках, — золотистый кругляш с чеканным профилем пр

ернула у меня из рук платье. — Иди в вод

я же, хватаясь руками за воздух, не су

но, которое оказалось ниже, чем я думала, испугалась, забарахталась. В ладо

нное дно, и я оттолкнулась, в пару гребк

вода уже не казалась такой холодной, но это была лишь

к моего платья. С новой оде

не была почти голой — в мокрой нижней рубахе, облепляю

побаливали

повыше, я принялас

е биение, без сбоев. Иногда мне казалось, что мы живем с ним совершенно отдельной