етный хаос из шелка, батиста, гипюра, атласа и прочих разновидностей тканей, я стою перед зеркалом в нижнем белье с растерянным выражением

слила, и теперь необходимо как «кадр первый, дубль второй» устроить новое первое впеч

ит мне «нет», скупив все, что попалось на глаза, и вернула себе пусть и не привычную в таком случае улыбку «я кошка и я объелась сметаны», а редко присущую мне, когда я болею «меня хотели убить, но я выжила», но это все

яла. Скорее всего, моему выбору позавидовали бы даже стилисты передачи... как там ее... «модный приговор вроде?!

осознаю: точно нужно что-то попроще. Глаза падают на довольно обычное, без излишеств и украшений кремовое хлопковое платье, которое, если не смотреть на его лейбл и н

лашкой, которая никого не оставит равнодушной. Залезаю в него и понимаю: я довольна своим отражением. Тут же размышляю: лакированные л

ат, то не могу отвести взгляда. Ну до чего же я хороша! Подхожу к трюмо, делаю два пшика любимого «Miss Dior»

етить этого Диму Кречетова и снова познакомиться. А пока, чтобы убить время, я вытаски

ний день был одним сплошным форс-мажором. Наперед г

ончик языка в уголке

уку в сторону, пытаюсь снять себя всю с ног до головы, со всех ракурсов, насколько это во

ной специально для этого образа новой улыбкой «

а к ловле

амеру и возобн

ра я узнала

саму себя и начинаю новую запись: повт

щила Милана, он необщительный, нелюбезный и не был замечен с девчонками. Как вы думае

азима и говорю четко без запинок, засылаю видос в сториз и смотрю на Cartier, которые одела автоматически.

сь я и одариваю его той са

авнодушным взглядом

з, и я в недоуме

одо

авляла. Неужели неудачный лук?! Признаю, что план, который был продуман мной, летит к чертям, и хватаюсь за

… – я закусываю губу и пото

очек универа, а пустое место, и не делает ничего, чтобы помочь мне завязать разговор. Я

а, которых ни за что на свете не дождался бы от меня этот наха

что... н

такой унизительной ситуации я еще никогда не

, наивно ожидаю ответного извинения или хоть какого-то мал

то

и молчу, а он отворачивается и уходит, оставляя

и от нанизывания одного на другой оскорбите