оть бы у кого мысль шевельнулась заглянуть! Впрочем, что от того? Ну, увидят лежащего человека. Примут за бомжа и пойдут дальше. Он даже крикнуть не сможет. Горло пересохло, язык одеревенел. Зато

сидел мужчина в чёрном пальто, слегка покачивая ногами, обутыми в стоптанные зимние ботинки, в которые были заправлены мятые больше похожие на шаровары брюки.

олос незнакомца скрипел,

. Высохшие губы не разомкну

одился, жил, женился. Потом дети – цветы жизни нашей, подросли, меня с клумбы спихнули. И стал я Бульбой. Бульбой и умер. На кладбище как собаку похоронили в без

вале? – почему-то

я на полатях спишь. Лучше в темнушке. Правда, там дышать нечем. Моемся мы редко, а некоторые, несо

ленно? – Андрей чере

что толку? Вот я бурно пожил. Были у меня и любовь, и учёба в институте, и беспробудное пьянство, и обращение к богу. А смысла жизни так и не познал. Может, жить надо ради жизни? С верой в душе. Служить обществу. Опять же, какому обществу? Которое нас не учит, практически не лечит, не даёт увер

Андрей тоже не з

расиво. Обтянут всё, что можно и идут. Никакой романтики. Хорошо ещё если есть, что обтягивать. А мне нравятся голые ножки. Однажды девушку заприметил. Ходил каждое утро на остановку, чтобы на неё полюбоваться. Ножки дли

ивлённый словами нового

емя всякие желания появлялись только с приходом весны. Наверное, просыпались древние инстинкты. Смотришь на какую-нибудь красавицу и вспоминаешь, как хорошо раньше было. Или представляешь, как хорошо могло быт

смысл в ней. А вдруг, дадут больше чем обычно? Хотя бы на тысчонку. Дали – радость, н

была смыслом. Критерием выживания. В будущем вовсе отпадёт необходимость в питании. К этому всё идёт. Вот и подумай, для чего человек освобождает своё время? Для как

быть, - не согл

влечься немного. Лёг в постель с нелюбимой. На одну ночь. А она забеременела. Женился. Думал, поживём немного и разбежимся. Снова любовь искать буду. А Зина моя родила мёртвого. И посыпались нелепые обвинения в мой адрес. Не мог я бросить искалеченную душу. Жалость канатами стянула. А потом уже, с живым ребёнком, тем более не смог оставить. И на каком-то этапе сломался. Выпивать стал. Постепенно весь смысл сущест

ысотах не мечтал. Разве что о высокой любви. И нашёл её – единств

и из-за её отсутствия, - гл

Люсьен не изменяла

ты л

ал. Лишний раз показать стесня

А когда нет, хочется, чтобы рядом было, - путано изр

ьку люблю. И

ба повернул красное лицо, и Андре

, - неуверенно

нул Бульба и раст

*

минуту остановился п

не в палате? – спросил ме

вымыли, но всё равно, будто с помойки. Пусть

вгений Давыдович пони

Сильное истощение, простужен насквозь. Нормальный человек

– уже отходя от боль

одежде обнаружили. Сорок четыре года, с женой в разводе. Есть сын. Может, с горя до тако

Евгений Давыдович прошёл в палат

е, но брезгливое. Лучшего мы, к сожалению, не заслуживаем. Сами виноваты. Когда-то были со всеми на равных. Надо было

*

створились в белых облаках, соседние койки исчезли за горизонтом, ставшим вдруг так необъяснимо расплывчатым. Её глаза не излучали радости. Они смотрели холодно и осуждающе. И Андрей стоял перед женой

рей не обнял жены, засунув рук

Андрюша, - вс

– За то, что без любви п

согласилась Люська. – У на

е всё по

– Люсенька, Люсьен. Ты последнее время жил как квартирант. Всё хозяйство на мне. От тебя только деньги. Мне надоело чувствовать себя домохозяйкой. Надоело жить с чужим человеком.

чувства. – Давай разойдёмся по-хорошему. Разделим квартиру. Мне много

! - решительно с

дрей. – А через месяц? Всё повторится

тер у меня такой. Я или люблю, или ненавижу. А когда ненавижу, то не помню себя. Превращаюсь

ои нескончаемые нравоучения. Ладно, если бы ты ругала

то она вытворяла в твоё отсутствие, когда мы жил

нта! На работе война, дома в

койствие? Ты же все выходные

чтобы избежать о

а, вцепившись в плечи мужа, и сверлила его г

жены. – Я бы оставил тебе всё, но на новую квартиру до пенсии не накоплю. Сильно дорог

, - спохватилась Люська. – Могли же

яюсь, - хмы

мы сейчас нужны

давно не нужны. Прощай

я! - призывно проз

е умер. И не надо никаких встреч. В реальности, наяву, он не сможет быть таким хладнокровным. Растает. И всё повторится сначала. Любовь, которая со временем снова перейдёт в ненависть. Лучше жить вдали. А как же дети? Странно, но при мысли о детях в душе Андрея тоже ничто не шевельнулось. Как же так? Раньше стремился к ним. Сначала млел от их детского лепета, потом гордился, когда взахлёб рассказывали о своих успехах. Позже радовался, когда скупо делились своими планами