я представляла наш первый поцелуй нежн

борьба, ненависть… дикое желание. Его язык раскрыл мои, не

жалась к нему еще сильнее. Легкие наполнились запахом кожи и мяты и все благоразумные мысли улетучились,

да назад он вымещал зло на моей душе, сейчас пришел черед моего тела. Хотя еще вопр

силы оттолкнуть его от себя. Пальцы скользнули по моему животу, забираясь под шелковый топ. Я отче

го еще ближе. Я буквально захлебываюсь этим поцелуем, но останавливаться не планирую. Даже в таком затуманенном состоянии я понимаю, что то что между

ртка оказалась на полу и он высвободил мою грудь из топа. Он провел языком влажн

ысоковольтный разряд по голой коже и даже искры между нами, кажется, не плод моего п

е покрывается мурашками требуя его внимания опять. Это сродни пытки, хотя ничего другого от Урицкого ждать и не стоило. Одна радость, судя по всему, он на мои прикосновения реагирует точно так же. Мы оба сейчас находимс

йти, оставить его дико возбужденного и невероятно злого, но я понимаю, ч

о своим здравым смыслом и тянус

ал ни о чем. Как бы то ни было, останавливать меня он не спешит, только лишь замирает на секунду, глядя на меня широко раскрытыми глазами и я замечаю, что его

збавляется от очередной детали моего гардероба, опуская нежное кружево к щиколоткам. Из одежды на мне осталась лишь полоска топа в районе талии, но я ничуть

, что Глеб, в отличии от меня, голову потерял не

квально через секунду я уже не способна думать ни

меня, очень глубоко, так что с губ срывается крик. Но Урицкий не дает мне ни секунды для тог

ата, тот кого я ненавижу уже четыре года и самое главное, тот кто ненавидит мен

рдце бьется о ребра словно птица в клетке, признаюсь: да, нравится. Очень. Каждое его дви

верняка останутся следы моих ногтей. Но Глеб лишь хри

он, — манипулятивная д

екаться на посторонние детали. Все что сейчас важно — это то с ка

ться — собственные руки перестают меня держать и я опускаюсь грудью на мотоцикл. Соски болезненно трутся о пов

хвост и я практически задыхаюсь от волны оргазма, которая

Но я зачем-то поймала его взгляд и увидела в нем не только сожаление (ему я как раз-таки не удивилась, сама понимала что мы совершили ужасную ошибку). Но было в его взгляде что-то кро

уговорить: твои проделки на треке останутся между нами. Как и все остальное, разумеется. Но есл

е-то эмоции. Но все что я вижу — это все то же ледяное

ь, и вот я стою перед ним, пропитанная насквозь его запахом, на грани слез. Для нег

у с его физиономии, я вытащила из кармана теле

ят Полину», поимел меня прямо у твоего мотоцикла. В его защиту могу сказать, что он защищал честь вышеуказанного транспортного средства, коим я воспользовалась (прошу замети

рывая из рук телефон. Испуг сменяется недоумением, когд

нет его номера, так что при всем желании я бы не смогла написат