уходит, — сухо про
на моих плечах
ать, — невозмутим
ею воспользоваться. И воспользуюсь, — звучит в ответ с от
ады? На его губах расплывается лениво небрежная насмешка. Он запускает руку в карман пиджака, вытаскивая оттуда тонкую цеп
к принадлежности у неё есть, — дополняет, прежде чем надеть на меня у
слышится т
— проговаривает
пает на шаг назад. Помедлив ещё немного, он и во
пытаясь осмыслить всю полноту произ
з пелены внутренней
о длится моё послушание. Я притормаживаю перед предпоследней ступенью, ведь до моего болезного разума, наконец, д
естно моё имя? —
жает идти, крепко держа меня за руку, не позволя
м? — задаю сл
аётся проигн
повышаю голос. — И отк
чалу решаю, что мужчина злится. Но, вопреки ожиданиям, на чужих губах расцветает тёплая улыбка, а в лазурном взоре поселяется безграничное понимание. Ладон
ейчас не стоишь на коленях перед Айзеком Чейзом, — проговаривает настолько тихо, чтобы было слышно лишь мне одно
… Раз
-то разом пересыхает, а свобода воли позорно покидает мой рассудок. То ли от непомерной бли
мой приступ послушания, отстраняется
то меня не существует. Хотя взор карих глаз устремлён в мою сторону, в то же время — ск
айт. Кто
му, что вряд ли рядовой сотрудник службы безопасности стал бы вмешиваться в то, что происходило между мной и Айзеком. Не такие здесь порядки. Тогда… Кто?! Единственное
известностью приходи
влений, среди которого то и дело снуют служащие клуба. Они провожают нас короткими заинтересованными вз
ервничать е
е з
из ситуации с наименьшими потерями растворяется в адовом пламени собственной совести. А всё потому, что строгое сочетание камня и д
а, — заканчив
я его не долж
Ханны и ещё нес
окоятся распечатанная бутылка арманьяка, а также стакан с кусочками подтаявшего льда. Плеснув себе половину стакана, блондин делает пару глотков, скользнув взглядом по правую сторону комнаты
н вспоминает о м
кивает в сторону единст
с себя маскарадный атрибут. Моё лицо он уже видел, так к чему теперь эта
данно грубо пр
ядя на мужчину, так и не
ая или я теперь действи