ос

о меня, до сих пор витал вокруг. Пришлось сделать усилие, чтобы открыть глаза. Попыталась собр

сорвались с гу

онечно же, пос

лась с

ра была рядом,

н

корее по

сь по ст

. Не уверена, но, кажется, под серым, испачканным сыростью и плесенью потолочным бетоном точно

а поступает

к друг к другу, целый ряд. Одинакового размера. И все пустые. Кроме моей. Длинный тусклый коридор не меньше чем в

на пол, пров

мысль, что разбить вряд ли получится. Осталось лишь

ками согнутые колени, и

ить силы, если

ало. Так и не сообразила

де

о Эйдан ос

а может даже не сто, куда больше. Вместе с ней и

е тоже сути происходящего в моём разуме не особо прибавилось. Сквозь кромешный мрак единствен

а нах

, — безразличным женским голосом разнеслось вокруг. — Проследова

юда вообще выйти, если… Ранее казавшееся мне герметичным стекло с лёгким скрежетом начало сдвигаться вбок. Собственно, именно благодаря звуку и определила, что я могла, и правда, выйти. На секунду природное упрямств

стве, если можно узнать, что з

еделить степень моего

оследовать до пункта санитарной обработки. Ждать дальнейших распоряж

ону. Ничего умнее в голову всё равно не пришло. Дойдя до конца коридора, ещё несколько секунд постояла в нерешительности, размышляя о том, что ждало за металлической дверью, которую точно надо открывать сам

олос был мужским и очень даже живым, а источн

дезинфицирующими средствами, словно в стерильной операционной. Запах был не из приятных,

ванные в стены душевые распылители, подающие под большим напором воду. В каком-то старом фильме ужасов видела, как психически нездоровых так раньше пытались «лечить», применяя нетрадиционные методы гидротерапии. А передо мной, стоя за таким же стеклом, как отсеки в коридоре, которы

то справа, нажимая кнопку ретранслятора, чтобы я

появилось первое о

ся конкретно к моей перс

ось вслух окончан

ешёл на повышенный тон, повторяющий

лениво поинте

важную роль. Ну, интересно же, что они могут сделать, если они там, а я здесь. Да

ому

ть поп