ек

кно автомобиля, рассекающего пески. Мышцы и суставы ломило так, словно по мне несколько раз каток проехался. Но потянуться и унять существующее неудобство я не решилась. А всё потому, что вслед за первым, сквозь туманную пелену в

того н

зажмур

надо. Такого не вспомнишь, как же. Тот, кто являлся виновником всех моих бед в этих краях, тот, кт

в самом д

последнем, снов

дельного не находила, только чемоданчик с инструментами, да несколько бутылок с водой и наглухо

какой-то шанс, то

кунды. Не помешало даже то, что машину знатно тряхнуло, а собственные внутренности свело жестокой судорогой, когда я прицелилась в мощную шею оборотня. Н

дёрнув за дверную ручку, вывалива

ных юбках и чуть не грохнулась снова, а ещё очень хотелось убедиться в том, что к этому времени мой маньяк-похититель уже в самом деле на последнем издыхании, но в обратную сторону больш

быстро, повалив на песок, подмяв под себя. Из его шеи густым п

всё-таки

особо тя

ид

ких, как он, серьёзн

вой, пусть и жа

ещ

уть, извернуться и освободиться, наивно уверовав в то, чт

имой силой, что она давила ничуть не меньше, чем сам альфа. Но, нет, совсем не больно. Наоборот. И сама не поняла, зачем и с какой секунды стало необычайно важно чаще вдыхать и чувствовать происходящее. Перед глазами будто туманной дымкой повеяло, смазывая окружающее. Но и это не особо значимое обстоятельство. С каждым уходящим мгновением теснота прикосн

а хрипло, озадачившись собств

нечто подобное выглядит со стороны… Облизала. Как привороженная, уставилась

о не так, — утвердилась

и внятно, больше поглощённый тем, ч

иак? — уж

ется только избавиться, о деталях потом подумаю. Ведь те самые мурашки от соприкосновений всё расползались и р

овторил, будто и

улак, а вторая, лежащая на моей талии, теснее прижала к себе. Губы обожгло горячее дыхание.

с тем принёс облегчение. Всего на мгновение. Потому что уже в следующее захотелось куда ярче, острее, ещё ближе, теснее… и уже

из себя едва ли внятно и связно, озву

е, попутно принявшись задирать подол неудобного платья. Выходило так себе. Рва

охнул, окончательно избав

добавив сразу с десяток градусов происходящему безумию.

ше, — произнёс, вновь

а оставляя след на нежной коже в районе надплечья. Но прежде чем я об этом задумалась, переместился ниже, провёл языком вдоль ключицы, и т

ила, откровенно требовала я, по

ся об меня своим членом настолько бесстыдно, что я готова была сойти с ума только от одного этого действия. Застежка

и того

ощутить внутри себя мужские пальцы. Никакой нежности. Но она и не нужна. Каждый

чила, чт

особна так глубоко выгибаться, извиваясь в чужих объятиях от нахлынувшего нас

ерест

озродилась снова. Блаженная пустота и темнота не сразу, потихоньку, н

жа