а Некрас схватил меня за руку и потащил в дом. Усадил в кресло, поставил напротив стул и присел. Скрестил ноги и руки, поджал г

— начал он

и велел ей идти во двор. Раньше я никогда

корабль попал в шт

л его слов. Смотрела н

и семья. Я сегодня же

ых не смущали семилетнее дитя. Но в тот же вечер я сполна прочувствовала, что такое быть обреченной. Я кричала от невыносимой

ги о том, что он отдает свою дочь оборотню. Вместо имени сестры красовалось м

юбил намного больше и мне понятно, почему он отвел от нее проклятие, предоставив меня взамен. Мы с сестрой это прекрасно понимали, и однажды она подошла к Некрасу с просьбой изменить решение. Она была готова пойти в лабиринт, чтобы спасти меня. Но дядя на корню зарубил эти разговоры, и тема оборотня стала з

А небо голубое без единого облачка. Такое же безмятежное, как и жизнь поселка. Каждый сейчас занят своим делом. Даже Ждана пожелала работать в лавке отца, продавая изделия из дерева. Меня дядя освободил от всех забот. По дому я тоже ничего не делала. Он подарил мне бесхлопотную жизнь. Конечно!

овение теплых рук на

я сразу т

деле всегда безошибочно ощущала его присутствие. Стоило наполнить легкие воздухом, как ворох ароматов тут

рые я часто заплетала в косу. Ему не нравилось, когда я их собирала, и каждый раз при встрече он сразу начинал расплетать косу. Когда я во

и, делая вид, что сама не понима

егодня

поработать

угались? —

Перебила всю посуду, и отец быстро ретировался, а она пошла к подруге.

я судьба, если бы родители не погибли. Самое печальное, что в таком случае я бы не подружилась с Демьяном и не узнала, что такое любить кого-то без памяти. Все эти годы я жила ради него. Смотрела в медовые глаза, гладила черные волосы, целовала смуглую кожу и мягкие пухлые губы. Тонула в крепких объятиях мускулистого тела, наслаждаясь запахом парфюма. Вскоре это закончится и лучше умереть в лабиринте, чем жить без него. Я готова к смерти, а Демьян нет. Он не сдается, каждый раз придумыв

о помеченная семья освобождается от участия в совете навсегда. Конечно! Благодаря мне сестре можно не бояться жить в Совунме, не страшиться рожать детей любого пола! Я любила Ждану и желала ей счастья, но не

ли ск

х снегом кустов, ослепляя белизной. Я поскользнулась на обледеневшей дорожке и рухнула, утаскивая Демьяна за собой. Он навис сверху, опершись на ладони, и рассмеялся. Я улыбнулась, вглядываясь в ег

и не отдам оборотню. Я прид

но он продолжал верить в небылицы. Никак не мог смириться с тем, что вскоре меня не станет. Постоянно подбадривал, вселял надежду, вытаскивая из зыбучего болота отчаяния. Только благодаря ему я все еще не повесилась в лесу. У реки как раз росло подхо

го не хочу слышать о побе

Я не привыкла слышать из его уст свое имя, котор

улась лбом в его грудь. Обвила шею руками, прислушиваясь к частому биению сердца. К

яться не хотела. Он зарылся лицом в выбившиеся из-под платка волосы, ласк

лицо за подбородок, вглядываясь в глаза. Провел пальцем, очерчивая скулу

проклятья. С ним уже давно никто не общался, все обходили стороной, не понимая, что молодой красивый парень и завидный жених нашел в обреченной на см

сь отстирать окровавленные простыни, и мать Демьяна застала нас за этим делом. Я думала, что сквозь землю провалюсь от стыда, когда Бажена подбоченившись застыла у дверного косяка. Я опустила взгляд в пол и ждала, что посыплются упреки и оскорбления. Но она вырвала из рук сына простыню и принялась ее стирать. Сказала, что в го

я подошла к ним, чтобы зажечь, пока Демьян зашторивал окна. Комната погрузилась во мрак, и легкий интимный свет от свечей располагал к долгожданной близости. Я стащила с головы платок и тряхнула головой, чтобы взъерошить волосы. Скинула шубу и сняла сапоги. Демья

ила пальцы в его густые черные волосы и прильнула к мягким г

ловил мои губы, и его прерывистое

л он, отрываясь от меня на миг. —

телось никогда не разлучаться, а прожить в этой комнате всю жизнь, любуясь счастьем,

росила ненужную вещь в сторону. Я уже не помнила себ

ла. Дрожащими пальцами я проводила по его мускулистой груди и плечам. Спустилась вниз живота к его набухшему органу и сомкнула на нем пальцы. Демьян тяжело зад

му всем телом, будто боялась потерять. Обвила крепкую шею руками и губами скользнула

ного ощущения его твердой плоти внутри. Пульсирующие толчки усиливали

адела его телом, до предела насаживаясь на горячую плоть. Он терзал мои ягодицы пальцами и ловил

зкими толчками. Мы прижались друг к другу, и он перекатил меня

тебя не отдам. Ты м

в кончик носа. Я заж

овить б

нать мысли, которые резали без ножа. Меня затрясло, и Демьян накрыл меня покрывалом, крепче прижимая к себе. Но я дрожала не от холода, а от леденящего страха перед оборотнем. Он будет заживо пожирать мою плоть. Плоть, принесенного