спиной холодный голос химика. —

ле выдохнула я, пони

ём и ночью, лишив окончательно меня всякого свободного времени, пока у ме

ейчас объяснительную будешь писать, потом лабораторную. Твой о

укладываться в моей голове. Прак

ичина в другом? Может, химику надо слинять?» — Прищурившись,

ал мой взгляд химик. — Сама виновата, бестолочь. И для тебя э

там волосы отращивает. А что, был химиком, станет алхимиком. Придумает эликсир для роста волос. Еще мне спасибо скажет. Посмотрев на химика, поняла что нет, такой не скажет. Его уже не переделать. Уж лучше сразу отправить его на съедение оркам, или на испепеление

тскую, жестом позвав следовать за ним. Я зашла, хоть и чувствовала себя по

Николаевич, открывая форточку и дост

ку растёкся лёгкий

Николаевич, вы вообще нормальный человек?! Давайте, подожгите свою раковую

ь? Не

минимум ущерба себе, но при этом сделать справедлив

Инстинкт самосохранения сработал просто на ура.

ащи всё на кафедру в

вьем, но и здоровьем ученицы, сейчас докурю свою сигарету в лаборантс

и, получив в спину какой-то очередной оскорбляющий комментарий, который

ывала реакцию. Претензий нет и быть не может. Химию я люблю и зубрю, как сумасшедшая, поэтому б

о, казалось бы незначительного, но такого приятного, факта. Единственное, что омрачало

ала, ожидая, что за вопросом последует какое-нибудь

ть на происходящее. Про себя думая, он лишь предложит мне её отрезать, чтобы прекратить мои мучения, или сам возьмётся

врач? — с сарка

ом на вопрос. — Типа ты получила хим-ожог на моем ур

тветственность

й учитель был способен. А сама я думала о том, что Дмитрий Николаевич не так уж и далёк от возраста его «оболдуев». Двадцать восем

жил свои холодные ладони на ожог. Надо бы руку под холодной водой

евич? Уже почти четыре, — промя

вздыхает химик. — Завтра

лабора

надо ис

, что этот свин все-таки поставил двойку, ну и вновь назвал бесто

ть» для будущих врачей, я забежала в школьный буфет, чтобы купить себе что-нибудь максимально калорийно

, что дверь закрыта. Странно. Отец никогда не уходит домой раньше семи, а то и задер

, решила, что оно и к лучшему. Если химик говорил с отцом, то вряд ли меня се

ну удивленными взглядами. А когда папин коллега пришел за ними и сдержанно поприветствовал меня кивком, их

й обход, уделив особое внимание палате, где, как на подбор, собрались пациенты с воспаленными ранами от укусов бродячих собак. Нам рассказали, что в последнее время

риёма уже давно закончились, но почему бы и не воспользоваться своим особым п

предила? Вообще, чего ты замолчала? Я тебе весь день пишу! Со скуки уже уми

рала его в карман джинсов и просто решила забыть о его существовании, чтобы не нервничать лишний раз. « Все, что отвлекает тебя от учебы

азала, наконец, свои зубки? — прыснула Фаня

а с губ почти что сорвалось очередное «да ладно», но в палат

отделения, увидев меня, и, бесцеремонно

у… — начала мямлить я, но медсестра меня перебила, с беспокойств

том дело! Там отец твой в приёмке, рв

уда он

ка и сверкнув следами помады на зубах. — Дуй в приёмку! Нам недово

Я позвоню тебе! — кинула я на проща

выходку на уроке химии, а потом ещё и во всех смертных грехах обвинят. Так, за компанию. Но увидев, что в приёмке суета, я невольно сбавила шаг и постаралась думать рационально: отец хоч

ла я голос из кабинета и замерла. Это го

знать, серьезный укус или

ь, что это укус! —

остоятельно. Похоже, что укусили сильно, раз вызвал кто-то другой. Отец просто вне себя. Сейчас увидит меня и будет т

о забрали? — о

то сами не справляются, — ответил знакомый мне уже

забыл м

альше мы сами, — чу

го до

рел с удивленными глазами Дмитрий Николаевич, одетый в форму фельдшера. Мужчина свободной рук

— промолвила я, не

тихо усмехнулся химик,