Gavin

В девяносто девятый раз, когда Максим Орлов разбил мне сердце, стал последним. Мы были золотой парой гимназии №17 Ростова-на-Дону, наше будущее было идеально расписано для поступления в МГУ. Но в выпускном классе он влюбился в новенькую, Каталину, и наша история любви превратилась в больной, изматывающий танец его предательств и моих пустых угроз уйти. На вечеринке в честь выпускного Каталина «случайно» утащила меня за собой в бассейн. Максим нырнул без секундного колебания. Он проплыл мимо меня, пока я барахталась, обхватил Каталину руками и вытащил ее в безопасное место. Помогая ей выбраться под аплодисменты своих друзей, он оглянулся на меня. Мое тело дрожало, а тушь стекала черными реками по щекам. — Твоя жизнь больше не моя проблема, — сказал он, и его голос был таким же холодным, как вода, в которой я тонула. В ту ночь что-то внутри меня окончательно сломалось. Я пришла домой, открыла ноутбук и нажала кнопку, подтверждающую мое зачисление. Не в МГУ с ним, а в СПбГУ, на другом конце страны.

Я была опорой для своего мужа, IT-миллиардера Кирилла — единственным человеком, способным усмирить его мятежную душу. Но когда мой брат умирал, Кирилл отдал деньги, которые могли спасти ему жизнь, своей любовнице на многомиллионный кошачий приют. После смерти брата он оставил меня истекать кровью в разбитой машине, чтобы спасти её. Последнее предательство случилось, когда я попыталась подать на развод и обнаружила, что весь наш брак был ложью, а свидетельство — искусно сделанной подделкой. Он построил мой мир на фундаменте обмана, чтобы я никогда не смогла уйти, никогда не имела ничего своего. Поэтому я позвонила единственному мужчине, которого отвергла много лет назад, и начала приводить в исполнение свой план — сжечь его империю дотла.

Первым намеком на то, что вся моя жизнь — ложь, стал стон из гостевой комнаты. Моего мужа, с которым мы были женаты семь лет, не было в нашей постели. Он был с моей стажеркой. Я узнала, что мой муж, Артем, уже четыре года изменяет мне с Кирой — талантливой девушкой, которую я курировала и за чью учебу платила из своего кармана. На следующее утро она сидела за нашим столом в его рубашке, пока он жарил нам блины. Он врал мне в лицо, клялся, что никогда не полюбит другую, а всего через мгновение я узнала, что она беременна от него — ребенком, которого он всегда отказывался заводить со мной. Два человека, которым я доверяла больше всех на свете, сговорились, чтобы уничтожить меня. Эта боль была невыносимой; она стирала в порошок весь мой мир. Поэтому я позвонила нейробиологу и спросила о его экспериментальной, необратимой процедуре. Я не жаждала мести. Я хотела стереть все воспоминания о муже и стать его первым подопытным.

В тот день, когда я должна была выйти замуж за Георгия Морозова, он публично объявил, что я — девушка его брата. Он отменил нашу свадьбу в последнюю минуту. Его бывшая, София, после автокатастрофы потеряла память, и ее воспоминания откатились к тому времени, когда они были безумно влюблены друг в друга. И вот он бросил меня, в свадебном платье, чтобы играть роль ее преданного парня. Целый месяц я была вынуждена жить как «гостья» в особняке Морозовых, наблюдая, как он лелеет ее и восстанавливает их прошлое, и все это время он обещал, что женится на мне, как только она поправится. А потом я подслушала правду. Лекарство от ее амнезии Георгий держал под замком в своем сейфе. Он не был в ловушке. Он наслаждался, упиваясь вторым шансом с любовью всей своей жизни. Он был уверен, что я — его собственность, что я просто буду ждать, пока он наиграется. Он сказал своим людям, что может иметь нас обеих. Он использовал имя своего брата, чтобы унизить меня. Прекрасно. Я использую имя его брата, чтобы уничтожить его. Я вошла в кабинет истинного главы семьи, Дона Дмитрия Морозова. «Твой брат сказал, что я твоя спутница», — сказала я ему. «Так давай сделаем это по-настоящему. Женись на мне».

Я лежала в оглушающей стерильной тишине больницы, оплакивая ребенка, которого так и не смогла обнять. Все называли это трагической случайностью. Поскользнулась и упала. Но я знала правду о толчке моего мужа. Наконец пришел Марк. Он принес не цветы, а портфель. Внутри были документы о разводе и соглашение о неразглашении. Он спокойно сообщил мне, что его любовница — моя подруга — беременна. Теперь они его «настоящая семья», и им не нужны никакие «неприятности». Он угрожал использовать сфабрикованные психиатрические заключения, чтобы выставить меня неуравновешенной и опасной для самой себя. «Подписывай, Алина», — предупредил он голосом, лишенным всяких эмоций. «Или тебя переведут из этой комфортной палаты в более... безопасное учреждение. Закрытого типа». Я посмотрела на человека, которого любила, и увидела монстра. Это была не трагедия. Он просто избавлялся от ненужного актива в своей жизни. Он встречался с юристами, пока я теряла нашего ребенка. Я была не скорбящей женой, а проблемой, которую нужно было решить, хвостом, который нужно было подчистить. Я была в полной, абсолютной ловушке. И как раз в тот момент, когда отчаяние поглотило меня, словно призрак из прошлого появилась старый юрист моих родителей. Она вложила мне в ладонь тяжелый, витиеватый ключ. «Твои родители оставили тебе путь к спасению», — прошептала она, ее глаза были полны решимости. «На такой день, как этот». Ключ вел к забытому контракту, договору, заключенному нашими дедами десятилетия назад. Железное брачное соглашение, связывающее меня с единственным человеком, которого мой муж боялся больше смерти: безжалостным, затворником-миллиардером Юлианом Волковым.

В моей первой жизни я была любимой приемной дочерью семьи Орловых. Мои три идеальных брата осыпали меня любовью, а Ярослав, моя первая любовь, обещал мне весь мир. Но все это было ложью. Когда они подожгли особняк, они стояли на лужайке и смотрели, как я горю. Я слышала их смех сквозь пламя. — Она просто сиротка, — говорили они. — Притворяться, что мы ее любим все эти годы, было так утомительно. Единственным, кто бросился за мной в огонь, был Григорий Орлов — холодный, отстраненный дядя, который, по словам всех, меня ненавидел. Он обнимал меня, когда рушилась крыша, шепча: «Я с тобой». Он умер за меня. Мой мир был построен на их любви — идеальной, чудовищной лжи. Теперь я снова очнулась, в кабинете адвоката, за неделю до пожара. Чтобы унаследовать многомиллиардное состояние, завещание гласит, что я должна выйти замуж за одного из моих трех братьев — моих убийц. Поэтому, когда адвокат спросил о моем выборе, я улыбнулась. — Я выбираю Григория Орлова.

У нас с моим женихом, Костей, был договор на год. Я работаю под прикрытием младшим разработчиком в компании, которую мы основали вместе, а он, генеральный директор, строит нашу империю. Договор закончился в тот день, когда он приказал мне извиниться перед женщиной, которая планомерно разрушала мою жизнь. Это случилось во время его самой важной презентации для инвесторов. Он был на видеосвязи, когда потребовал, чтобы я публично унизилась ради его «особой гостьи», Жанны. И это после того, как она уже ошпарила мне руку горячим кофе и не понесла за это никакого наказания. Он выбрал ее. На глазах у всех он выбрал манипулятивную стерву, наплевав на репутацию нашей компании, на достоинство наших сотрудников и на меня, свою невесту. Его глаза на экране требовали моего подчинения. — Извинись перед Жанной. Немедленно. Я шагнула вперед, подняла обожженную руку, чтобы ее было видно камере, и сделала свой собственный звонок. — Папа, — сказала я опасно тихим голосом. — Пора расторгать партнерство.

Двусмысленное сообщение в iMessage на семейном планшете стало первой трещиной в моей идеальной жизни. Я думала, у моего сына-подростка проблемы, но анонимные пользователи Пикабу указали мне на леденящую правду. Сообщение было не для него. Оно было для моего мужа, Антона, с которым мы прожили двадцать лет. Предательство превратилось в заговор, когда я подслушала их разговор. Они смеялись над его романом с «классной» школьной психологиней моего сына. — Пап, она такая... скучная, — сказал мой сын. — Почему ты просто не бросишь маму и не будешь с ней? Мой сын не просто знал, он болел за мою замену. Моя идеальная семья была ложью, а я — посмешищем. Затем сообщение от юриста с Пикабу зажгло огонь на пепелище моего сердца. «Соберите доказательства. А потом сожгите весь его мир дотла». Мои пальцы не дрогнули, когда я печатала ответ. «Научите меня».

Восемнадцать дней спустя после того, как она отказалась от Даниила Макарова, Яна Романова отрезала свои волосы до пояса и позвонила отцу, объявив о своем решении переехать в Санкт-Петербург и поступить в СПбГУ. Отец, ошеломленный, спросил о внезапной перемене, напомнив ей, как она всегда настаивала на том, чтобы остаться с Даней. Яна заставила себя рассмеяться, скрывая горькую правду: Даня женится, и она, его сводная сестра, больше не может цепляться за него. В ту ночь она попыталась рассказать Дане о своем поступлении в университет, но его невеста, Кристина Волкова, прервала их разговор своим щебечущим звонком, и нежные слова Дани, обращенные к Кристине, вонзились в сердце Яны. Она вспомнила, как его нежность раньше принадлежала только ей, как он защищал ее, и как она излила ему свое сердце в дневнике и любовном письме, только чтобы он взорвался, разорвав письмо и крикнув: «Я твой брат!» Он выбежал из дома, оставив ее кропотливо склеивать разорванные клочки. Однако ее любовь не умерла, даже когда он привел домой Кристину и сказал ей называть ее «невесткой». Теперь она поняла. Она должна была сама потушить этот огонь. Она должна была вырвать Даню из своего сердца.

Пять лет назад я спасла жизнь своему жениху на горе в Красной Поляне. После падения у меня навсегда осталось нарушение зрения — постоянное, мерцающее напоминание о дне, когда я выбрала его, а не свое идеальное зрение. Он отплатил мне тем, что втайне перенес нашу свадьбу из Красной Поляны в Сочи, потому что его лучшая подруга, Ангелина, пожаловалась, что там слишком холодно. Я слышала, как он назвал мою жертву «сопливыми сантиментами», и видела, как он купил ей платье за пять миллионов рублей, презрительно фыркнув при виде моего. В день нашей свадьбы он оставил меня у алтаря, чтобы броситься к Ангелине, у которой так удачно случилась «паническая атака». Он был так уверен, что я его прощу. Как и всегда. Он видел в моей жертве не дар, а контракт, гарантирующий мою покорность. Поэтому, когда он наконец позвонил в пустой зал в Сочи, я дала ему услышать горный ветер и звон часовни, прежде чем заговорить. — Моя свадьба вот-вот начнется, — сказала я ему. — Но не с тобой.

Мой муж был в душе. Привычный шум воды, отбивающий ритм нашего утра. Я как раз ставила чашку кофе на его стол — маленький ритуал за пять лет нашего, как я думала, идеального брака. И тут на экране его ноутбука вспыхнуло уведомление: «Приглашение на крестины Льва Орлова». Наша фамилия. Отправитель: Кристина Волкова, инфлюенсер. Ледяной ужас сковал меня. Это было приглашение на крестины его сына. Сына, о существовании которого я даже не подозревала. Я поехала в церковь, спряталась в тени и увидела, как он держит на руках младенца, маленького мальчика с его темными волосами и глазами. Кристина Волкова, мать, прислонилась к его плечу — картина семейной идиллии. Они выглядели как семья. Идеальная, счастливая семья. Мой мир рухнул. Я вспомнила, как он отказывался заводить со мной ребенка, ссылаясь на загруженность на работе. Все его командировки, поздние вечера — неужели он проводил их с ними? Ложь давалась ему так легко. Как я могла быть такой слепой? Я позвонила в Берлин, на престижную архитектурную стажировку, от которой отказалась ради него. «Я хочу принять ваше предложение», — сказала я на удивление спокойным голосом. «Могу вылететь немедленно».

Мой муж, Кирилл Орлов, был самым известным плейбоем Москвы, прославившимся своими сезонными романами с девятнадцатилетними девушками. Пять лет я верила, что стала исключением, которому наконец удалось его укротить. Эта иллюзия разбилась вдребезги, когда моему отцу понадобилась пересадка костного мозга. Идеальным донором оказалась девятнадцатилетняя девушка по имени Ирина. В день операции мой отец умер, потому что Кирилл предпочел остаться с ней в постели, вместо того чтобы отвезти ее в больницу. На этом его предательство не закончилось. Когда оборвался лифт, он сначала вытащил ее, оставив меня падать. Когда рухнула люстра, он закрыл ее своим телом и перешагнул через меня, истекающую кровью. Он даже украл последний подарок моего покойного отца и отдал ей. И при всем этом он называл меня эгоистичной и неблагодарной, совершенно не догадываясь, что моего отца уже нет в живых. Поэтому я молча подписала документы о разводе и исчезла. В день моего отъезда он написал мне сообщение. «Хорошие новости, я нашел другого донора для твоего отца. Поехали назначать операцию».

Мой отец вырастил семерых гениальных сирот, чтобы они стали моими потенциальными мужьями. Годами я смотрела лишь на одного из них, холодного и отстраненного Даниила Павлова, веря, что его дистанция — это стена, которую мне просто нужно пробить. Эта вера разбилась вдребезги прошлой ночью, когда я нашла его в саду, целующего свою сводную сестру, Еву — хрупкую девушку, которую моя семья приняла по его просьбе, ту, к которой я относилась как к родной сестре. Но настоящий кошмар наступил, когда я подслушала разговор остальных шести стипендиатов в библиотеке. Они не соревновались за меня. Они работали вместе, устраивая «несчастные случаи» и издеваясь над моей «глупой, слепой» преданностью, чтобы держать меня подальше от Даниила. Их верность принадлежала не мне, наследнице, в чьих руках были их судьбы. Она принадлежала Еве. Я не была женщиной, которую нужно завоевать. Я была глупой обузой, проблемой, которую нужно было решать. Семь мужчин, с которыми я выросла, мужчины, которые были всем обязаны моей семье, оказались сектой, а она — их королевой. Этим утром я вошла в кабинет отца, чтобы принять решение, которое сожжет их мир дотла. Он улыбнулся, спросив, удалось ли мне наконец завоевать Даниила. — Нет, папа, — сказала я твердым голосом. — Я выхожу замуж за Артура Белова.

На пятую годовщину нашей свадьбы я нашла секретную флешку мужа. Паролем была не дата нашей свадьбы и не мой день рождения. А день рождения его первой любви. Внутри оказался цифровой алтарь другой женщине, тщательно собранный архив жизни, которую он прожил до меня. Я поискала свое имя. Ноль результатов. За пять лет брака я была лишь пустым местом. А потом он вернул ее. Он нанял ее в нашу фирму и отдал ей проект моей мечты, тот, в который я два года вкладывала всю душу. На корпоративном вечере он публично объявил ее новым руководителем. Когда она инсценировала несчастный случай, а он тут же бросился к ней, рыкнув на меня, я наконец прозрела. Он не просто пренебрегал мной, он ожидал, что я буду молча сносить его публичную преданность другой женщине. Он думал, что я сломаюсь. Он ошибся. Я взяла свой нетронутый бокал шампанского, подошла прямо к нему на глазах у всех его коллег и вылила ему на голову.

Мой брак с Марко Риччи был контрактом, подписанным кровью. Обещанием объединить две самые могущественные семьи Москвы. Он был моим будущим, королем, избранным, чтобы править рядом со мной. Все говорили, что наш союз — это судьба. Но он вернулся домой, пахнущий дешевыми духами и ложью другой женщины. Это был аромат Ангелии, хрупкой сироты, которую приютила его семья. Девушки, которую он клялся защищать, как сестру. Я последовала за ним в закрытый клуб. Скрываясь в тени, я наблюдала, как он притянул её к себе и впился в её губы голодным, отчаянным поцелуем. Таким, какого никогда не дарил мне. В этот миг моё будущее разлетелось вдребезги. Наконец я поняла шёпот его людей за моей спиной. Я была лишь политическим призом, в то время как Ангелия была их настоящей королевой. Он хотел мою империю, но его сердце принадлежало ей. Я не буду утешительным призом. Я не буду второй. Ни для кого. Я вошла прямиком в кабинет отца. Мой голос был холоден как лёд. — Я отменяю свадьбу. Когда он начал возражать, я нанесла последний удар. — Я выполню долг перед семьёй и обеспечу альянс. Я выйду замуж за дона Данте Валентино. Стакан с виски в руке отца разбился об пол. Данте Валентино был нашим злейшим врагом.

Мы с сестрой застряли на пустынной дороге. Я на восьмом месяце беременности, а у машины спустило колесо. Внезапно фары грузовика ослепили нас, пригвоздив к месту. Он не пытался нас объехать. Он целился прямо в нас. Удар был оглушительным. Настоящая симфония разрушения. Когда чудовищная боль пронзила мой беременный живот, я позвонила мужу, Каю. Мой голос срывался от крови и ужаса. — Кай… авария… ребёнок… с ребёнком что-то не так. Но в ответ я не услышала паники. Я услышала, как на заднем плане его сводная сестра Флоренс ныла о головной боли. А потом раздался ледяной голос Кая. — Перестань устраивать драму. Наверняка просто наехала на бордюр. Я нужен Флоренс. Он повесил трубку. Он выбрал её. Не меня, не свою невестку, не собственного нерождённого ребёнка. Я очнулась в больнице, осознав две истины. Моя сестра, всемирно известная пианистка, больше никогда не сможет играть. А наш сын, ребёнок, которого я носила восемь месяцев, был мёртв. Они думали, что мы всего лишь побочный ущерб в их идеальной жизни. Они ещё не знали, что мы станем их расплатой.

Будучи наивной студенткой художественного факультета из Барнаула, я по уши влюбилась в Егора Романова, могущественного московского магната. Наш тайный роман был как удар тока, и он скрупулёзно запечатлевал каждый интимный момент, шепча: «Это только для нас». Но потом правда разрушила мой мир: я подслушала, как Егор признался, что все наши отношения были продуманной ложью, планом использовать меня — и эти фотографии — как «контент», чтобы уничтожить процветающую IT-империю моего приёмного брата. Он даже инсценировал ограбление, чтобы завоевать моё доверие. Каждый нежный жест, каждый защитный порыв был жестоким спектаклем. Его позолоченный пентхаус стал позолоченной клеткой, а его интриги становились всё изощрённее, доходя даже до физического вреда, лишь бы контролировать меня. Я была пешкой в игре, о которой даже не подозревала. Как я могла быть такой слепой? Унижение жгло огнём, но оно зажгло во мне ледяную ярость, поглотившую меня, пока этот монстр играл на моём доверии, превращая мою любовь в оружие против единственной семьи, которая у меня была. Но Егор недооценил меня. Я больше не была жертвой. Я стала лесным пожаром. Я методично удалила все компрометирующие тайны, а затем организовала свой побег. Он преследовал меня по всей стране, сломленный человек, молящий о пощаде, только чтобы найти меня идущей к алтарю с мужчиной, который действительно любил меня. Наблюдать, как рушится его мир, зная, что я срежиссировала его падение, было сладчайшей местью.

Первым знаком того, что я умру, была не метель. И не пробирающий до костей холод. Это был взгляд моего жениха, когда он сказал, что отдал дело всей моей жизни — нашу единственную гарантию выживания — другой женщине. — Кристина замерзала, — сказал он, будто это я вела себя неадекватно. — Ты же эксперт, ты справишься. Затем он забрал мой спутниковый телефон, столкнул меня в наспех вырытую снежную яму и оставил умирать. Появилась его новая подружка, Кристина, уютно закутанная в мое мерцающее умное одеяло. Она улыбалась, пока своим же ледорубом вспарывала мой костюм — мой последний слой защиты от бури. — Хватит устраивать драму, — сказал он мне с презрением в голосе, пока я лежала там, замерзая насмерть. Они думали, что забрали все. Думали, что победили. Но они не знали о секретном аварийном маячке, который я вшила в свой рукав. И, собрав последние силы, я его активировала.

Пять лет я была невестой Ярослава Орлова. Пять лет мои братья наконец-то обращались со мной как с любимой сестрой. А потом вернулась моя близняшка, Алина — та, что бросила его у алтаря — с выдуманной историей о раке. Через пять минут он женился на ней. Они поверили каждому её лживому слову. Когда она попыталась отравить меня ядовитым пауком, они назвали меня истеричкой. Когда она подставила меня, обвинив в срыве её вечеринки, братья избили меня до крови. Они называли меня никчёмной заменой, пустым местом с её лицом. Последней каплей стало то, что они привязали меня к верёвке и оставили висеть над обрывом, умирать. Но я не умерла. Я вскарабкалась наверх, инсценировала свою смерть и исчезла. Они хотели призрака. Я решила дать им его.

Десять лет я тайно любила своего опекуна, Артёма Соколова. После того как моя семья распалась, он взял меня к себе и вырастил. Он был всем моим миром. В свой восемнадцатый день рождения я собрала всю свою смелость, чтобы признаться ему в любви. Но его реакцией была ярость, какой я никогда прежде не видела. Он смёл мой праздничный торт на пол и прорычал: «Ты с ума сошла? Я твой ОПЕКУН!» Затем он безжалостно разорвал в клочья картину, над которой я работала целый год — моё признание. Всего через несколько дней он привел домой свою невесту, Кристину. Мужчина, который обещал дождаться, когда я вырасту, который называл меня своей самой яркой звездой, исчез. Моя десятилетняя отчаянная, всепоглощающая любовь смогла сжечь только меня саму. Человек, который должен был меня защищать, стал тем, кто причинил мне самую страшную боль. Я посмотрела на письмо о зачислении в МГУ, которое держала в руке. Я должна уехать. Я должна вырвать его из своего сердца, как бы больно это ни было. Я взяла телефон и набрала номер отца. — Папа, — сказала я охрипшим голосом, — я решила. Я хочу приехать к тебе в Москву.

Кай должен был стать моей судьбой. Будущий Альфа нашей стаи, моя детская любовь и мой предназначенный судьбой партнёр. Но однажды ночью я почувствовала на нём запах другой женщины — приторно-сладкий аромат Омеги, который я знала слишком хорошо. Я пошла за ним и нашла их под старым дубом, слившихся в страстном поцелуе. Его предательство было медленным, расчётливым ядом. Когда его драгоценная Омега, Лика, инсценировала падение, он держал её на руках так, будто она была сделана из хрусталя. Но когда он подрезал подпругу на моём седле во время опасного прыжка, из-за чего лошадь сбросила меня и сломала мне ногу, он назвал это «предупреждением», чтобы я не трогала её. А его последующая забота обо мне была лишь попыткой замять дело, чтобы избежать подозрений моего отца. На закрытом аукционе он на деньги моей семьи купил ей бесценный бриллиант, оставив меня униженной и неспособной заплатить. Наконец я поняла то, что случайно услышала по мысленной связи стаи несколько дней назад. Для него и его названых братьев я была всего лишь «избалованной принцесской», призом, который нужно завоевать ради власти. А по-настоящему они желали Лику. Он думал, что сможет сломить меня, заставить смириться с ролью второй скрипки. Он ошибался. В ночь моего двадцатилетия, в ночь, когда я должна была соединиться с ним узами, я предстала перед двумя стаями и сделала другой выбор. Я отвергла его и объявила о своём союзе с Альфой-соперником, человеком, который видит во мне королеву, а не утешительный приз.

Мой брак по расчету был с одним жестоким условием. Мой муж, Руслан, должен был пройти девять «проверок на верность», придуманных его детской одержимостью, Софией. Девять раз он должен был выбрать ее, а не меня, свою жену. В нашу годовщину он сделал свой последний выбор, оставив меня, больную и истекающую кровью, на обочине шоссе в грозу. Он помчался к ней, потому что она просто позвонила, сказав, что боится грома. Он уже делал так раньше — бросил открытие моей галереи из-за ее кошмара, похороны моей бабушки из-за ее машины, которая «случайно» сломалась. Вся моя жизнь была лишь сноской в их истории, ролью, которую, как позже призналась София, она выбрала для меня сама. После четырех лет в роли утешительного приза мое сердце превратилось в кусок льда. В нем не осталось ни тепла, которое можно было бы отдать, ни надежд, которые можно было бы разрушить. С меня было довольно. Поэтому, когда София вызвала меня в мою собственную художественную галерею для финального акта унижения, я была готова. Я спокойно наблюдала, как мой муж, отчаянно пытаясь ей угодить, не глядя подписал документ, который она подсунула ему. Он думал, что подписывает инвестиционное соглашение. Он и понятия не имел, что это было соглашение о разводе, которое я вложила в папку час назад.

В годовщину смерти нашего сына я застала мужа в нашем заветном домике с его беременной любовницей. Он прислал мне приглашение на их свадьбу вместе с записью, где он называет меня «порченой» из-за травмы, убившей нашего сына, и признается, что тайно стерилизовал меня, чтобы получить «чистого» наследника. Он думал, что основывает новую династию. Я решила прийти на свадьбу и сжечь его династию дотла.

Мой жених, Антон, создал для меня целый виртуальный мир после того, как несчастный случай при восхождении на скалы приковал меня к инвалидному креслу. Он назвал его Асгард, мое убежище. В его игре я не была сломлена; я была Валькирией, непревзойденной чемпионкой. Он был моим спасителем, человеком, который терпеливо выхаживал меня, когда я была на грани. А потом я увидела прямую трансляцию с его выступления на технологической конференции. Обнимая мою физиотерапевтку Дарину, он объявил всему миру, что она — женщина, с которой он намерен провести остаток своей жизни. Правда оказалась кошмаром наяву. Он не просто изменял; он тайно подменивал мои обезболивающие на более слабые с седативным эффектом, намеренно замедляя мое восстановление, чтобы я оставалась слабой и зависимой. Он отдал Дарине мой уникальный браслет, мой виртуальный титул и даже свадебные планы, которые я строила для нас. Он слил в сеть унизительное фото, сделанное в самый тяжелый для меня момент, настроив против меня все игровое сообщество и заклеймив меня преследовательницей. Последний удар был нанесен, когда я попыталась поговорить с ним на вечеринке в честь его победы. Его охранники избили меня, и по его небрежному приказу бросили мое бесчувственное тело в грязный фонтан, чтобы «привести в чувство». Человек, который клялся построить мир, где мне никогда не придется страдать, попытался утопить меня в нем. Но я выжила. Я оставила его и этот город позади, и по мере того, как мои ноги снова становились сильными, крепла и моя решимость. Он украл мое имя, мое наследие и мой мир. Теперь я возвращаюсь в игру, но не как Валькирия, а как я сама. И я сожгу его империю дотла.

Пять лет я тайно лепила своего парня, Костю Тарасова, из нищего музыканта в прославленного IT-директора. Я была тем самым тихим «ангелом-инвестором», который вложил деньги во всю его империю, при этом притворяясь простой девушкой, едва способной оплатить собственную аренду. А потом он привел домой Катерину, женщину из его прошлого, которая до жути походила на меня. Она начала медленное, продуманное вторжение в мою жизнь — носила мою одежду, пользовалась моими вещами, крала его любовь. Когда я наконец дала отпор, он решил преподать мне урок. Он организовал мое похищение. Меня связали и бросили на сцену грязного подпольного аукциона. Он наблюдал из тени, как похотливые мужчины делали ставки на мое тело, и вмешался лишь в последнюю секунду, чтобы сыграть героя и поставить меня на место. Он думал, что сломал меня. Но затем он нанес последний, сокрушающий душу удар, признавшись в правде, которую я и представить не могла. — Арина была лишь заменой, — прошептал он Катерине, не зная, что я слышу. — Потому что она была похожа на тебя. Он верил, что я — беспомощная иждивенка, которую он сам создал. Он и не подозревал, что пока он говорил, наш развод уже оформлялся. Я взяла телефон и набрала номер, о существовании которого он никогда не знал. — Кирилл, — сказала я, мой голос был спокоен и тверд. — Я готова. Давай поженимся.

Десять лет я отдавала мужу, Денису, всё. Я пахала на трёх работах, чтобы он получил диплом МВА в Сколково, и продала бабушкин медальон, чтобы вложиться в его стартап. И вот теперь, когда его компания была на пороге IPO, он в семнадцатый раз заставлял меня подписать документы о разводе, называя это «временным деловым ходом». А потом я увидела его по телевизору. Его рука обвивала талию другой женщины — его главного инвестора, Авроры Кравцовой. Он назвал её любовью всей своей жизни, благодаря за то, что она «верила в него, когда не верил никто другой». Одним предложением он стёр всё моё существование. Но его жестокость на этом не закончилась. Он отрёкся от меня после того, как его охранники избили меня до потери сознания в торговом центре. Он запер меня в тёмном подвале, прекрасно зная о моей панической клаустрофобии, и оставил меня одну переживать приступ паники. Но последний удар был нанесён во время похищения. Когда похититель сказал ему, что он может спасти только одну из нас — меня или Аврору — Денис не колебался. Он выбрал её. Он оставил меня, привязанную к стулу, на растерзание, пока спасал свою драгоценную сделку. Лёжа на больничной койке во второй раз, сломленная и брошенная, я наконец сделала звонок, на который не решалась пять лет. — Тётя Эвелина, — выдавила я, задыхаясь, — можно я поживу у тебя? Ответ самого грозного адвоката Москвы последовал мгновенно. — Конечно, дорогая. Мой частный самолёт в полной готовности. И, Арина? Что бы там ни было, мы со всем разберёмся.

Пять лет я была призраком в машине, тайным архитектором блестящей карьеры моего парня, Кости. Я была «Аурой», анонимным создателем программного обеспечения нашей компании стоимостью в миллиарды, и я использовала свое скрытое влияние, чтобы сделать его звездой, руководителем проекта в новом городе за две с половиной тысячи километров от меня. Я делала все это для нас, для будущего, которое мы должны были построить вместе. Но когда я наконец перевелась в его офис, чтобы сделать ему сюрприз, я застала его в объятиях его новой ассистентки, Киры — той самой девушки, которую всего несколько дней назад видела смеющейся на заднем сиденье его мотоцикла в коротком видео. Он назвал ее своим «партнером по скалолазанию», другом, не более того. А потом она совершила ошибку, которая стоила нашей компании миллионы. Когда я вызвала ее на ковер, Костя не стал привлекать ее к ответственности. Он защищал ее. Перед всем руководством он набросился на меня, обвинив в ее провале. — Если ты не справляешься с давлением, — процедил он, его голос сочился презрением, — может, тебе просто стоит вернуться в головной офис. Мужчина, всю жизнь которого я построила, увольнял меня, чтобы защитить другую женщину. И в тот момент, когда мой мир разлетелся на осколки, звякнул лифт. Из него вышел наш технический директор, его взгляд скользнул по моему заплаканному лицу и яростному лицу Кости. Он посмотрел прямо на моего парня, его голос был опасно тихим. — Ты смеешь разговаривать в таком тоне с владелицей этой компании?

У моего жениха есть брат-близнец. Последний год мужчина, с которым я делила постель, был вовсе не моим женихом. Я узнала, что человек, которого я любила, был всего лишь актером, подменой. Мой настоящий жених, Богдан, втайне был женат на своей приемной сестре, Карине. Но их план был куда более дьявольским, чем просто обмен местами. Они собирались позволить мне выйти замуж за близнеца, а затем подстроить «несчастный случай», чтобы забрать мои роговицы для Карины. Когда я раскрыла их заговор, Карина обвинила меня в нападении. Богдан, человек, который клялся защищать меня, приказал избить меня кнутом до тех пор, пока я не осталась лежать в луже собственной крови. Затем она убила его дедушку и свалила вину на меня. Он не колебался ни секунды. Он бросил меня в психиатрическую больницу, чтобы я сгнила там заживо. Он ни разу не усомнился в ее лжи. Он просто выбросил меня, как ненужную вещь, женщину, которую, по его словам, любил пять лет. Но они забыли об одном. Я была не просто Фаина Морозова, беспомощная сирота. Я — Аврора Орлова, наследница целой империи. После спасения из этого ада я инсценировала свою смерть и исчезла. Теперь я вернулась, чтобы начать новую жизнь, и на этот раз я живу для себя.

Мой жених, с которым мы были вместе семь лет, наследник криминальной империи, за три недели до свадьбы заявил, что у него амнезия. И забыл он только меня. А потом я услышала, как он смеется во время видеозвонка, называя это идеальным «пропуском на сторону», чтобы переспать с какой-то инста-звездой, пока его не приковали к алтарю. Он выставлял напоказ свой роман, бросил меня со сломанной рукой после подстроенной аварии, чтобы спасти ее от царапины, и планировал оставить меня бездомной. Он называл меня своей «собственностью», куклой, с которой можно поиграть и поставить обратно на полку, когда надоест. Он думал, я буду ждать его «чудесного исцеления». Вместо этого я исчезла, оставив его кольцо и простую записку: «Я тоже все вспомнила».

Когда мне было восемь, Дамиан Морозов вытащил меня из огня, в котором погибла моя семья. Десять лет этот могущественный криминальный босс был моим защитником и моим богом. А потом он объявил о помолвке с другой женщиной, чтобы объединить две криминальные империи. Он привел её в дом и назвал будущей хозяйкой семьи Морозовых. На глазах у всех его невеста защелкнула на моей шее дешёвый металлический ошейник, назвав меня их питомцем. Дамиан знал, что у меня аллергия. Он просто смотрел, его глаза были холодны, и приказал мне принять его. Той ночью я слушала сквозь стены, как он увёл её в свою постель. Я наконец поняла, что обещание, которое он дал мне в детстве, было ложью. Я не была его семьёй. Я была его собственностью. После десяти лет преданности моя любовь к нему наконец обратилась в пепел. И в его день рождения, в день, когда он праздновал своё новое будущее, я навсегда покинула его золотую клетку. Меня ждал частный самолёт, чтобы доставить к моему настоящему отцу — его злейшему врагу.

В тот день, когда мой муж, второй человек в криминальном клане, сказал мне, что я генетически не способна выносить его наследника, он привел домой мою замену — суррогатную мать с моими глазами и здоровой маткой. Он называл ее «сосудом», но выставлял напоказ как свою любовницу. Он бросил меня, когда я истекала кровью на полу на вечеринке, чтобы защитить ее. Он планировал их тайное будущее на той самой даче на Рублевке, которую когда-то обещал мне. Но в нашем мире жены не просто уходят — они исчезают. И я решила срежиссировать собственное исчезновение, оставив его одного с теми руинами, что он так тщательно строил для себя.

В тот миг, когда я увидела, как мой муж массирует ноги беременной любовнице своего покойного брата, я поняла — мой брак мертв. Он привел ее в наш дом под предлогом «семейного долга», заставляя меня смотреть, как он ставит ее комфорт выше наших клятв. Последней каплей стало то, что она украла и намеренно разбила бесценное ожерелье моей матери. Когда я дала ей пощечину за это кощунство, мой муж с размаху ударил меня по лицу, защищая ее. Он нарушил священный кодекс чести, подняв руку на дочь другого авторитета. Это было объявление войны. Я посмотрела ему в глаза и, поклявшись на могиле матери, пообещала, что обрушу кровавую месть на всю его семью. Затем я сделала один звонок отцу, и началось крушение его империи.

Мой муж, самый опасный криминальный авторитет Москвы, сказал мне, что сейчас не время для наследника. А потом я нашла приглашение на крестины его тайного сына — ребенка, которого ему родила женщина из враждебного нам клана. Его предательство достигло апогея, когда он толкнул меня так сильно, что у меня случился выкидыш, а его любовница оставила меня умирать на дне обрыва. Но я выжила. И после того, как он увидел по телевизору, как я получаю высшую мировую награду в области архитектуры, он теперь стоит на коленях у моего отеля, умоляя призрак, который сам же и создал, вернуться домой.

Три месяца я была идеальной женой для IT-миллиардера Алексея Орлова. Я думала, что наш брак — это сказка, а приветственный ужин в честь моей новой стажировки в его компании должен был стать празднованием нашей идеальной жизни. Эта иллюзия рухнула, когда его прекрасная, безумная бывшая, Диана, ворвалась на вечеринку и ударила его в руку ножом для стейка. Но настоящий ужас был не в крови. Он был во взгляде моего мужа. Он прижал к себе нападавшую, шепча одно-единственное нежное слово, предназначенное только для нее: «Всегда». Он стоял рядом, когда она приставила нож к моему лицу, чтобы срезать родинку, которую, по ее словам, я у нее скопировала. Он смотрел, как она бросила меня в вольер с голодными собаками, зная, что это мой самый большой страх. Он позволил ей избить меня, позволил ей заталкивать мне в горло гравий, чтобы испортить мой голос, и позволил ее людям сломать мне руку дверью. Когда я позвонила ему в последний раз, умоляя о помощи, когда меня окружила группа мужчин, он повесил трубку. Запертая в ловушке и брошенная умирать, я выбросилась из окна второго этажа. Пока я бежала, истекая кровью и сломленная, я сделала звонок, который не делала уже много лет. «Дядя Федор, — рыдала я в трубку. — Я хочу развод. И я хочу, чтобы ты помог мне его уничтожить». Они думали, что женились на пустышке. Они и не подозревали, что только что объявили войну семье Волковых.

Мой брак был идеален. Я была беременна нашим первенцем, а мой муж, Андрей, боготворил землю, по которой я ходила. По крайней мере, я так думала. Мечта разбилась вдребезги, когда в темноте он прошептал у моей кожи имя другой женщины. Это была Карина, молодая сотрудница из моей фирмы, которую я лично курировала. Он клялся, что это была ошибка, но его ложь становилась все более запутанной, а интриги Карины — все более жестокими. Он подсыпал мне снотворное, запер в моей мастерской и спровоцировал падение, из-за которого я попала в больницу. Но его окончательное предательство произошло после того, как Карина инсценировала фальшивую автомобильную аварию и обвинила в ней меня. Андрей вытащил меня из машины за волосы и ударил по лицу. Затем он заставил медсестру взять мою кровь для своей любовницы — переливание, которое ей даже не было нужно. Он держал меня, когда у меня началось кровотечение, оставив меня умирать, пока сам бросился к ней. Он пожертвовал нашим ребенком, который теперь страдает от необратимого повреждения мозга из-за его выбора. Мужчина, которого я любила, исчез, его место заняло чудовище, бросившее меня на смерть. Лежа на той больничной койке, я сделала два звонка. Первый — моему адвокату. — Активируйте пункт о неверности в нашем брачном договоре. Я хочу, чтобы он остался ни с чем. Второй был Юрию Гарину, человеку, который молча любил меня десять лет. — Юра, — сказала я, мой голос был холоден как лед. — Мне нужна твоя помощь, чтобы уничтожить моего мужа.

Логотип, который я сама создала для новой компании Даниила Макарова, — подарок на мой двадцать второй день рождения и предполагаемое начало нашей совместной жизни, — выскользнул из моих пальцев в тот самый миг, когда я услышала, как он говорит своему советнику, что инсценирует помолвку, чтобы от меня избавиться. Он с глухим стуком упал на плюшевый ковер у дверей его личного кабинета. Звук утонул в низком гуле музыки, доносившейся из клуба. Мой мир погрузился в тишину.

Девять лет мой брак с техномагнатом Юлианом Галлиевым был похож на сказку. Он был могущественным магнатом, который обожал меня, а я — гениальным архитектором, которая была для него целым миром. О нашей любви шептались все вокруг. А потом автокатастрофа всё разрушила. Он очнулся, и последние девять лет его жизни стерлись из памяти. Он не помнил ни меня, ни нашу жизнь, ни нашу любовь. Мужчина, которого я любила, исчез. Его место занял монстр, видевший во мне врага. Под влиянием своей коварной подруги детства, Елены, он убил моего брата из-за мелкого долга. Но на этом он не остановился. На похоронах моего брата он приказал своим людям сломать мне обе ноги. А последним актом его жестокости стала кража моего голоса — мои голосовые связки хирургическим путем пересадили Елене, оставив меня немой и раздавленной. Человек, который когда-то обещал защищать меня, стал моим мучителем. Он отнял у меня всё. Моя всепоглощающая любовь к нему наконец сменилась чистой, абсолютной ненавистью. Он думал, что уничтожил меня. Но он ошибся. Я инсценировала собственную смерть, слила компромат, который сжег всю его империю дотла, и исчезла. Мужчина, за которого я вышла замуж, уже был мертв. Пришло время заставить монстра в его обличье заплатить за всё.

Семь лет я отмывала места преступлений, стирая следы смерти, чтобы спасти жизнь своему сыну. Наконец-то я заработала те самые пятнадцать миллионов рублей на экспериментальное лечение, которое должно было избавить его от редкого генетического заболевания. Но когда я приехала в больницу, то случайно подслушала разговор моего парня, Влада. Речь шла не о лечении. Это был «социальный эксперимент», семилетняя проверка, чтобы доказать, что я не охотница за деньгами. Мой сын никогда не был болен. Моя лучшая подруга была с ним заодно, они смеялись. А потом я услышала голос своего сына. «Я не хочу, чтобы вонючая мама возвращалась. Я хочу тётю Жанну. От неё пахнет печеньем». Они унизили меня в его детском саду, назвав психически неуравновешенной уборщицей. Мой сын показал на меня пальцем и сказал всем, что не знает меня, а мужчина, которого я любила, оттащил меня в сторону, обвинив в том, что я — позор. Моя любовь была не любовью, а данными для исследования. Моя жертва — не жертвой, а спектаклем. Они настроили моего собственного ребёнка против меня ради своей больной игры. Они думали, что проверяют на прочность бедную, простую уборщицу. Они не знали, что он — Владислав Яров, наследник многомиллиардной империи. И они понятия не имели, что я — Алиса Орлова из семьи Орловых. Я взяла телефон и позвонила брату. «Я возвращаюсь домой».

Мой жених, Артём, и моя сестра, Кристина, украли песню, в которую я три года вкладывала всю свою душу. Это был мой шедевр, песня, которая должна была определить нашу совместную карьеру. Я услышала весь их план через приоткрытую дверь студии звукозаписи. — Это единственный способ получить премию «Авангард», Крис, — настаивал Артём. — Это твой единственный шанс. Моя собственная семья была в сговоре. — Талант-то у неё, я знаю, но с давлением она не справляется, — сказала Кристина, цитируя наших родителей. — Так будет лучше для семьи. Они видели во мне не дочь и не женщину, на которой Артём должен был жениться через три месяца, а лишь механизм, инструмент. Правда оказалась медленным, леденящим ядом. Мужчина, которого я любила, семья, которая меня вырастила, — они питались моим талантом с самого моего рождения. А ребёнок, которого я носила? Он был не символом нашего будущего, а последним замком на клетке, которую они для меня построили. Позже Артём нашёл меня дрожащей на полу нашей квартиры. Он изображал беспокойство. Притянул меня к себе, что-то шепча в волосы: — У нас столько всего впереди. Мы должны думать о ребёнке. Именно тогда я поняла, что должна делать. На следующий день я сделала звонок. Артём слушал по второй линии, его голос срывался от паники, которая наконец-то была настоящей, а я спокойно говорила в трубку: — Да, здравствуйте. Я бы хотела подтвердить свою запись на завтра. — На ту самую… процедуру.

Я нашла Илью Воронина истекающим кровью в подворотне и сделала его королем Москва-Сити. Я научила его всему, подарила ему империю и сделала своим тайным мужем. Он был моим шедевром. А потом его новая подружка-инфлюенсер включила мне запись. Я услышала, как голос, который я сама создала, называет меня своей «тюремщицей», своим «костылем», «старухой, которая думает, что я ее собственность». Но это было только начало. Он взял власть, которую я ему дала, и снес напрочь педиатрическое онкологическое отделение, которое мы построили в память о нашей мертворожденной дочери Надежде. На руинах он строил элитный спа-центр в подарок своей новой любовнице. Он даже стоял там и говорил мне в лицо: «Может, если бы ты не была так одержима работой, Надежда была бы жива». Человек, которого я создала из ничего, пытался стереть всю нашу историю, включая нашего мертвого ребенка. Он думал, что сможет просто растоптать меня и построить свою новую жизнь на моем пепле. Поэтому, когда мне прислали приглашение на их свадьбу, я его приняла. В конце концов, важно подарить человеку день идеального счастья, прежде чем уничтожить его полностью.