Gavin

Три года я была истинной парой альфы Лаврентия — титул, который он никогда не признавал. Он был влюблен в другую женщину, Розалию, а я была лишь досадным недоразумением, которое он отказывался помечать. В ночь, когда мой отец умирал, я умоляла его о спасительном лекарстве, которое он обещал доставить. Он был с Розалией. Через нашу ментальную связь я слышала ее смех на заднем плане, прежде чем он оборвал меня. — Хватит беспокоить меня по пустякам, — прорычал он. Затем его любовница симулировала болезнь, оттянув всех старших целителей от моего отца. Он умер, пока моя пара выбирала смокинг с другой женщиной. Жизнь моего отца была «пустяком» для мужчины, который должен был стать моей второй половиной. В своей одержимости он стал соучастником убийства. Но он понятия не имел, что я сделала. Несколькими днями ранее, пока он отвлекся на ее звонок, я подсунула один-единственный лист в толстую стопку документов. Он подписал его не читая, и одним росчерком пера разорвал собственную душу. Он только что подписал Ритуал Отречения.

Мой муж был в душе. Привычный шум воды, отбивающий ритм нашего утра. Я как раз ставила чашку кофе на его стол — маленький ритуал за пять лет нашего, как я думала, идеального брака. И тут на экране его ноутбука вспыхнуло уведомление: «Приглашение на крестины Льва Орлова». Наша фамилия. Отправитель: Кристина Волкова, инфлюенсер. Ледяной ужас сковал меня. Это было приглашение на крестины его сына. Сына, о существовании которого я даже не подозревала. Я поехала в церковь, спряталась в тени и увидела, как он держит на руках младенца, маленького мальчика с его темными волосами и глазами. Кристина Волкова, мать, прислонилась к его плечу — картина семейной идиллии. Они выглядели как семья. Идеальная, счастливая семья. Мой мир рухнул. Я вспомнила, как он отказывался заводить со мной ребенка, ссылаясь на загруженность на работе. Все его командировки, поздние вечера — неужели он проводил их с ними? Ложь давалась ему так легко. Как я могла быть такой слепой? Я позвонила в Берлин, на престижную архитектурную стажировку, от которой отказалась ради него. «Я хочу принять ваше предложение», — сказала я на удивление спокойным голосом. «Могу вылететь немедленно».

Кай должен был стать моей судьбой. Будущий Альфа нашей стаи, моя детская любовь и мой предназначенный судьбой партнёр. Но однажды ночью я почувствовала на нём запах другой женщины — приторно-сладкий аромат Омеги, который я знала слишком хорошо. Я пошла за ним и нашла их под старым дубом, слившихся в страстном поцелуе. Его предательство было медленным, расчётливым ядом. Когда его драгоценная Омега, Лика, инсценировала падение, он держал её на руках так, будто она была сделана из хрусталя. Но когда он подрезал подпругу на моём седле во время опасного прыжка, из-за чего лошадь сбросила меня и сломала мне ногу, он назвал это «предупреждением», чтобы я не трогала её. А его последующая забота обо мне была лишь попыткой замять дело, чтобы избежать подозрений моего отца. На закрытом аукционе он на деньги моей семьи купил ей бесценный бриллиант, оставив меня униженной и неспособной заплатить. Наконец я поняла то, что случайно услышала по мысленной связи стаи несколько дней назад. Для него и его названых братьев я была всего лишь «избалованной принцесской», призом, который нужно завоевать ради власти. А по-настоящему они желали Лику. Он думал, что сможет сломить меня, заставить смириться с ролью второй скрипки. Он ошибался. В ночь моего двадцатилетия, в ночь, когда я должна была соединиться с ним узами, я предстала перед двумя стаями и сделала другой выбор. Я отвергла его и объявила о своём союзе с Альфой-соперником, человеком, который видит во мне королеву, а не утешительный приз.

Мы с моим мужем, Борисом, были золотой парой Москвы. Но наш идеальный брак был ложью, бездетный из-за редкого генетического заболевания, которое, как он утверждал, убьет любую женщину, носящую его ребенка. Когда его умирающий отец потребовал наследника, Борис предложил решение: суррогатную мать. Женщина, которую он выбрал, Арина, была более молодой и яркой версией меня. Внезапно Борис стал вечно занят, поддерживая ее во время «трудных циклов ЭКО». Он пропустил мой день рождения. Он забыл о нашей годовщине. Я пыталась верить ему, пока не подслушала его разговор на вечеринке. Он признался друзьям, что его любовь ко мне — это «глубокая связь», но с Ариной — это «огонь» и «восторг». Он планировал тайную свадьбу с ней на озере Комо, на той самой вилле, которую обещал мне на нашу годовщину. Он давал ей свадьбу, семью, жизнь — все то, в чем отказывал мне, используя ложь о смертельном генетическом заболевании как предлог. Предательство было настолько полным, что я ощутила его как физический удар. Когда он вернулся домой той ночью, солгав о командировке, я улыбнулась и сыграла роль любящей жены. Он не знал, что я все слышала. Он не знал, что пока он планировал свою новую жизнь, я уже планировала свой побег. И он уж точно не знал, что я только что позвонила в службу, которая специализировалась на одном: заставлять людей исчезать.

В четвертую годовщину смерти моего сына я отправилась в Архив Стаи, чтобы провести ритуал успокоения его души. Но записи открыли мне правду, которую мой разум отказывался принять. У моего истинного, Альфы Дамиана, был еще один ребенок — тайный сын от волчицы, которую он клялся считать просто безумной преследовательницей. Он солгал мне через нашу священную ментальную связь, сославшись на чрезвычайную ситуацию в стае, но я нашла их в тайной усадьбе. Они смеялись. Он, его любовница и их мальчик — идеальная, счастливая семья. Спрятавшись в собственном гараже, я подслушала разговор, который разбил мой мир вдребезги. Мой сын не просто поскользнулся и упал в реку. Он в ужасе бежал, напуганный звуками их дикого, безрассудного спаривания неподалеку. Их интрижка убила моего малыша. Когда этот кошмар обрушился на меня, наша связь истинных, предназначенная для любви, превратилась в орудие пытки. Она заставляла меня чувствовать каждую секунду его наслаждения, когда он снова брал ее, прямо там, в машине, всего в нескольких метрах от моего укрытия. Затем он и его мать обвинили меня в жестоком обращении, приказали выкопать прах моего сына и смыть в канализацию, избили меня плетью с серебряными нитями и оставили умирать, бросив стае диких изгоев. Но я выжила. И я сделала выбор. Я не буду искать мести. Я буду искать забвения. Я нашла стаю, практикующую запретную магию, ритуал, который мог стереть мою память дочиста. Я сотру его, нашего сына и каждое воспоминание о моей старой жизни. Я перерожусь.

Десять лет я тайно любила своего опекуна, Артёма Соколова. После того как моя семья распалась, он взял меня к себе и вырастил. Он был всем моим миром. В свой восемнадцатый день рождения я собрала всю свою смелость, чтобы признаться ему в любви. Но его реакцией была ярость, какой я никогда прежде не видела. Он смёл мой праздничный торт на пол и прорычал: «Ты с ума сошла? Я твой ОПЕКУН!» Затем он безжалостно разорвал в клочья картину, над которой я работала целый год — моё признание. Всего через несколько дней он привел домой свою невесту, Кристину. Мужчина, который обещал дождаться, когда я вырасту, который называл меня своей самой яркой звездой, исчез. Моя десятилетняя отчаянная, всепоглощающая любовь смогла сжечь только меня саму. Человек, который должен был меня защищать, стал тем, кто причинил мне самую страшную боль. Я посмотрела на письмо о зачислении в МГУ, которое держала в руке. Я должна уехать. Я должна вырвать его из своего сердца, как бы больно это ни было. Я взяла телефон и набрала номер отца. — Папа, — сказала я охрипшим голосом, — я решила. Я хочу приехать к тебе в Москву.

Мой брак с Марко Риччи был контрактом, подписанным кровью. Обещанием объединить две самые могущественные семьи Москвы. Он был моим будущим, королем, избранным, чтобы править рядом со мной. Все говорили, что наш союз — это судьба. Но он вернулся домой, пахнущий дешевыми духами и ложью другой женщины. Это был аромат Ангелии, хрупкой сироты, которую приютила его семья. Девушки, которую он клялся защищать, как сестру. Я последовала за ним в закрытый клуб. Скрываясь в тени, я наблюдала, как он притянул её к себе и впился в её губы голодным, отчаянным поцелуем. Таким, какого никогда не дарил мне. В этот миг моё будущее разлетелось вдребезги. Наконец я поняла шёпот его людей за моей спиной. Я была лишь политическим призом, в то время как Ангелия была их настоящей королевой. Он хотел мою империю, но его сердце принадлежало ей. Я не буду утешительным призом. Я не буду второй. Ни для кого. Я вошла прямиком в кабинет отца. Мой голос был холоден как лёд. — Я отменяю свадьбу. Когда он начал возражать, я нанесла последний удар. — Я выполню долг перед семьёй и обеспечу альянс. Я выйду замуж за дона Данте Валентино. Стакан с виски в руке отца разбился об пол. Данте Валентино был нашим злейшим врагом.

Мой брак по расчету был с одним жестоким условием. Мой муж, Руслан, должен был пройти девять «проверок на верность», придуманных его детской одержимостью, Софией. Девять раз он должен был выбрать ее, а не меня, свою жену. В нашу годовщину он сделал свой последний выбор, оставив меня, больную и истекающую кровью, на обочине шоссе в грозу. Он помчался к ней, потому что она просто позвонила, сказав, что боится грома. Он уже делал так раньше — бросил открытие моей галереи из-за ее кошмара, похороны моей бабушки из-за ее машины, которая «случайно» сломалась. Вся моя жизнь была лишь сноской в их истории, ролью, которую, как позже призналась София, она выбрала для меня сама. После четырех лет в роли утешительного приза мое сердце превратилось в кусок льда. В нем не осталось ни тепла, которое можно было бы отдать, ни надежд, которые можно было бы разрушить. С меня было довольно. Поэтому, когда София вызвала меня в мою собственную художественную галерею для финального акта унижения, я была готова. Я спокойно наблюдала, как мой муж, отчаянно пытаясь ей угодить, не глядя подписал документ, который она подсунула ему. Он думал, что подписывает инвестиционное соглашение. Он и понятия не имел, что это было соглашение о разводе, которое я вложила в папку час назад.

В годовщину смерти нашего сына я застала мужа в нашем заветном домике с его беременной любовницей. Он прислал мне приглашение на их свадьбу вместе с записью, где он называет меня «порченой» из-за травмы, убившей нашего сына, и признается, что тайно стерилизовал меня, чтобы получить «чистого» наследника. Он думал, что основывает новую династию. Я решила прийти на свадьбу и сжечь его династию дотла.

В тот день, когда я должна была выйти замуж за Георгия Морозова, он публично объявил, что я — девушка его брата. Он отменил нашу свадьбу в последнюю минуту. Его бывшая, София, после автокатастрофы потеряла память, и ее воспоминания откатились к тому времени, когда они были безумно влюблены друг в друга. И вот он бросил меня, в свадебном платье, чтобы играть роль ее преданного парня. Целый месяц я была вынуждена жить как «гостья» в особняке Морозовых, наблюдая, как он лелеет ее и восстанавливает их прошлое, и все это время он обещал, что женится на мне, как только она поправится. А потом я подслушала правду. Лекарство от ее амнезии Георгий держал под замком в своем сейфе. Он не был в ловушке. Он наслаждался, упиваясь вторым шансом с любовью всей своей жизни. Он был уверен, что я — его собственность, что я просто буду ждать, пока он наиграется. Он сказал своим людям, что может иметь нас обеих. Он использовал имя своего брата, чтобы унизить меня. Прекрасно. Я использую имя его брата, чтобы уничтожить его. Я вошла в кабинет истинного главы семьи, Дона Дмитрия Морозова. «Твой брат сказал, что я твоя спутница», — сказала я ему. «Так давай сделаем это по-настоящему. Женись на мне».

Мой жених, Антон, создал для меня целый виртуальный мир после того, как несчастный случай при восхождении на скалы приковал меня к инвалидному креслу. Он назвал его Асгард, мое убежище. В его игре я не была сломлена; я была Валькирией, непревзойденной чемпионкой. Он был моим спасителем, человеком, который терпеливо выхаживал меня, когда я была на грани. А потом я увидела прямую трансляцию с его выступления на технологической конференции. Обнимая мою физиотерапевтку Дарину, он объявил всему миру, что она — женщина, с которой он намерен провести остаток своей жизни. Правда оказалась кошмаром наяву. Он не просто изменял; он тайно подменивал мои обезболивающие на более слабые с седативным эффектом, намеренно замедляя мое восстановление, чтобы я оставалась слабой и зависимой. Он отдал Дарине мой уникальный браслет, мой виртуальный титул и даже свадебные планы, которые я строила для нас. Он слил в сеть унизительное фото, сделанное в самый тяжелый для меня момент, настроив против меня все игровое сообщество и заклеймив меня преследовательницей. Последний удар был нанесен, когда я попыталась поговорить с ним на вечеринке в честь его победы. Его охранники избили меня, и по его небрежному приказу бросили мое бесчувственное тело в грязный фонтан, чтобы «привести в чувство». Человек, который клялся построить мир, где мне никогда не придется страдать, попытался утопить меня в нем. Но я выжила. Я оставила его и этот город позади, и по мере того, как мои ноги снова становились сильными, крепла и моя решимость. Он украл мое имя, мое наследие и мой мир. Теперь я возвращаюсь в игру, но не как Валькирия, а как я сама. И я сожгу его империю дотла.

Пять лет я тайно лепила своего парня, Костю Тарасова, из нищего музыканта в прославленного IT-директора. Я была тем самым тихим «ангелом-инвестором», который вложил деньги во всю его империю, при этом притворяясь простой девушкой, едва способной оплатить собственную аренду. А потом он привел домой Катерину, женщину из его прошлого, которая до жути походила на меня. Она начала медленное, продуманное вторжение в мою жизнь — носила мою одежду, пользовалась моими вещами, крала его любовь. Когда я наконец дала отпор, он решил преподать мне урок. Он организовал мое похищение. Меня связали и бросили на сцену грязного подпольного аукциона. Он наблюдал из тени, как похотливые мужчины делали ставки на мое тело, и вмешался лишь в последнюю секунду, чтобы сыграть героя и поставить меня на место. Он думал, что сломал меня. Но затем он нанес последний, сокрушающий душу удар, признавшись в правде, которую я и представить не могла. — Арина была лишь заменой, — прошептал он Катерине, не зная, что я слышу. — Потому что она была похожа на тебя. Он верил, что я — беспомощная иждивенка, которую он сам создал. Он и не подозревал, что пока он говорил, наш развод уже оформлялся. Я взяла телефон и набрала номер, о существовании которого он никогда не знал. — Кирилл, — сказала я, мой голос был спокоен и тверд. — Я готова. Давай поженимся.

Десять лет я отдавала мужу, Денису, всё. Я пахала на трёх работах, чтобы он получил диплом МВА в Сколково, и продала бабушкин медальон, чтобы вложиться в его стартап. И вот теперь, когда его компания была на пороге IPO, он в семнадцатый раз заставлял меня подписать документы о разводе, называя это «временным деловым ходом». А потом я увидела его по телевизору. Его рука обвивала талию другой женщины — его главного инвестора, Авроры Кравцовой. Он назвал её любовью всей своей жизни, благодаря за то, что она «верила в него, когда не верил никто другой». Одним предложением он стёр всё моё существование. Но его жестокость на этом не закончилась. Он отрёкся от меня после того, как его охранники избили меня до потери сознания в торговом центре. Он запер меня в тёмном подвале, прекрасно зная о моей панической клаустрофобии, и оставил меня одну переживать приступ паники. Но последний удар был нанесён во время похищения. Когда похититель сказал ему, что он может спасти только одну из нас — меня или Аврору — Денис не колебался. Он выбрал её. Он оставил меня, привязанную к стулу, на растерзание, пока спасал свою драгоценную сделку. Лёжа на больничной койке во второй раз, сломленная и брошенная, я наконец сделала звонок, на который не решалась пять лет. — Тётя Эвелина, — выдавила я, задыхаясь, — можно я поживу у тебя? Ответ самого грозного адвоката Москвы последовал мгновенно. — Конечно, дорогая. Мой частный самолёт в полной готовности. И, Арина? Что бы там ни было, мы со всем разберёмся.

Пять лет я была призраком в машине, тайным архитектором блестящей карьеры моего парня, Кости. Я была «Аурой», анонимным создателем программного обеспечения нашей компании стоимостью в миллиарды, и я использовала свое скрытое влияние, чтобы сделать его звездой, руководителем проекта в новом городе за две с половиной тысячи километров от меня. Я делала все это для нас, для будущего, которое мы должны были построить вместе. Но когда я наконец перевелась в его офис, чтобы сделать ему сюрприз, я застала его в объятиях его новой ассистентки, Киры — той самой девушки, которую всего несколько дней назад видела смеющейся на заднем сиденье его мотоцикла в коротком видео. Он назвал ее своим «партнером по скалолазанию», другом, не более того. А потом она совершила ошибку, которая стоила нашей компании миллионы. Когда я вызвала ее на ковер, Костя не стал привлекать ее к ответственности. Он защищал ее. Перед всем руководством он набросился на меня, обвинив в ее провале. — Если ты не справляешься с давлением, — процедил он, его голос сочился презрением, — может, тебе просто стоит вернуться в головной офис. Мужчина, всю жизнь которого я построила, увольнял меня, чтобы защитить другую женщину. И в тот момент, когда мой мир разлетелся на осколки, звякнул лифт. Из него вышел наш технический директор, его взгляд скользнул по моему заплаканному лицу и яростному лицу Кости. Он посмотрел прямо на моего парня, его голос был опасно тихим. — Ты смеешь разговаривать в таком тоне с владелицей этой компании?

У моего жениха есть брат-близнец. Последний год мужчина, с которым я делила постель, был вовсе не моим женихом. Я узнала, что человек, которого я любила, был всего лишь актером, подменой. Мой настоящий жених, Богдан, втайне был женат на своей приемной сестре, Карине. Но их план был куда более дьявольским, чем просто обмен местами. Они собирались позволить мне выйти замуж за близнеца, а затем подстроить «несчастный случай», чтобы забрать мои роговицы для Карины. Когда я раскрыла их заговор, Карина обвинила меня в нападении. Богдан, человек, который клялся защищать меня, приказал избить меня кнутом до тех пор, пока я не осталась лежать в луже собственной крови. Затем она убила его дедушку и свалила вину на меня. Он не колебался ни секунды. Он бросил меня в психиатрическую больницу, чтобы я сгнила там заживо. Он ни разу не усомнился в ее лжи. Он просто выбросил меня, как ненужную вещь, женщину, которую, по его словам, любил пять лет. Но они забыли об одном. Я была не просто Фаина Морозова, беспомощная сирота. Я — Аврора Орлова, наследница целой империи. После спасения из этого ада я инсценировала свою смерть и исчезла. Теперь я вернулась, чтобы начать новую жизнь, и на этот раз я живу для себя.

Мой жених, с которым мы были вместе семь лет, наследник криминальной империи, за три недели до свадьбы заявил, что у него амнезия. И забыл он только меня. А потом я услышала, как он смеется во время видеозвонка, называя это идеальным «пропуском на сторону», чтобы переспать с какой-то инста-звездой, пока его не приковали к алтарю. Он выставлял напоказ свой роман, бросил меня со сломанной рукой после подстроенной аварии, чтобы спасти ее от царапины, и планировал оставить меня бездомной. Он называл меня своей «собственностью», куклой, с которой можно поиграть и поставить обратно на полку, когда надоест. Он думал, я буду ждать его «чудесного исцеления». Вместо этого я исчезла, оставив его кольцо и простую записку: «Я тоже все вспомнила».

Когда мне было восемь, Дамиан Морозов вытащил меня из огня, в котором погибла моя семья. Десять лет этот могущественный криминальный босс был моим защитником и моим богом. А потом он объявил о помолвке с другой женщиной, чтобы объединить две криминальные империи. Он привел её в дом и назвал будущей хозяйкой семьи Морозовых. На глазах у всех его невеста защелкнула на моей шее дешёвый металлический ошейник, назвав меня их питомцем. Дамиан знал, что у меня аллергия. Он просто смотрел, его глаза были холодны, и приказал мне принять его. Той ночью я слушала сквозь стены, как он увёл её в свою постель. Я наконец поняла, что обещание, которое он дал мне в детстве, было ложью. Я не была его семьёй. Я была его собственностью. После десяти лет преданности моя любовь к нему наконец обратилась в пепел. И в его день рождения, в день, когда он праздновал своё новое будущее, я навсегда покинула его золотую клетку. Меня ждал частный самолёт, чтобы доставить к моему настоящему отцу — его злейшему врагу.

В тот день, когда мой муж, второй человек в криминальном клане, сказал мне, что я генетически не способна выносить его наследника, он привел домой мою замену — суррогатную мать с моими глазами и здоровой маткой. Он называл ее «сосудом», но выставлял напоказ как свою любовницу. Он бросил меня, когда я истекала кровью на полу на вечеринке, чтобы защитить ее. Он планировал их тайное будущее на той самой даче на Рублевке, которую когда-то обещал мне. Но в нашем мире жены не просто уходят — они исчезают. И я решила срежиссировать собственное исчезновение, оставив его одного с теми руинами, что он так тщательно строил для себя.

В тот миг, когда я увидела, как мой муж массирует ноги беременной любовнице своего покойного брата, я поняла — мой брак мертв. Он привел ее в наш дом под предлогом «семейного долга», заставляя меня смотреть, как он ставит ее комфорт выше наших клятв. Последней каплей стало то, что она украла и намеренно разбила бесценное ожерелье моей матери. Когда я дала ей пощечину за это кощунство, мой муж с размаху ударил меня по лицу, защищая ее. Он нарушил священный кодекс чести, подняв руку на дочь другого авторитета. Это было объявление войны. Я посмотрела ему в глаза и, поклявшись на могиле матери, пообещала, что обрушу кровавую месть на всю его семью. Затем я сделала один звонок отцу, и началось крушение его империи.

Мой муж, самый опасный криминальный авторитет Москвы, сказал мне, что сейчас не время для наследника. А потом я нашла приглашение на крестины его тайного сына — ребенка, которого ему родила женщина из враждебного нам клана. Его предательство достигло апогея, когда он толкнул меня так сильно, что у меня случился выкидыш, а его любовница оставила меня умирать на дне обрыва. Но я выжила. И после того, как он увидел по телевизору, как я получаю высшую мировую награду в области архитектуры, он теперь стоит на коленях у моего отеля, умоляя призрак, который сам же и создал, вернуться домой.

Три месяца я была идеальной женой для IT-миллиардера Алексея Орлова. Я думала, что наш брак — это сказка, а приветственный ужин в честь моей новой стажировки в его компании должен был стать празднованием нашей идеальной жизни. Эта иллюзия рухнула, когда его прекрасная, безумная бывшая, Диана, ворвалась на вечеринку и ударила его в руку ножом для стейка. Но настоящий ужас был не в крови. Он был во взгляде моего мужа. Он прижал к себе нападавшую, шепча одно-единственное нежное слово, предназначенное только для нее: «Всегда». Он стоял рядом, когда она приставила нож к моему лицу, чтобы срезать родинку, которую, по ее словам, я у нее скопировала. Он смотрел, как она бросила меня в вольер с голодными собаками, зная, что это мой самый большой страх. Он позволил ей избить меня, позволил ей заталкивать мне в горло гравий, чтобы испортить мой голос, и позволил ее людям сломать мне руку дверью. Когда я позвонила ему в последний раз, умоляя о помощи, когда меня окружила группа мужчин, он повесил трубку. Запертая в ловушке и брошенная умирать, я выбросилась из окна второго этажа. Пока я бежала, истекая кровью и сломленная, я сделала звонок, который не делала уже много лет. «Дядя Федор, — рыдала я в трубку. — Я хочу развод. И я хочу, чтобы ты помог мне его уничтожить». Они думали, что женились на пустышке. Они и не подозревали, что только что объявили войну семье Волковых.

Мой брак был идеален. Я была беременна нашим первенцем, а мой муж, Андрей, боготворил землю, по которой я ходила. По крайней мере, я так думала. Мечта разбилась вдребезги, когда в темноте он прошептал у моей кожи имя другой женщины. Это была Карина, молодая сотрудница из моей фирмы, которую я лично курировала. Он клялся, что это была ошибка, но его ложь становилась все более запутанной, а интриги Карины — все более жестокими. Он подсыпал мне снотворное, запер в моей мастерской и спровоцировал падение, из-за которого я попала в больницу. Но его окончательное предательство произошло после того, как Карина инсценировала фальшивую автомобильную аварию и обвинила в ней меня. Андрей вытащил меня из машины за волосы и ударил по лицу. Затем он заставил медсестру взять мою кровь для своей любовницы — переливание, которое ей даже не было нужно. Он держал меня, когда у меня началось кровотечение, оставив меня умирать, пока сам бросился к ней. Он пожертвовал нашим ребенком, который теперь страдает от необратимого повреждения мозга из-за его выбора. Мужчина, которого я любила, исчез, его место заняло чудовище, бросившее меня на смерть. Лежа на той больничной койке, я сделала два звонка. Первый — моему адвокату. — Активируйте пункт о неверности в нашем брачном договоре. Я хочу, чтобы он остался ни с чем. Второй был Юрию Гарину, человеку, который молча любил меня десять лет. — Юра, — сказала я, мой голос был холоден как лед. — Мне нужна твоя помощь, чтобы уничтожить моего мужа.

Логотип, который я сама создала для новой компании Даниила Макарова, — подарок на мой двадцать второй день рождения и предполагаемое начало нашей совместной жизни, — выскользнул из моих пальцев в тот самый миг, когда я услышала, как он говорит своему советнику, что инсценирует помолвку, чтобы от меня избавиться. Он с глухим стуком упал на плюшевый ковер у дверей его личного кабинета. Звук утонул в низком гуле музыки, доносившейся из клуба. Мой мир погрузился в тишину.

Девять лет мой брак с техномагнатом Юлианом Галлиевым был похож на сказку. Он был могущественным магнатом, который обожал меня, а я — гениальным архитектором, которая была для него целым миром. О нашей любви шептались все вокруг. А потом автокатастрофа всё разрушила. Он очнулся, и последние девять лет его жизни стерлись из памяти. Он не помнил ни меня, ни нашу жизнь, ни нашу любовь. Мужчина, которого я любила, исчез. Его место занял монстр, видевший во мне врага. Под влиянием своей коварной подруги детства, Елены, он убил моего брата из-за мелкого долга. Но на этом он не остановился. На похоронах моего брата он приказал своим людям сломать мне обе ноги. А последним актом его жестокости стала кража моего голоса — мои голосовые связки хирургическим путем пересадили Елене, оставив меня немой и раздавленной. Человек, который когда-то обещал защищать меня, стал моим мучителем. Он отнял у меня всё. Моя всепоглощающая любовь к нему наконец сменилась чистой, абсолютной ненавистью. Он думал, что уничтожил меня. Но он ошибся. Я инсценировала собственную смерть, слила компромат, который сжег всю его империю дотла, и исчезла. Мужчина, за которого я вышла замуж, уже был мертв. Пришло время заставить монстра в его обличье заплатить за всё.

Семь лет я отмывала места преступлений, стирая следы смерти, чтобы спасти жизнь своему сыну. Наконец-то я заработала те самые пятнадцать миллионов рублей на экспериментальное лечение, которое должно было избавить его от редкого генетического заболевания. Но когда я приехала в больницу, то случайно подслушала разговор моего парня, Влада. Речь шла не о лечении. Это был «социальный эксперимент», семилетняя проверка, чтобы доказать, что я не охотница за деньгами. Мой сын никогда не был болен. Моя лучшая подруга была с ним заодно, они смеялись. А потом я услышала голос своего сына. «Я не хочу, чтобы вонючая мама возвращалась. Я хочу тётю Жанну. От неё пахнет печеньем». Они унизили меня в его детском саду, назвав психически неуравновешенной уборщицей. Мой сын показал на меня пальцем и сказал всем, что не знает меня, а мужчина, которого я любила, оттащил меня в сторону, обвинив в том, что я — позор. Моя любовь была не любовью, а данными для исследования. Моя жертва — не жертвой, а спектаклем. Они настроили моего собственного ребёнка против меня ради своей больной игры. Они думали, что проверяют на прочность бедную, простую уборщицу. Они не знали, что он — Владислав Яров, наследник многомиллиардной империи. И они понятия не имели, что я — Алиса Орлова из семьи Орловых. Я взяла телефон и позвонила брату. «Я возвращаюсь домой».

Мой жених, Артём, и моя сестра, Кристина, украли песню, в которую я три года вкладывала всю свою душу. Это был мой шедевр, песня, которая должна была определить нашу совместную карьеру. Я услышала весь их план через приоткрытую дверь студии звукозаписи. — Это единственный способ получить премию «Авангард», Крис, — настаивал Артём. — Это твой единственный шанс. Моя собственная семья была в сговоре. — Талант-то у неё, я знаю, но с давлением она не справляется, — сказала Кристина, цитируя наших родителей. — Так будет лучше для семьи. Они видели во мне не дочь и не женщину, на которой Артём должен был жениться через три месяца, а лишь механизм, инструмент. Правда оказалась медленным, леденящим ядом. Мужчина, которого я любила, семья, которая меня вырастила, — они питались моим талантом с самого моего рождения. А ребёнок, которого я носила? Он был не символом нашего будущего, а последним замком на клетке, которую они для меня построили. Позже Артём нашёл меня дрожащей на полу нашей квартиры. Он изображал беспокойство. Притянул меня к себе, что-то шепча в волосы: — У нас столько всего впереди. Мы должны думать о ребёнке. Именно тогда я поняла, что должна делать. На следующий день я сделала звонок. Артём слушал по второй линии, его голос срывался от паники, которая наконец-то была настоящей, а я спокойно говорила в трубку: — Да, здравствуйте. Я бы хотела подтвердить свою запись на завтра. — На ту самую… процедуру.

Я нашла Илью Воронина истекающим кровью в подворотне и сделала его королем Москва-Сити. Я научила его всему, подарила ему империю и сделала своим тайным мужем. Он был моим шедевром. А потом его новая подружка-инфлюенсер включила мне запись. Я услышала, как голос, который я сама создала, называет меня своей «тюремщицей», своим «костылем», «старухой, которая думает, что я ее собственность». Но это было только начало. Он взял власть, которую я ему дала, и снес напрочь педиатрическое онкологическое отделение, которое мы построили в память о нашей мертворожденной дочери Надежде. На руинах он строил элитный спа-центр в подарок своей новой любовнице. Он даже стоял там и говорил мне в лицо: «Может, если бы ты не была так одержима работой, Надежда была бы жива». Человек, которого я создала из ничего, пытался стереть всю нашу историю, включая нашего мертвого ребенка. Он думал, что сможет просто растоптать меня и построить свою новую жизнь на моем пепле. Поэтому, когда мне прислали приглашение на их свадьбу, я его приняла. В конце концов, важно подарить человеку день идеального счастья, прежде чем уничтожить его полностью.

Шесть лет назад я уничтожила мужчину, которого любила, чтобы спасти его. Сегодня он вернулся в мою жизнь, чтобы забрать единственное, что у меня осталось. Я умирала от лейкемии, мне оставались считанные месяцы. Моим единственным желанием было провести это время с дочерью, Ксюшей. Но сестра моего покойного мужа подала на меня в суд, требуя опеки и целое состояние, которого у меня не было. А потом в комнату вошёл адвокат противной стороны. Это был Артём Фролов. Он стоял рядом, с ледяным безразличием на лице, пока его клиентка била меня по щеке. Он угрожал забрать мою дочь, называя меня недостойной матерью. «Подпиши», — сказал он голосом, холодным как лёд. — «Или мы встретимся в суде, и я отниму у тебя всё. Начиная с твоей дочери». Он не знал, что Ксюша — его ребёнок. Он не знал, что я умираю. Он знал только, что ненавидит меня, и теперь у него была новая семья — с той самой женщиной, чья семья уничтожила мою. Я пожертвовала всем, чтобы защитить его, оттолкнув его жестокой ложью, чтобы у него было будущее. Но моя жертва превратила его в монстра, и теперь он стал оружием, которым меня решили уничтожить окончательно. Чтобы спасти нашу дочь, я отдала деньги, отложенные на лечение, и отправила её далеко-далеко. Пока он праздновал рождение своего нового ребёнка этажом выше, я умирала в одиночестве на больничной койке. Но я оставила ему письмо. Письмо, которое сожжёт его идеальный мир дотла.

У моего мужа, Андрея, была система. Он изменял, я узнавала, и на моей полке появлялась редкая книга. Сорок девять предательств, сорок девять дорогих извинений. Это была сделка: мое молчание в обмен на красивую вещь. Но сорок девятая стала последней каплей. Он пропустил церемонию награждения моего умирающего отца — обещание, которое он дал, держа его за руку, — чтобы купить квартиру для своей школьной любви, Юлии. Эта ложь была такой обыденной, что сломала меня сильнее, чем сама измена. Потом он привел ее в мемориальный сквер моей матери. Он стоял там, пока она пыталась установить памятник своему дохлому коту рядом со скамейкой моей мамы. Когда я устроила им скандал, у него хватило наглости просить меня о сострадании. «Давай проявим немного сострадания», — сказал он. Сострадания к женщине, оскверняющей память моей матери. Сострадания к женщине, которой он рассказал о моем выкидыше — о сокровенном горе, которым он поделился, как грязным секретом. Тогда я поняла, что дело не просто в разбитом сердце. Речь шла о том, чтобы разрушить ложь, которую я помогла ему выстроить. Той ночью, пока он спал, я установила жучок на его телефон. Я политтехнолог. Я рушила карьеры и с меньшим. Пятидесятая книга будет не его извинением. Она станет моим последним словом.

Мой брак рухнул на благотворительном вечере, который я сама же и организовала. В один миг я была беременной, счастливой женой IT-магната Глеба Соколова. А в следующий — экран телефона репортера на весь мир объявил, что он и его школьная любовь, Дарья, ждут ребенка. Через весь зал я увидела их вместе. Его рука лежала на ее животе. Это был не просто роман на стороне. Это было публичное заявление, которое стирало меня и нашего будущего малыша из его жизни. Чтобы защитить многомиллиардное IPO своей компании, Глеб, его мать и даже мои приемные родители сговорились против меня. Они поселили Дарью в нашем доме, в моей постели, обращаясь с ней как с королевой, пока я превращалась в узницу. Они выставили меня неуравновешенной, угрозой для имиджа семьи. Обвинили в измене и заявили, что мой ребенок не от него. Последний приказ был немыслим: прервать беременность. Они заперли меня в комнате и назначили процедуру, пообещав притащить меня туда силой, если я откажусь. Но они совершили ошибку. Они вернули мне телефон, чтобы я молчала. Изобразив покорность, я сделала один последний, отчаянный звонок по номеру, который хранила много лет. Номеру, принадлежавшему моему биологическому отцу, Антону Демидову, главе семьи настолько могущественной, что они могли сжечь мир моего мужа дотла.

Шесть месяцев загадочная болезнь медленно отключала моё тело, но я игнорировала постоянную боль, чтобы быть идеальной, поддерживающей женой для своего успешного мужа-архитектора, Константина. В ночь, когда наш брак умер, он не отвечал на мои звонки. Вместо этого его юная протеже прислала мне их совместное фото: они в объятиях друг друга, выглядящие до неприличия счастливыми и влюблёнными. Когда я потребовала объяснений, он назвал меня истеричкой и выбрал её. Вскоре я узнала, что она беременна — он строил семью, которую мы должны были создать вместе, с другой женщиной. В отчаянии я побежала к матери за утешением, но она приняла его сторону. — Костя — хороший человек, — сказала она. — Не создавай проблем. Он обещал заботиться обо мне и в болезни, и в здравии, но он и моя семья бросили меня, когда я была слабее всего, списав мою боль на дешёвую драму. Но в тот день я получила свой собственный диагноз: терминальная стадия рака мозга. Мне оставались считанные месяцы. И в этот момент вся скорбь испарилась. Я не собиралась умирать жертвой. Я собиралась прожить свои последние дни для себя. А он будет жить всю оставшуюся жизнь с последствиями своих поступков.

Семь лет я отказалась от жизни наследницы корпорации ради скромного дома с человеком, который спас меня, и нашего сына. Я выбрала любовь, а не империю. Этот выбор разбился вдребезги в ту ночь, когда он пришел домой, пахнущий духами другой женщины. Свою интрижку он назвал «слиянием бизнесов», но заголовки газет рассказали правду. Он выбрал власть, а не семью. Его мать вызвала нас в родовое поместье лишь для того, чтобы объявить: его любовница беременна «единственным законным наследником». Перед всеми она предложила мне работу горничной и сказала, что мой сын может остаться в качестве приемного сироты. Мой мужчина, человек, ради которого я бросила всё, стоял рядом с ней и молчал, пока его мать публично вычеркивала нас из его жизни. Мой пятилетний сын посмотрел на меня, его голос дрожал, и задал вопрос, который разорвал мое сердце на куски. «Мамочка, если у неё будет ребёнок… тогда кто я?» Но последний удар пришелся на его день рождения. Его любовница обманом заманила нас на их помолвку, где он оттолкнул нашего сына на пол и отрёкся от него. Пока его семья нападала на меня, мой сын умолял его о помощи, называя его «господин». В тот момент женщина, которую он знал, умерла. Я взяла сына за руку, навсегда ушла из той жизни и позвонила в империю, которую покинула. Пришло время миру вспомнить мое настоящее имя.

Мужчина, которого я любила, мужчина, за которого я собиралась замуж, попросил меня спасти жизнь моей сестры-близнеца. Он даже не смотрел на меня, объясняя, что у Анны полностью отказали почки. Затем он подвинул через стол документы о расторжении помолвки. Им нужна была не только моя почка. Им нужен был и мой жених. Он сказал, что последним желанием Анны было выйти за него замуж, хотя бы на один день. Реакция моей семьи была жестокой. — После всего, что мы для тебя сделали? — взвизгнула моя мать. — Анна спасла жизнь твоего отца! Она отдала ему часть себя! А ты не можешь сделать для нее то же самое? Мой отец стоял рядом с ней с мрачным лицом. Он сказал, что если я не хочу быть частью семьи, то мне не место в его доме. Меня снова изгоняли. Они не знали правды. Они не знали, что пять лет назад Анна подсыпала что-то в мой кофе, из-за чего я пропустила операцию по пересадке для нашего отца. Она заняла мое место, став героем с фальшивым шрамом, пока я просыпалась в дешевом мотеле, заклейменная трусихой. Почка, что билась в теле моего отца, была моей. Они не знали, что у меня осталась всего одна почка. И уж точно они не знали, что редкая болезнь уже разрушала мое тело, оставляя мне всего несколько месяцев жизни. Позже меня нашел Артём, его голос был сорван. — Выбирай, Аврора. Она или ты. Странное спокойствие окутало меня. Какое это теперь имело значение? Я посмотрела на мужчину, который когда-то обещал мне вечность, и согласилась подписать собственный смертный приговор. — Хорошо, — сказала я. — Я сделаю это.

Договор, скреплённый смертью моего отца, гласил, что в мой двадцать второй день рождения я выйду замуж за одного из Клюевых и тем самым короную нового генерального директора. Годами я бегала за Борисом Клюевым, убеждённая, что моя безответная любовь в конце концов растопит его сердце. Но на вечеринке в честь моего дня рождения он на глазах у всех подарил браслет, предназначенный мне, моей сводной сестре Юлиане. — Привыкай, Вера, — усмехнулся он. — Я скоро стану генеральным директором. Я не могу быть привязан к одной женщине. Он назвал меня бесстыжей и злобной, позором для моей семьи. Он унижал меня, изменял мне с Юлианой и требовал, чтобы я смирилась с его интрижками, если хочу стать его женой. Его жестокость росла, пока он не ударил меня на публике и даже не попытался зарезать в день нашей свадьбы. В прошлой жизни эта слепая преданность привела к ужасному браку. Он медленно травил меня, и я умерла в одиночестве, пока он счастливо жил с моей сводной сестрой. Но когда я снова открыла глаза, я вернулась на ту самую вечеринку, за мгновение до того, как он собирался отдать мой подарок. На этот раз я знала правду. И знала, что выберу не его.

Мы с сестрой застряли на пустынной дороге. Я на восьмом месяце беременности, а у машины спустило колесо. Внезапно фары грузовика ослепили нас, пригвоздив к месту. Он не пытался нас объехать. Он целился прямо в нас. Удар был оглушительным. Настоящая симфония разрушения. Когда чудовищная боль пронзила мой беременный живот, я позвонила мужу, Каю. Мой голос срывался от крови и ужаса. — Кай… авария… ребёнок… с ребёнком что-то не так. Но в ответ я не услышала паники. Я услышала, как на заднем плане его сводная сестра Флоренс ныла о головной боли. А потом раздался ледяной голос Кая. — Перестань устраивать драму. Наверняка просто наехала на бордюр. Я нужен Флоренс. Он повесил трубку. Он выбрал её. Не меня, не свою невестку, не собственного нерождённого ребёнка. Я очнулась в больнице, осознав две истины. Моя сестра, всемирно известная пианистка, больше никогда не сможет играть. А наш сын, ребёнок, которого я носила восемь месяцев, был мёртв. Они думали, что мы всего лишь побочный ущерб в их идеальной жизни. Они ещё не знали, что мы станем их расплатой.

Это была ночь моей первой персональной выставки, но моего Альфы, моего мужчины, Кирилла, нигде не было видно. Воздух был пропитан шампанским и похвалами, но каждый комплимент ощущался как пощечина. Меня называли «парой Альфы», а не художницей. А потом я увидела его в новостях. Он заслонял от вспышек фотокамер другую женщину, Альфа-самку. Шепот в зале подтвердил мои догадки: их стаи объединялись, и скрепить союз должна была новая пара. Он не просто опаздывал. Это была публичная казнь нашей связи. Его голос ворвался в мое сознание, холодный и отстраненный. «Кате нужна моя помощь. Ты омега, разберись сама». Ни извинений, ни сожалений. Просто приказ. В тот момент последняя ниточка надежды, за которую я цеплялась четыре года, наконец оборвалась. Он не просто забыл обо мне. Он планомерно стирал меня из своей жизни. Даже присвоил себе идею приложения на миллиарды рублей, рожденную из моих тайных видений, а мое искусство называл не иначе как «хобби». Но та тихая, покорная часть меня умерла в ту ночь. Я зашла в подсобку и отправила сообщение своему адвокату. Я попросила ее подготовить документы для Ритуала Отречения, замаскировав их под передачу интеллектуальной собственности на мое «бесполезное» искусство. Он никогда не читает то, что написано мелким шрифтом. С тем же высокомерием, с которым он разбил мою душу, он собирался подписать собственный приговор.

Пятнадцать лет я была истинной парой грозного Альфы, Даниила Павлова. Он называл меня своим Якорем — единственной, кто мог усмирить зверя внутри него. Но наш идеальный мир рухнул, когда я почувствовала его предательство через нашу мысленную связь: запах другой женщины, вспышка её красных ногтей на его бедре. Моя внутренняя волчица взвыла от муки. В мой день рождения он солгал про неотложные дела стаи, но я нашла в его машине один-единственный обесцвеченный светлый волос. В ресторане, где мы впервые встретились, я обнаружила его тайный телефон и увидела откровенные сообщения от его ассистентки, Жанны. *«Ты сейчас с ней? Так же скучно, как ты и говорил?»* — дразнила она. Затем пришло фото: Жанна держит коробочку от Mercury, которую он купил для неё. *«Не могу дождаться, когда ты наденешь это на меня сегодня вечером, Альфа»*. Яд его предательства вызвал у меня физическую тошноту. Целительница моей стаи подтвердила, что моя болезнь — не пищевое отравление, а «Отторжение души». Наша связь была настолько осквернена его интрижкой, что сама моя душа отвергала его. В ту ночь Жанна нанесла мне последний, жестокий ментальный удар: фотографию её положительного теста на беременность. *«Его род теперь принадлежит мне. Ты проиграла, старуха»*. Я была его якорем, но якорь тоже может решить отпустить. Я позвонила своему адвокату. «Я ничего от него не хочу, — сказала я. — Ни копейки. Я хочу быть свободной». Это был не побег, а тщательно спланированное отступление. Его мир вот-вот должен был рухнуть, и я собиралась стать той, кто зажжёт спичку.

Я была истинной парой Альфы, избранной для него самой Лунной Богиней. Годами я тайно любила его, уверенная, что на Церемонии Вознесения он наконец объявит меня своей Луной. Вместо этого он стоял на помосте и представлял другую женщину. Я узнала, что он использовал мою собственную кровь в тайном ритуале, чтобы связать себя с ней — политический брак, который он планировал месяцами, пока шептал мне в темноте лживые обещания. На глазах у всей нашей стаи он публично отверг меня. Этот зверский поступок вдребезги разбил нашу священную связь и разорвал мою душу надвое. Он позволил своей новой невесте обвинить меня в измене, разрушить мой дом и стереть моё прошлое. Он молча смотрел, как его воины швыряли мне в голову камни с вкраплениями серебра, а затем приказал мне встать на колени и извиниться за преступление, которого я не совершала. Мужчина, за которого я готова была умереть, сломал меня ради власти и амбиций. А потом он пришёл ко мне на руины моей жизни и предложил стать его тайной любовницей, его секретным сокровищем, запертым от всего мира. Я отказалась. Я сбежала от его тирании, возродилась из пепла и нашла новую любовь с настоящим Альфой, который увидел мою ценность. Я стала Луной по праву, сильной и наконец свободной. Но одержимость отвергнувшего меня мужчины гноилась, как незаживающая рана. Год спустя он заманил меня в ловушку. Последнее, что я помню — резкая боль в шее и его леденящий шёпот: «Пора домой».

Пять лет я была Аглаей Мельниковой, давно потерянной наследницей аграрной империи, вернувшейся к любящим родителям и идеальному мужу, Кириллу. Они были для меня всем — семьей, о которой я мечтала всю свою жизнь. Но все это было ложью. Случайно свернув не туда, я наткнулась на тайный хутор, где мой муж играл с маленьким мальчиком и Полиной — приемной дочерью, которая, как мне сказали, погибла в автокатастрофе. Мои родители были в курсе. Они финансировали их тайную жизнь и своего «настоящего» внука. Они не просто скрывали другую семью, они планировали, как от меня избавиться. Голосовое сообщение на компьютере Кирилла раскрыло их план: напичкать меня транквилизаторами и объявить невменяемой, если я создам проблемы для компании. Любовь, которую я считала своим спасением, оказалась клеткой. Наивная девочка, верившая в их чувства, умерла в тот день. Ее место заняла холодная, расчетливая ярость. Через несколько дней, на семейном ужине, моя мать пододвинула ко мне бокал вина. — Что-то ты бледная, дорогая, — сказала она. — Выпей, это поможет тебе расслабиться. Я знала, что это первый шаг их плана. Вино было с подмешанным препаратом. Я улыбнулась, встретилась с ними взглядом и осушила бокал одним долгим глотком. Их игра окончена. Моя игра только начинается.

На пятом году нашего брака, на аукционе племенного скота, я увидела своего мужа с моей двоюродной сестрой — женщиной, которую все считали мертвой уже пять лет. Она держала на руках их сына. Я быстро поняла, что весь мой брак оказался ложью, прикрытием, срежиссированным моим мужем и моей собственной бабушкой, чтобы защитить женщину, которая пыталась меня убить. Я была не женой. Я была алиби. В тот день, когда они собирались накачать меня снотворным, чтобы отпраздновать день рождения своего сына, я отказалась от каждого рубля семейного состояния, подала на развод и исчезла.