В день нашей свадьбы он оставил меня у алтаря, чтобы броситься к Ангелине, у которой так удачно случилась «паническая атака». Он был так уверен, что я его прощу. Как и всегда.
Он видел в моей жертве не дар, а контракт, гарантирующий мою покорность.
Поэтому, когда он наконец позвонил в пустой зал в Сочи, я дала ему услышать горный ветер и звон часовни, прежде чем заговорить.
- Моя свадьба вот-вот начнется, - сказала я ему.
- Но не с тобой.
Глава 1
Вероника Белова
Мой жених перенес нашу свадьбу из единственного места на земле, которое значило для нас все, в Сочи. Потому что его лучшая подруга, Ангелина, сказала, что в Красной Поляне слишком холодно.
Я стояла, спрятавшись за большим фикусом в кадке в холле инвестиционного фонда Кирилла, и слова ударили меня, как кулаком. Воздух выбило из легких, а тщательно проработанные архитектурные планы часовни в Красной Поляне, которые я сжимала в руке, внезапно показались стопкой бесполезной макулатуры.
Пять лет Красная Поляна была нашим святилищем. Это было больше, чем просто место. Это было свидетельство. Это был заснеженный утес, где я нашла Кирилла, его искалеченное тело болталось на измочаленной веревке после неудачного альпинистского маневра. Это было место, где в отчаянной, безумной попытке спасти его, падение оставило меня с хроническим неврологическим нарушением зрения. Мир, который иногда мерцает и расплывается по краям, - вечное напоминание о дне, когда я выбрала его жизнь, а не свое идеальное зрение.
И он променял это на Сочи. На Ангелину.
Я видела его сквозь стеклянную стену конференц-зала. Он откинулся на спинку стула - само воплощение небрежного высокомерия. Его друг и коллега, Стас Ковалев, такой же выходец из мира золотой молодежи, как и сам Кирилл, примостился на краю стола.
- Ты в своем уме? - спросил Стас, его голос был таким тихим, что я едва могла разобрать слова. - Ты не сказал Веронике?
Кирилл махнул рукой, не отрываясь от телефона.
- Скажу. Она переживет.
- Переживет? Кирилл, у нее папка с планами толще нашего квартального отчета. Она год планировала эту свадьбу в Поляне. Это... ну, ты знаешь... ее пунктик.
- Это свадьба, Стас, а не запуск космического корабля, - вздохнул Кирилл, и в его голосе прозвучало нетерпение, которое ранило меня, как тысяча осколков. - Хватит уже этих сопливых сантиментов про гору... это уже надоело. К тому же, в Сочи лучше. Это вечеринка.
- Вечеринка Ангелины, - поправил Стас с ухмылкой. - Я слышал, она жаловалась на высоту.
- У нее астма обостряется на холоде, - сказал Кирилл, и его тон изменился, смягчился с такой заботой, которую он никогда, никогда не проявлял ко мне. - Ей нужен теплый воздух.
- Точно. Ее «астма», - сказал Стас, изобразив в воздухе кавычки. - Та самая астма, которая не помешала ей на яхтенной неделе в Хорватии?
- Это другое.
- С Ангелиной всегда все по-другому, - задумчиво произнес Стас. - Так ты действительно все меняешь? Ради нее?
- Я меняю это не ради нее, - рявкнул Кирилл, наконец оторвавшись от телефона, его челюсти сжались. - Я меняю это, потому что в Сочи веселее. Там атмосфера лучше. Вероника поймет.
Он сказал это с такой небрежной уверенностью. Вероника поймет. В этом вся история наших отношений. Вероника - надежная, понимающая, та, что отдает и никогда не просит. Та, что спасла ему жизнь и носит шрамы, чтобы он мог продолжать жить своей, без помех.
- Она моя невеста. Она меня любит, - продолжил Кирилл, и самодовольная ухмылка вернулась на его лицо. - Она будет счастлива везде, где буду я. Таков уговор. Она это доказала на той горе.
От его холодных слов перехватило дыхание. Моя жертва была для него не даром, а контрактом. Нерушимыми узами, гарантирующими мою покорность.
Воздух пронзил звонок. Лицо Кирилла просветлело, когда он ответил на звонок, включив громкую связь.
- Кирилл, милый! - комнату наполнил приторный голос Ангелины, сочащийся наигранной сладостью. - Ты достал его?
Стас наклонился вперед, его глаза расширились от театрального интереса.
- Конечно, достал, - сказал Кирилл низким, интимным мурлыканьем, которого я не слышала от него уже много лет. - Оно ждет тебя.
- О боже, ты просто лучший. Я бы тебя расцеловала! - взвизгнула она. - То самое? От Valentino? То, что мы видели? Белое?
Моя кровь застыла в жилах. Белое.
- То самое, - подтвердил Кирилл. - Его доставили из Парижа.
- Пять миллионов рублей, Кирилл! Ты меня ужасно балуешь, - ворковала она. - Я сделаю так, чтобы ты не пожалел, обещаю.
- Я знаю, что сделаешь, - пробормотал он.
Стас тихо присвистнул.
- Пять лямов за платье? Кирилл, ты на ком женишься, на ней или на Веронике?
Кирилл рассмеялся, но в его смехе не было ни капли настоящего веселья.
- Ангелина должна выглядеть на все сто. Она будет звездой вечера. Ты же знаешь, какая она хрупкая.
Хрупкая. Слово повисло в воздухе, как жестокая шутка. Я подумала о своем свадебном платье. Я нашла его в маленьком элегантном бутике - простое, А-силуэта, из шелка цвета слоновой кости, которое стоило ничтожную долю этой астрономической суммы. Я отправила Кириллу фотографию, мое сердце колотилось от волнения.
Он ответил одним-единственным, дежурным словом: «Норм».
Когда пришло время платить, он бросил свою кредитку на прилавок с раздраженным вздохом, как будто счет на триста тысяч рублей был огромным неудобством. Он все время сидел в телефоне, торопил меня, жалуясь, что опаздывает на сквош.
Пять миллионов для Ангелины. Триста тысяч для меня.
Арифметика была простой. И сокрушительной.
В тот момент, стоя за увядающими листьями офисного растения, вся архитектура моей пятилетней жизни с Кириллом Орловым рухнула, превратившись в груду щебня и пыли.
Мерцание в глазах усилилось, края мира расплылись не от неврологического повреждения, а от горячих, безмолвных слез, которые наконец-то хлынули. Это была не просто эмоциональная измена. Он строил с ней целую новую жизнь, используя кирпичи моей любви и раствор моей жертвы.
А я была лишь фундаментом, погребенным и забытым.