т, а мы

народная

то башка у него трещит, а во рту будто

ящие полоски жалюзи, перечёркивающие окна «Светоча», ставшего ему за последнюю неделю родным домом. Он видит золотисто-багряные, явно дорогущие, портьеры. Под затылком у него — не свёрнутый вчетверо колючий плед, а пышная подушка, и лежит он не на скрипучем диван

ановить эту ёбаную карусель и сообразить, что же такое произошло. Он одет в свою синюю футболку с Симпсонами и

ет администраторшу Розочку, стоя

к! Сигарет

Солнце заливает улицу ласковым горячим светом, и улица эта совершенно пуста — никаких гоблинских рыл, охотящихся

евушка, мне к

улыбается обернувшемуся Зефу, морща веснушчатый нос, и тот растерянно улыбается в ответ, хотя ему на предплечье вдруг садится невесть откуда взявшаяся оса и больно жалит. Зеф вскидывает руку, чтобы прихлопнуть заср

всю ширину занят зеркальным шкафом-купе, а на стене напротив кровати красуется огроменный встроенный телевизор диагональю дюймов в семьдесят, не меньше. И нигде никаких видеокамер, мига

м пятки. Он отдёргивает занавески и нисколько не удивляется, обнаружив, что ручки наглухо задраенных пластиковых окон выдраны «с мясом», вместо них зияют квадратные дыры, а, значит, эти окна так

подземном гараже, гостевые спальни его персоной не марал, а тут — фу ты, ну ты, ковры, занавеск

чье, куда впилось жало осы — игла шприца. Ну, если Март с н

ноги у него ватные и дрожат. Вовремя присаживается — дверной замок зл

зможно, у Марта нет такой богатой фантазии, как у Чекана, но ломать Зефа под себ

о пленника. На губах — лёгкая улыбка, рожа такая беззаботная, будто он и вправду Зефа просто в гости приглас

на руке. Молчит, зырит из-под спутанных прядей в

овеси

не дожду

фу нравились. Сейчас он его ненавидит, каждую чёрточку в нём. — Ты же птица-говорун, отличаешься умом и сообразительностью, — он снова беспечно смеётся, глядя в

уками почти в

можно было реально жечь, Март бы уже тлел

ови, подходя на пару шагов. — Ты же сп

едразнивает его Зеф и трясёт гудящей головой

ышцы — кисель, мозги — в кашу. Просить, умолять? Ещё

ает он, сглотнув горький комок в горле. Он ведь и вправду д

ого вот — на его тёплый голос, си

ая улыбка махом сл

спрашивает он, и у Зефа сбивается дыхание

роси

не хочет про

Март, шагнув ещё ближе, и Зеф собирает всё самообладание, чтобы не дрогнуть

тали, — пренебрежительно щерится

доточенно сдвигает брови

м! Не трогай м

убам. Всё уже зажило. Рот ему порвали, ко

етным голосом. Не хватает ещё только распис

ие от вампиряки Чекана, выглядит нормальным. Просто трахнет, и всё. Если секс с Чеканом можно назвать сексом, то это было

н больше не хочет терпеть! Разве он не че

, поджимая коленки к груди и обхва

м — большой, сильный. Может скрут

обой поухаживали, а, Зефирка? Поуговаривали? Чтобы всё было красиво, как в

кие слова можно и по морде огрести. И Март вправду шлёпает его ладонью по губам, даже без зам

базаришь, — спок

отзывается в ушах у Зефа холодный голос Чекана, и он о

Вуглускр, но это его ебут все, кому не л

олная, лет пятидесяти на вид, круглолицая, в кружевной белоснежной наколке и таком же фартуке. Она толкает перед собой сервировочный столик

Зефа удивлённо и растерянно, и тут он срывается с

насильно тут держат, пожалуйста, спасите меня, позвоните в милицию или в парикмахерскую «Светоч»,

рижав к губам узкую ладонь и смотр

Март. — Больная фантазия, я бы сказал. И ему нравится разыгрывать спектакли на пустом ме

, — едва слышно прощается женщ

нно кричит Зеф ей вслед и прикусывает губу, с вызовом уставившись на М

начит, такая странная

лет у меня работает, чего ради ей тебя слушать? Не валяй дурака, добром прошу

домляется Зеф, и Март сперва удивлённо з

заявляет он. — Нам вместе весело будет. Нескучно. Ну

-близко, с морщинками в уголках, смеющиеся, хмельные, властные. И губы властные и тёплые, они требовательно

анная мысль смывает предательски накатившую истому, будто ведром ледяной

убами в его нижнюю губу, и то

торому не дали доиграть в футбол, и вытирая рот тыльной стороной ладони. На

лет от подступивших слёз. Март не понимает, ни хера не понимает и не поймёт, как любой другой из этих крутых у

еялся! Дура

бя уговаривать, как девочку-целочку. Вернусь через пару часов. А ты чтоб пожрал, помылся, р

его ненавидящим взглядом, и выбрасыв

ачивается и уходит. Дверь за ним захлопывается, щёлкает замок, и Зеф

арт сейчас вернётся на этот грохот. Но тот не возвращается, видимо, и без того догадавшись, что к че

айловной — тётка всё-таки старалась, готовила… привезла сюда эту телегу… и не поверила ему. А че

на ум очередная бабушкина поговорка. Март не Чекан. Он не злой, не жестокий, Зеф же чует это, не жадный

, пока не выбивается из сил и не падает навзничь н

и с платиновым хуем до подбородка! Зеф хочет сам выбирать себе партнёра. Нет, не то.

до армии женился по залёту. А Зеф уехал в нерезиновую, город возможностей, чтобы снова влюбиться или хотя бы нагуляться всласть. Попробовать столичной жизни. Ил

разу и н

постели. Чего там ему велел этот гондон Март? По

я кабинка — отдельно, джакузи — отдельно. При других обстоятельствах Зеф вдосталь понежился бы в этакой красотище, подливая в ванну побольше вкусно пахнущей пены, но сейчас он мстительно думает, ч

ится парочка тёмно-бурых псин, по виду ротвейлеров, явно выпущенных на ночь из вольера. Вот только их

кой-нибудь музыкальный канал. Наконец находит и врубает громкость на полную катушку. Через пару минут он уже заливается во всю глотку, вскочив с постели и подпевая Энрике Иглесиасу и Брит

I did it

with yo

t in th

aby,

think I’

sent fr

that i

ся, разворачивается от телеэкрана к двери, то обнаруживает, что Март уже тут, вошёл, отодвинув руины серв

I did i

, беззащитны шипы, штук пятнадцать, не меньше,

рачная н

ирается ему под коленки. Тогда он, опомнивши

т, и колеч

ят, он чувствует, как

ет головой и так ж

ты

са. Ему некуда отступить, некуда бежать. Синие глаза Марта горят

здев

, как вкопанный, продол

ся тут, чтобы я заценил? Ну так я заце

ещё у

головой. Глаза Марта темнеют от злости. Теперь Зеф чувствует

шуюся в угол комнаты. Ему бы, наверное, самому стоило на

осить, умолять о пощаде, но сердце у него заходится от стыда и тоски. Он не хочет, не м

ельной ухмылкой заявляет Март и вскидывает руку, поймав Зефа за растрёпанные пряди. Тот даже не ус

лёгкостью сдирает с него джинсы, трусы и футбо

да один, а не со сворой, он пьян, он продержится от силы десять минут и сольётся, почему бы не перетерпеть сраных десять минут?! Почему бы

нет, не

аружи, и изнутри, он зажимается, как каменный, и Март, вдалбливая

урочу ведь к херам! Рассла

го волосы трещат в пятерне Марта, распёртую задницу п

о крика рот. Это не самая лучшая его идея. Вернее, совсем херовая, ибо Зеф тут же впивается зубами в эти пальцы изо всех сил и с величайшим наслаждением. Март матерится и рычит от боли, наконец спуская Зефу в задницу, а тот, с трудо

ем. Я же не так хотел

ной постели, на проклятых розах, и яр

, и размахивается. Пепельница вполне способна проломить Марту его тупую башку. А тот даже не отшатывается, стоит и смотрит Зефу в лицо, бледный, встрёпанный и совершенно протрезвевший. Гл

жрачка на полу, кровь на ковре, белоснежные лепестки раздрызганных роз на постели, Зеф

плого баса по кличке Бухара, был недавно в пари

уел на их мест

ттесняет их за дверь и выходит сам. З

нком, Март. Ты глянь, каких делов он

устало отвечает Март,

оту. Ему кажется, что там всё рвётся, и кишки сейчас вывалятся наружу, т

ляет медленно, как дряхлый старик. В ванной он кое-как залезает под душ и стоит долго-долго, смывая с себя

отенце, на подгибающихся ногах возвращается в комнату. Ноги — как

того стекла, зеркала — плохая примета! — и найденными в ванной маникюрными ножницами обрезать прядь за прядью свои всклокочен

Последним усилием он сметает с неё цветочные останки и натягивает на голову пуховое стёганое одеяло. Его опять знобит так, что зуб на зуб не

тобы было п