ине с письмом. Он нашёл его в кабинете главнокомандующего, в запертом ящ

ло, однако на работу в тот день он пришёл с опаской. В первую очередь он хотел услышать от Молоха объяснений. Ответ требовался ему уж слишком

ом. У Люциана всё внутри сжалось, когда он увидел строки с крупными и острыми буквами с лёгки

обнаружили, если что, и локоть положил на сиде

ринц

. Думаю, я знаю, как тебе неприятно. Впрочем, если ты читаешь это письмо, зна

, его право. Но это не значит, что я с удовольствием уступлю ему. Пусть попробует по

не хотим, чтобы твое прекрасное личико превратилось в кровавое месиво, правда? Повезёт, если этот ублюдок не сотрет мне память, как это бывает в гл

постарайся не умереть. Я прошу немногого. Если сдохнешь, я воскрешу тебя, а потом убью снова. Если сдохнешь изнасилованным… Ну, ты понял. Не ищи

я (это уже правдоподобнее), после чего — исчезни где-нибудь в Испании. Я жду от тебя хорошего прикрытия. Лучше тебе постараться и выжить, ясно? Мне плевать, что это будет — католический священник или индийский шудра. Слейся с толпой. Никаких демоничес

режде чем мы увидимся. Будь готов к

будет не хв

венный и бесс

итал, он представлял, как главнокомандующий сосредоточенно и торопливо пишет письмо, желая сообщить всё. Вылить на бумагу, пока н

что сумел сдвинуть Молоха и вынудить его оставить пост? И куда

будто на интуитивном уровне хотел поймать хоть немного воспоминаний, немного запаха Молоха, ч

зможно! Люциан пытался сосредоточиться и почувствовать связь с супругом, однако не ощутил ничего, кроме глухой тишины. Может, не было никакого изгнания? Может, Люцифер просто прикончил Молоха?

секунду генерал посмотрел на мир глазами главнокомандующего. Увидел удивительно просторный, но всё равно

ь, который ему предстоит преодо

вожадным, вспыльчивым, но одновременно с этим по-своему заботливым, обаятельным и уверенным во всём демоном. Люциан подумал, что всё то время, пока они были в браке, он чувствовал се

тирать глаза, чтобы не потекли чернила. Ведь письмо — пока единственное, что у него осталось от Молоха. Неизве

м мир людей. Главное — держаться вблизи от намоленных (неважно кому) мест. Они обладают хорошей энергетикой,

кого нельзя допустить. Проще было бы просто отрезать руку и положить в укромном месте. Моргенштерн не был уверен в готовности совершить такое, поэтому в

иан и закрыл себе рот ладонью, буд

Оно показалось таким родным и тёплым. Нужным и незаменимым,

*

е желанный образ. Часто Молох ему снится. Демон не понимал, наваждение ли это или такой способ связаться. Но утром Люциан просыпался

й до конца карте. Сначала это была восточная Европа, затем — всё западнее и западнее. Ни в одной стране

еловеческом мире, и это не приносит ему каких-то ярких впечатлений: приходится терять время на бытовые вещи. Быть демоном — гораздо, гораздо легче. Тело менее чувствите

ла пуговица на брюках. Моргенштерн уткнулся лицом в подушку, точно стыдясь того, что делает. Руки сами скользили по телу. Он пытался вообразить тот жар, который испыты

о бы ни смотрел демон, он понимал, что ни один не может встать в один ряд с главнокомандующим. Моргенштерн не хотел тратить время и на это — потому обходился короткими ночными расслаблениями. Мысли, полные извращённы

ал с Молохом. Но потом, громко кашляя и жадно ловя ртом воздух, он понимал, что когда-нибудь один такой раз станет послед

было взять за руку. Некому съязвить. Когда поиски его ничем не увенчивались, он садился на скамейку и кормил голубей,

*

он и раньше посещал такое злополучное местечко, как Вер

ём были старые джинсы и потрёпанная кожанка — Молох походил на нище

ущение с голодом. Не вынося жуткой вони, Молох поднялся с асфальта и вышел на главную улицу. Глаза резали неоновые вывески, очень похожие на те, что были в Аду. Пра

сосисками. Как только он почувствовал их аппетитный запах и увидел, как от них

онного парня. — Чтобы э

проснулся от таког

— промямлил он. — С

нам. Нащупал замызганную купюру, но

н, как вдруг парень прерв

я! — и стал всем видом показывать, насколь

сть этого недомерка, поэтому он с удовольствием приступил к трапезе на ходу

обуздать. Да, он огромный и дикий, но разве сам Молох хуже? Если он собирается и дальше показывать Люциферу, что никаких условий он не примет, нужно обживаться. С

них и подумал: если они ночью здесь, значит, ищут развлечений. Если ищут разв

т такие штуки у себя из ка

от души воздал тем, кто осмелился с ним не согласиться. Пришлось, конечно, самому шариться по

ересной», — подумал главнокомандующий

дился союзниками и подчинёнными, разговаривая со всеми на языке силы, который каждый понимал. Именно при помощи связей Молоху удалось стать эксцентричным дельцом, с ко

аршиво. Молох всерьёз убеждался, что перед ним какая-то часть Моргенштерна, и зверем набрасывался на несчастного. Уже потом, когда пелена спадала с глаз, Молох понимал, что натворил.

нал, помогать ли ему искать замену или не стоит. В конце концов, Люциан жив, и искать другого — глупо. Однако Молох не мог пойти против своей ненас

о не было еды отвратительнее. Слайзу было готовить некогда. И тогда Молох с сожалением вспоминал, как хорошо готовил Люциан. И его мать. Генералу нравилось ба

авнокомандующему было просто удобнее думать, что он не спит. Изредка Слайз приходил к Молоху, чтобы посмотреть, всё ли у него в порядке, подложить чего-нибудь в холодильник, помыть посуду, прибраться. Тогда секретарь с

всё равно было важно это высказать. Невыраженные чувства накапливались, и становилось невозможным подолгу их сдерживать. Главнокомандующий с великим удовольствием занялся бы с генералом тихим и чувственным утренним сексом. Остав

Слайз, стоя у подножья кровати с кру

нялся и мрачно пос

арил кофе? — и встал с

ы на приказы Молоха и появился бы из упрямства. Где? У него на бёдрах. С чем? С кружкой вкусного к

т напиток, после чего стоял и смотрел на неприве