элегантный и бесшумный, будто материализовался из самой бури, остановился на обочине. Двигатель низко и мощ

каким-то образом отталкивал дождь, а начищенные туфли почти не издавали звука на мокром асфальте. Когда он подошел ближе, слабый свет выхватил резкие черты его лица. Это был он. Юлиан

е платье, перепачканные грязью ноги, дикие, прилипшие от дождя волосы. Он не выказал

- констатировал он.

могла выговорить ни слова. Холод пробирался до костей, глуб

его голос был таким же резким и

яла одного монстра на другого. Что я на самом деле знала

аш другой вариант - ждать, пока вас найдет муж. Уверяю в

и. Воздух наполнился запахом дорогой кожи и чего-то чистого, вроде дорогого одеколона. Дверь закрылась с тяжелым, глухим стуком, отсек

а на дорогу. Мы ехали в тишине несколько минут, огни Москв

ец прошептала я, слова на вкус были как яд. «Они

собой, его профиль был резким и непреклонным. «Марк Стерлигов пр

ела спросить, он заговорил снова. «Я предоставлю вам защиту. Ре

как Юлиан Воронов, ничего не де

енность, чтобы обеспечить решающий голос на голосовании по слиянию в совете директоров „Воронов-Капитал", сегодня вечером сорвалась. Голосование через три дня

ошеломленная. «Вы хоти

роницаемым выражением лица. «Это не

улице. Это была не полицейская машина, и она не походила на охрану, которую нанимал Марк. Люди внутри были тенями, но их позы были настороженными, профессио

роблемы. Но какой у меня был выбор? Пойти с ним или позволить Марку и его неизвестным, угрожающим дружкам утащить мен

я, слово было едва с

, прежде чем он мгновенно подавил это. Он потянулся к карману с

акт. Мой юрист

о страницам, разум с трудом поспевал. Все было стандартно, безжалостно, в стиле миллиардеров - разделение

родителями по любой причине, я нарушу контракт. Наказанием было не просто лишение защиты Юлиана Воронова. Это была немедле

лишал меня того самого, что пыталась контролировать моя семь

указывая на пункт дрожащим

рнуться к ним, и вас нельзя будет использовать как пешку против меня. Вы либо

моими пальцами. Он был прав. Назад дороги не было. Они уже пыт

» - спросила я

осуточны

да я взяла его, экран загорелся новостным уведомлением, пришедшим из л

Любящая Семья Поместила Киру Стерлигов

нды. Публичная кампания по моей дискредитации, по созданию образа истеричной, сломленной женщины, уже началась. Мои собственные мать и о

росто запирали меня; они убивали мою репутацию, уничтожали

янную надежду. Его выражение было как всегда непроницае

изким, но твердым, прорезаясь сквозь мое отч