1000 Не одна ложь

и мое горло и не отпускал до последнего вздоха. Наверное, во мне должна была жить ненависть к нему, как раньше. Но ее не было… я не могла его ненавидеть. Я знала за что, я знала, что он совер

всем расчетливый, умный и сильный. Сейчас им правил гнев и жажда мести, а еще и дикая ревность. И я обессилела от понимания, что мне никогда н

мучил мое тело, но еще сильнее он издевался над моей душой каждым этим насилием, каждым визитом… Я их ждала и боялась одновременно. Мне казалось, что он ненавидит меня сильнее не до того, как причинил боль. А после. Но я

-вот что-то изменится. Особенно когда он не просто брал, а начинал ласкать мое тело. Мыть его вместо прислуживающей мне Зухры. Мыть с той же осторожностью, как когда-то, когда выхаживал меня после страшно

до банального отвратительнее – он доказывает себе и мне, что я грязная шармутка. Которая течет от его ласк и кончает от них, как бы мерзко он со мной не обходился. Доказывает мне, что я шлюха, которая могла трахаться с кем угодно и получать удовольствие. И тогда

т ее, как нарочито медленно обводит ореолу соска и играет с самим кончиком, чтобы заставить тело покрыться мурашками. Обводит мой шрам вокруг, рис

адскую пляску. Он не забывает ни один миллиметр, ни один кусочек, кот

к его рукам и губам, должна… как раньше. Я призываю на помощь всю силу своей памяти, призываю былую ярость и равнодушие… Но все изменилось. Он вывернул мою душу, он заставил меня полюбить его, заставил каждую клеточку моей души пропитать

енная до исступления и согласная на все, только бы эти проклятые пальцы не останавливались, когда меня всю уже трясет на грани отвратительно-острого оргазма. И я хочу, чтоб его руки продолжали проникать в мое тело, растирать

ука? Видишь, что мо

сорваться… а он делал это часто, превращал в стонущее животное, чтобы оставить и ждать, глядя на меня с бешено раздувающимися ноздрями и широко открытым ртом, а пото

кончающая подо мной. Сегодня обойде

ческих судорог и боли в промежности, и каждом чувствительном мест

удет тебя так же люто ненавидеть. Ненавижу. Как же я тебя ненавижу за то, что ты мне всю душу изрезала…

не видит. Он не говорит со мной и мне. О

кса, растерзанная им, распятая под большим темным телом, смотрю ему в глаза и вижу, как сквозь ярость и ненависть проскальзывает отчаяние и боль. Я знаю

ахочет, даже если секунду назад сопротивлялась, рыдала и молила не трогать. Доказать мне прежде всего, что я заслуживаю его презрения. Но я не

ходима, как бы Аднан это не отрицал. И это больше всего сводило ибн Кадира с ума, и я видела, как ему хочется причини

се еще саднящим телом, наполненным его семенем. Я молила Бога только том, чтобы не зачать от него опять. Только не в этой ненависти и войне

враждебном и так непонятном мне мире. На самом деле мой палач был моим

е хватало. Вечером, после того как Зухра принесла мне поесть и расчесала мои волосы ко сну, дверь сарая распахнулась, и на его пороге показалась женщина. Бедуинка. Она кивну

мылкой на мясистых больших губах. Ее широкие брови почти сошлись на переносице, и всем своим видом она источала дикую ненависть. Ко мне. Я не знала,

едной кожи он пренебрегае

всматриваясь в смуглое лицо

со мной. Обошла меня вокр

не, сучка. Я

других мне не известно. Пусть при

ла подб

ра Асада и законная жена Кудр

, только не этого… чего угодно, но не такого унижения, не такой боли от понимания, что все мои оправдания лишь ложь самой се

. И может, я пощажу тебя и н

вместо слез, вместо отчаянных рыданий от поним

о не посмеет меня ослушаться! Он приедет, а ты уже с

а, и чувствовала, как схожу с

. Это слишком просто и слишком г

растянула толсты

т, что ты сбежала, – теперь расхохоталась она, – Фат

плотную и толкну

ды и воды. Кудрат вернется через пять дней.

… и тут же обернулась, к

е их и, если уз

У него таких, как ты, было сотни. Я избавилась от каждой

Бог решит – жить мне или умирать. Только бы не увидеть снова проклятого лжеца и предателя, который посмел обвинять