Добро пожаловать в Минакс, господа. Modus operandi.

ие истории

сли. Напоминаю, Малик

дневника Т

ок тот день, когда болезнь напомнит о себе и мы воочию увидим, как от существ

ол

ми Ламбер так не свойственное ему обращение «дядя», глу

сти зачастившего к ним родственника

ми дверями кабинета Рем

уя вопрос, Самюэль Дюка вернул фотор

r>***<

чувствовалось, что в старике появилась не присущая ему ранее мягкост

, был уже выученный готовый наследник, введенный во все сферы деятел

потав в потасовке пулю при очень интересных обстоятельствах. Деймос был вторым его ребенком, сыном

пламя не мог потушить ни алкоголь, ни проститутки. Боль отравляла сердце альфы подобно быстродействующему яду, радиации, не оставляя после себя ничего, кроме иссушенных земель. И

даже те, кто правят в «городе грехов», не могут быть абсолютно счастливыми. Город, так

главе клана Мойры, взяв супругом омегу, сына прошлого главы группировки. И чтобы отвоевать себе право считаться насле

итоков, подпитывающий Минакс жизненной силой — проституция, торговля людьми, а поздне

член, если поймет, что ты недостоин держать ее руку или, наоборот,

ти, предлагая развлечения на самый изощренный вкус. И, вероятно, на приветственных панно этих обвешанных побрякушками, наштукатуренных, вульгарных городов должны красоваться слова упавшей и

вая, подставляя, унижая и пытая. И теперь Минакс послушно

пого и взбалмошного наследника ему и Мойре, случайно издох под одним из своих многочисленных любовников. Как потом печально рассказывал об этом Веберу и Ламб

алетним Дюка, всего каких-то двадцать лет. Он был студентом первого курса филологического факультета, наверное, одного из немногих вузов на окраи

али знакомить с делами, готовить как преемника. Он много времени проводил с отцом-альфой и, как выяснилось, с дядей

у-альфе: «Так тебе и надо. И мелкого гаденыша удави, как папу моего». Моне тогда, едва ли не впервые, обрати

са с ребенком, альфа строго-настрого запретил ему приближаться к младенцу, если тот не хочет отправиться на прежде

в кровь, стирая их о больничные стены, цеплялся за белый холодный кусок материи, скрывающий некогда прелестное и родное тело. Он не принимал правду, отрицал ее, как и само

шение алчному до грехов городу. Резкий отток капитала встряхнул Мойру, буквально выломав ей пальцы, заставив, вынудив ране

новилась все шире. Альфа не желал ни видеть, ни слышать о ребенке, не отходил от охладевшего тела истинного три дн

я расчетливым и холодным, и понять истерику младшего брата он был

становить было уже невозможно, но Ламбер и беседы с психологом помогли понять, что у него остался кусочек от любимого омеги — сын. Собрав себя по кусочкам, отмывшись от

ов. Он впервые посмотрел на малыша и…заплакал. Именно так плачут мужчины — тихо, но надр

еред сном своему истинному. Это были волосы его Райана. Боль вновь пронзила сердце. Разлом дымил, щерился, вот только глубже стать уже не мог. Вставленные в края раны зажимы удерживали

сил глава Корвуса, встав ря

У меня нет прав

л альфа и сделал шаг к сы

вольским характером имя. Хотя, возможно, этот ребенок был и бла

расив. Его белоснежные волосы достигают лопаток, и молодой альфа стягивает их в хвост. А ультрамар

сущность мальчика, не побоявшегося в семь лет выпустить пулю в своего нелюбимого старшего брата, узаконив таким образом свое право наследования. Так же, как не каждый з

который так же искренне ненавидел мальца, но врожденная трусоватость пасовала перед холодными синими океан

й, когда с непроницаемым лицом бывалого киллера он спускал курок. Мальчик словно р

на тайных полигонах Мойры. Мало кто знает, что отношения между отцом и сыном так и

итутки, нянчившиеся с ним в перерывах между клиентами, деньги, а впоследствии и влас

нческой скамьи. Это его собственный элитный спецотряд, его тени и ищейки — хакеры, солдаты и иллюзионисты. Эти люди способны перевопл

биции. Деймосу претила проституция и аукционы рабов. Он хотел посвятить себя ст

r>***<

воля и хватка еще покруче моих будут, — после длинной

мбер плеснул им в опустевшие бокалы еще виски. — Парень

ласился альфа

вство, что Дюка не договаривает что-т

, Самюэль добродушно улыбнулся и, отстав

сть предло

это всегда имело такой же эффект, как «дядя»,

го бокала, Ламбер присел на подлокотник к

нова повторил альфа, и Реми напр

оловой. Ему не нравилось направление разговора. Альфа чувствовал,

арик осторожно улыбнулся, наблюда

Чт

вой Бран — омега. Пол

ебя Корвус? — Бутылка с гр

фа рожден управлять Минаксом. Он безжалостен к врагам и в нем уже чувствуется сила,

здувались, но доля правды в

миндалевидными серыми глазами и волосами цвета вороньего крыла, отливающими ночной синево

зью Минакса и его пороками уже сейчас. Чего стоят только его походы по омегам-сверстникам и регулярные драки — парень не вылезает из тренир

нику главы Мойры особое отношение. Уж о его похождениях Реми наслышан. Малик — полная противоположность своему м

ью следовал за младшим братом. Он никому даже смотреть не позволяет в сторону Брана

будущем мальчика. Все, что может предложить Ламбер сыну-омеге, это образование и

изменить мировой уклад в один момент. Последствия войны, правда, уже не такие плачевные, как были, но мало кому хоче

Его бордели полны омег и бет, и львиная доля персонала вообще не слышала такого слова, как «образова

тот представитель альф не самый плохой хозяин и человек. В па

ам. Жадный глоток виски разогнал кровь, опаляя

ужно по

— улыбн

r>***<

а Реми раскалывалась от выпитого накануне, от мыслей, что дятлами долбили кору

ы об этом, по его мнению, глупом предложении, но случилось то, что з

Тимом, состоялся очередной разго

расхаживая перед мужем. — Рем, это уже ни в какие ворота… Парень в больнице со сломан

ул бровь, посмотр

ольно возвращаясь в годы своей юности. «Насле

старался говорить спокойно, ему хватило

раном, — выдавил супруг и устало уп

r>***<

ика Тима

отвешивает нам пощечины за костыли, на которые мы ее п

ют под водой. Под мутной жижей, ко

и достоинства, чтобы померяться, у кого длиннее, в то время как лю

неизлечимо больной, и ожидаем, когда же раковы

но прикрывал от него — не в меру чувствительного, по мнению альфы — правду, Тим давно видел истину.

ли бы не проведенная десять лет назад операция. К сожалению, восстановить зрение до прежних

лось забыть. Природа поставила на нем крест — жирный и не подлежащий оспариванию. Течки были, а береме

рошлой жизни. Вот только…не с тем, про который так упорно отказывает

r>***<

увства, которых жаждал. Пять лет Реми не слышал из уст своего истинного краткого имени из прошлого — Рем. Пять лет альфа был и художником, и скульптором

ватает только пробы и бирки с ценой. А так выставочный экземпляр современного Пигмалиона, способный украсить канувшие в лету дворцы шейхов, был готов

нуло к жизни «убитую» душу

м несколько раз попытался открыть глаза, дабы развеять устланную перед ними тьму, но темнота отступать не пожелала. Когда наконец до мо

лтые безумные глаза вырывали из омертвевшей памяти воспоминания. Те самые, страшные, уродливые картинки, которые бы не видеть даже в гробу! Те самые, которые подсовывали ему под нос невыносимый запах п

имал еще сутки. В итоге, шесть дней мрака. Шесть дней на пути к прошлому. Шесть дней «дороги домой», дороги к се

предыдущей. И так длилось до тех пор, пока капля за каплей не образовался ручеек, затем — руче

в тот самый момент, когда в перекошенной шизофреническими картинками памяти появилось имя «Бриар Вебер», Тим вспомнил вс

что даже гния в земле, чудовище, которым был Вебер, прод

дальное желание, вот только… дети, повисшие

. Он не мог больше смотреть на альфу так, как раньше, ведь то, что связывало их, долго ли, много ли — п

той косе той самой третьей прядью. Между ними образовалась тонкая трещина, готов

арахаться от шорохов, справиться с приступами паники в замкнутых пространствах, научиться закрывать глаза, не опасаясь встретиться со своим кош

можным, да и как бы он смог, будучи связанным меткой, которая бы просто дожрала его

обновлял метки на теле омеги, ставя свои подписи. Рем просто-напросто боялся, ч

ма и его желания в тот момент, когда картина, кажущаяся

ги разводили руками — стресс, страх перед вынужденной слепотой еще не прошел, дайте ему время, окружите заботой. Рем из кожи вон лез, старался все время быть

нет. Тимура Монти нет. Тимура Вебера тоже больше нет. Наверное, осознав все это, он реш

ставили жирную точку в его душевных терзаниях. Да, именно Малик и Бран каторжными гирями удерживали Тима п

r>***<

вшейся правдой, в глазах альфы списывая все на напряжение, стресс

аемых памятью, помогла ему переварить свалившуюся на голову информацию. Перевар

я любители ужасов, а его имя будут прои

ым воспоминаниям безумного», как ему посыпались предложения из других журналов, которые предлагали свои площади для публикаций. Итог — три журнала и три ветки ужасов, увидевшие мир из-под

лэптоп, а снимки сменили напечатанные листы. Р

Двуликого (

ывный вой. Или пронизывающий до костей немой плач… Красная лента на краю раскуроченной кровати. Был снег, солью рассыпанный вокруг вросшей в землю твердыни. Зола, укрывающая неотпетые могилы. Был шип, пустивший корни в сердце

ающие позвонки. Не было ускользающей надежды. Была откупорившая свой зловонный кран безысходность. Пожирающая сотнями голодных ртов синева… Синева неподдающегося контролю отчаяния… И еда по часам. И ее отсутствие. Не было жизни. Был вакуум. Тягучий, вязкий, плотно набитый осколками разноцве

еска зеркала, но смотрел в истрескавшуюся гладь отполированного стекла. Г

способом справиться с трясиной прошлого, но и попыткой обрести подлинную незави

r>***<

ной косяк, Рем замер в дверях комнаты старшего сына, ра

и, продолжая зажимать в зубах край

обой дверь и подо

в школе? — споко

вать к Брану, — молодой альфа тих

— Это когда ломал ему челю

вь закусил и натянул зубами край н

уса, не дает тебе права чин

ровь, всем своим видом спра

к, так

орщась. — Я не позволю какой-то мрази трог

ишь на пятнадцать м

ался, так как дверь без стука распахнулась и в

омега. — Малик, заче

и схватил за пле

оглаживая худые плечики омеги. — Он целовал тебя, — голос Малика треснул, став

мания на реакцию брата. А вот Реми заметил. И напрягшиеся пальцы старш

его глаза, потом резко отвел взгляд, посмотрев на отца, и отрицательно мотнул гол

ня и так все шарахаются! Ты избиваешь каждого альфу, который

е! Ты Ламбер! Ты Корвус! Т

н резко крутанулся и, вырвавшись из рук брата, бросился из комнаты. Через м

ми и, вспомнив, что он в комнате

каменное лицо не изменилось, но проницательный Малик уловил во

ь, Малик, — нарушил з

отемнело, выпустив свою исти

покойно ответил Малик, не отрывая пытливого

r>***<

ние, Рем, — Самюэль с удовольствием

И-дзин. Лет тринадцать назад? — Реми глотнул виски и чиркнул зажигалкой, ор

жал Ламбера, тоже вытряхнув из пачки сигарету. — Но, это никак не относитс

— Я отправляю парня в Танси, в академию для омег, — альфа затянулс

вают ее в двадцать один, — Дюка прищурился, прожигая взглядом

получил образование. И только в Танси ему смогут дать, — альфа одним г

е для омег, которые впоследствии составят пару богатым обеспеченным альфам — политик

ь жизнь сильным мира сего. Ламберу было даже немного гадко отсылать его именно

стойным партнером твоему Деймосу, — альфа с

внул Дюка и поднял бокал с ос

r>***<

асно видел неоднозначные взгляды Малика в сторону брата. Видел и понимал, чем это чревато. Отцовское сердце болело за сыновей. За обо

читаемые взгляды. Его слова не достигали молодого альфу, как и просьбы, доводы. Малик только отмахивался, приобнимал з

венные эгоистичные желания. Его мальчик станет очередным преемником пороков, будет править Минаксом, Инферно, раз

ждения. И если сначала омега не знал, почему его сына постигло такое несчастье, то сейчас он мог ответить

в глазах Малика всякий раз, когда взгляд

ми и отправить его в Танси, полностью понимая, что для Малика это