Табель первокурсницы

ным и… обидным. Нас не пороли, не ставили коленями н

и, спалившие лабораторию. Или, например, глупые девчонки, не спос

олезные, но изматывающие своей монотонностью действия. Через несколько дней даже те, чьих спин никогда не к

аказаний измен

е плиты перекликался с тревожым биением сердца. Пробежав под аркой с изображением взявшихся за руки Великих

и дышала последние полгода. Гэли подбадривающе улыбнулась, только невеселая вышла у нее улыбка. В отличие от нее Корин и Леон усиленно делали вид, что увлечены ра

а меня скучающим взглядом. Она стояла в первом ряду и ждала. Ждала мое

нул кто-то из-за

издевкой. Я была слишком и

другой стороны, но восторга в к

— не ответишь. Уж точно не сейчас, под

лигон не спалить? То-то

рзающие ладони. Муфта, как и варежки, осталась в моей комнате, на втором эт

сказать, «мисс» она величалась уже четвертый десяток

. Золото, серебро, другие металлы и камни мешают творить волшебство, загрязняя изначальные компоненты. Исключение — экранированные артефакты,

ем-то другим. А еще надежду, что их искупление не наступит никогда. Раньше я думала т

ебя голой — всего полгода ношу, а привыкла настолько, что уже не покидала комнату, не вдев в петли пару склянок с компоне

кивнула высокому мужчине с усами кавалериста, в чем-то похожего на печальн

а резко развернулась на каблуках и

тки обрушившейся стены, покрытые снегом, торчащие ребра обгорелых свай — все, что удалось отстоять у бушева

вое наказание — и сразу семидневная отработка в Ордене рыцарей. Вот пове

делом, а не словом, искупает там, где ему вряд ли будут рады

зывая, как ему надоело возиться с недоучками в

тер! — промурлыка

лишком мало тех, кто мог считать себя ровней Дженнет, столичной аристократке, единственной дочери герцога Трида. И уж точно это были не отпрыски фабрикантов и провинц

однако, каждый студент точно знал, где заканчива

рден — территория рыцарей, второй факультет Академикума, альма-матер тех, кто не обижен

ки за ним. Угловатое и неприветливое здание казармы, тренировочные площадки и полосы препятствий, расположенные вдоль

сь, и телега выплюнула струю кипятка, чудом не задев ни одного из них. Высокий с соломенными волосами выругался, поминая демонов и их матерей. Дома,

а этот раз темно-коричневых. В помещении было сильно натоплено, и жаркий воздух ласково коснулся замерзших пальцев. Мой конвои

шек, продырявивший бочку лозийского. Он насмерть замерз в каменном мешке

другому мужчине, помоложе и поменьше ростом. — Ив

спалила? — спросил черноволо

мщику, не произнеся более ни слова, разв

а тяжелую, подметающую пол юбку, куртку на лисьем меху, и остановился на бледном от стра

эр, — пи

, конечно, но ее хватало только на то, чтобы запереть дочь в комнате и пожаловаться кормилице. Правда, я сразу вылезала в окно, спускалась по плющу во двор и до веч

не бо

… не

у такой страх не к лицу. М

лько глаза оставались серьезными и колючими. — Ид

тановилась напротив массивной черной решетки. Все-таки каме

Слишком колюче смотрит, слишком насмешливо, словно подначивает: «Ну, давай, выкинь что-нибудь!» Я вспомнила про спаленную лаборат

успело нарисовать холодный и влажный каземат, полный крыс, слизней и плесени. А также героическую смерть от голода и холода, роскошные по

йнер, захлопывая за спиной

поверх прутьев. Камера явно была предназначена для удержания мага. Я коснулась черного металла, такой ковали т

ув голову в освещенный м

ной башке. С минуту я раздумывала, глядя в спи

а мне сегодня и так хватило выше крыши. Да и в Кленовый Сад как-то не хотелось… особенно сейчас, когда папенька вот-вот получит счет

азание не исключает учебы, скорее уж наоб

грубо сработанном трехногом табурете, стояли кувшин с водой и таз, ну и ведро под кроватью, само со

ясь не думать об их применении. Железо тихо звякнуло. Масл