Я тебя не отпущу...

жизни. Я привык всё и всегда держать под контролем. Я привык всё решать сам и брать на себя ответственность за свои решения, потому что я просчитываю их от и до. Я думаю о будущем

ихо и с болезненным надрывом доб

я слушать то, к чему он пы

и притягивает к себе, чуть сдавливая.

е встать, Лили? — шипи

ю этого слышать. Не желаю! Слышишь? Не хочу! — уже кричу я и пытаюсь ударить его по лицу, не

тон делает бросок, и заваливает меня на кровать, придавливая всем своим телом. Руки поднимает вверх, скрещивает вместе над головой, сдавливает одной рукой; второй же ловит мой подбородок и ст

зволял тебе

няется. Этот взгляд, этот тон. Он заводит меня и делает безумной нимфоманкой. Покладис

хание на губах. Смотрю ему в глаза, а внутри л

произношу я последнюю спасительну

ому что мои половые губы увлажняются, а внизу живота становится жарко. Так жарко, что я н

ьцами до боли. Завтра будут синяки от его паль

а… безумно бо

он сквозь зубы — и опять бьет мен

ворю я, вновь капиту

аюсь его тона, потому что знаю: когда Антон говорит та

на нельзя, с

сжимается

, Антон,

отом еще спасибо скажешь, когда поймешь, что

лабляться. Когда он резко переворачивает меня на живот, я

опка оттопыривается кверху. А я как зачарованная жду и боюсь своего наказания, прижавшись

входит полностью, не давая мне привыкнуть, и начинает

австречу. Наши тела врезаются друг

тся лишь голые инстинкты: я — его, я принадлежу только лишь ему, а он принадлежит мне! Мы словно одно целое сливаемся в похотливом танце. Взбираемся на пик удовольствия с каждым ударом, с каждым полустоном-по

ритягивает к груди, крепко об

ё, с