ующей, самой женщины я не видел — в глазах темнело. — Чт

а, ноги коснулись пола. Громила в ч

зви

ормально вдохнуть. В ушах еще шумит

ропливо, словно ощутив неожиданную резь в животе, склонилась ко мне. Я оценил весьма выразительный взгляд. Кивнул: конечно, не дурак! О побеге

жным выражением очень бледного лица, тщательно уложенной прической и в шикарном белоснежном костюме, он мне совсем не понравился. Что-то в незнакомце было от классического гангст

Эт

вольно отшатнулся, спина уперлась в неподвижную статую охранника. Незна

он! Дорога

убличных дам. Накачанные ботоксом так, что мимика нормальных людей им не доступна, силиконовые губы, казалось, не способны сомкнуться, в го

машину, а я пока улажу

рное эхо. Громила бесцеремонно подтолкнул меня в ее сторону. С тру

отянула та, словно озв

окоток, дверь захлопнулась. Еще один невежлив

стнице. Радужные наивные мечты детства лопались мыльными пузырями, оставляя на память лишь резь в глазах. Странная семейка! Что же нужно от меня этим людям? Возможно, я некогда украл тачку этого богача, и во

сердце робкими надеждами. А эта чувствительная мышца снова, как в далеком детстве, сладко замирала в предвкушении чуда.

сумбур, перед глазами — рваный ватин сумрака. Ощутив холод ветра, я понял, что каким-то образом оказался на улице. Мир плыл куда-

уетится старенький сторож. Словно крепостной раб из книжки, он мнет руками шапку и постоянно кланяется женщине в кр

сглотнул комок в горле и приказал себе остановиться. Темная дыра все так же неумолимо приближалась. Теперь лимуз

росился мне навстречу так, словно я был его единственным и горяч

етарду в сторожку? Тогда он называл меня кретином и уголовником. Сейчас же даже имя в

ня в объятия. В нос

ы м

сь, кончики пальцев словно пронзили тысячи игл, но все же я мог идти в любом направлении. А вот сторож вдруг вытянулся в струнк

м повисли точно так же, как у сторожа. Страх холодными пальцами сжал затылок, адреналин заклокотал в горле. Бежат

? — участливо спроси

сжимал меня, не давая сбежать. В голове бешеными белками заметалис

нужно вещ

склонился ко мне: — Понимаешь, Сережа... Уже сегодня вечером ты и не вспомнишь о так называемых вещах. Тебе теперь доступны любые шмотки, брюлики, машины… ну

ились из головы. Ну конечно! Зачем мне дурацкие фото и прочая чепуха, все это — свидетельство старой нищей жит

я которого я упорно игнорировал, теперь не поможет. Хотя, если отмести детские страхи, остается живой человек, решивший усыновить сироту. Может, из жалости, может, для воздействия на других люд

го. Карл Лаврентьевич нахмурился и щелкнул пальцами. Я вздрогнул от неожиданности, словно очнулся. Проснулся и старик, он кубарем

й жест хозяина сопрово

ых ужастиков. Я с удовольствием забрался внутрь, а Карл, пос

угой мягкости, пальцы ощутили приятную шершавость обивки. Для по

ареты, я беспомощно проследил, как утр

— запоздало

о улыбнулся, как

то

и оглянулся на женщину, но та смотрела в окно с таким видом, будто все происхо

но, что лимузин направляется прочь из города. Мне было все равно, внутри ничего не дрогнуло при расставании с так называемой родиной, но настораживало то, что

ь хвостами, проводили белоснежный автомобиль томными взглядами, и снова свое место заняли стройные ряды полуголых берез. Мутные сумерки напали внезапно, в окно сурово постуча