Пороки

ах, эту похоть, съедающую нас с костями, эту агонию,

навливает. Наступает, словно коршун на жертву, заст

еня

в то время как мое сердце готово выпрыгнуть сию секунду. Он не может быть з

т, кому-то вообще плевать. Трудно выйти отсюда — высокие каблуки на сапогах н

рдце бешено стучит в груди, волнение подходит к крайней отметке. Я на грани срыва. На грани

яд

мышцы словно каменеют, это не дает возможности взять себя в ру

н все еще открыт, могу зайти к хозяину и попросить спрятать. А что? Хороша

поз

кирпичной стене магазина. Крепко. Настолько, что не сдвинуться, не убежать снова. Н

ека, которого к

гите…

ь, пропахшая табаком, т

ринке, либо курят у главного входа. А я здесь. В лапах самого оп

м хриплым голосом, который когда-то сводил меня с ума, и коварно улыбается, обнажив

чала

ожи, вызывая непрошеные мурашки. Трясусь в его руках, чувствую его тело. Вплотную к своему. Только н

асковое? — Себастьян убирает ладонь

ту! — выплевы

ю, но мужчина быстро хватает мои ладони и заводит наверх, прижима

что наша встре

туп хватил, придурок! Я даже из

альцем обводит нижнюю губу, — такая ж

шее. Палец все еще касается губы, но Себастьян тут же убирает его, когда пытаюсь у

льно. Глаза останавливаются сначала на губах, которые я сжимаю от злости, потом на шее, где висит маленький кулон, на объем

лушная

алии. Бедрам. Огибает фигуру и останавливается на попе. Сжимает ее. Сильно. До легкой

— шипл

лыбается он чуть полноватыми губами. —

а пытаюсь кричать, но голос ослаб. Вм

вер

йчас это вовсе не ощущается. Его ладонь греет, опаляет, оставляет горячие

ит на молнию спереди. — Помню его. В

этого не

ое тело гово

бнажая кромку чулка. Себастьян ехидно улыбается, словно достиг вершин

Ты омерзительный лжец! Ты сломал мою жизнь, растоптал мое сердце! Ты уничтожил мою семью, меня уни

тане

акой

то сама эт

ужевными трусиками… Остро. Горячо. Словно током бьет. Наши тела прижаты вплотную, наше д