Спорим?

«Удача сегодня определенно на моей стороне». Именно об этом я думала, разглядывая последствия последнего боя. На самом деле, я считала так каждый раз, когда была способна стоять на ногах. Своеобразная мантра, чтобы заглушить осознание того, что я по уши в дерьме и долгах. С деньгами в последнее время проблем не так много: я дерусь все лучше, все чаще на меня ставят. Бои без правил — мой шанс закончить этот университет и устроиться на работу. Сначала жизнь пинает меня, а потом я возьму реванш. Забавно, что я еще в это верю.

Я провела пальцем по распухшей ссадине на подбородке, коснулась старого синяка на скуле. Почему они так любят бить в лицо? Сами знают, что это труднее закрыть. Мы ведь все практически учимся вместе. Здороваюсь в коридорах с теми, кого побила; мне улыбаются те, кого я побила, в ответ. Вы бы сказали, что это игра, но отнюдь. Мы не испытываем ненависти друг к другу. Уважение, понимание, едва ли злость. Ведь в клетке дерутся почти только бедные. Богатых не так много, но им всегда достается по полной. Приходят забавы ради, порисоваться. Придурки.

Я расчесываю темные волосы пальцами, вытаскивая спутанные клоки. Девушка, с которой я дралась сегодня, прямо-таки вцепилась в мои волосы. А ведь я специально подстригла их коротко, чуть выше плеч. Была бы моя воля, побрилась бы налысо: не испытываю особого трепета по отношению к моей внешности, зато это лишит противницу преимущества, но волосы помогают скрывать многочисленные синяки на скулах, да и у матери возникнут вопросы. Иногда я отсылаю ей деньги, а она больше не спрашивает, откуда я их беру. Лишь взяла с меня обещание, что это не наркотики и не проституция.

Я с трудом достаю до верха душевой шторки: с моим ростом это весьма проблематично, а сама занавеска отрывается, если дергать снизу. Тео, мой лучший друг, наставник и сосед по совместительству, каждый раз чинил ее, не говоря ни слова. Он, наверное, чувствовал вину за то, что рассказал мне о Клетке, когда я в очередной раз обрабатывала его раны. Но он ведь не думал даже, что я решусь участвовать.

Вода жжет ссадины, я чуть морщусь. Сейчас можно. Сейчас можно дать волю эмоциям, пожалеть себя. Если сделать это на глазах у всех, тебя задавят. Я оседаю на пол, подтягивая колени к груди. Вода капает, шумит, заглушая мои всхлипы. Осторожно касаюсь синяка на боку, по телу тут же проносится волна боли. Она приходит только сейчас. В Клетке, по пути домой я не чувствую ничего, — слишком много адреналина и эмоций, — но дома я не могу никуда от нее деться. Она часть меня. Возможно, самая человечная и важная.

Бои всегда проводятся в пятницу вечером, чтобы было время оклематься до начала учебы. Выплаты производят в субботу. Я слышала, что бои — не единственная забава молодых деток. Ходят слухи о многом, но большинство из этого не более, чем местные легенды. Я не суюсь в то, что не касается меня. Одно из правил, помогающих выжить в этом сумасшествии.

Америка — страна возможностей. Хочешь — загнись от голода. Хочешь — продай свое тело. Хочешь — давай избивать себя раз в неделю.

— Лекса! — услышала я знакомый голос, придавший мне сил. Вернее, заставивший собраться и успокоиться. Я не стыдилась слез перед Тео, но видеть вину в его глазах было немыслимо трудно.

— Я в душе, — слабо подала голос, прекрасно зная, что сосед услышит.

Выбравшись из-под теплых струй воды, я босыми ногами прошлепала до полотенца. Наспех вытерев тело и натянув одежду, неприятно липнущую к влажной коже, я покинула ванную комнату.

Бой сегодня был только у меня, поэтому Тео выглядел весьма жизнерадостным: стоит, перебирая светлые волосы длинными пальцами со сбитыми костяшками. Он больше не подает вида, когда видит последствия драк, которые он неизменно смотрит. Я слабо улыбаюсь, кивая на наш общий телефон. Порой мне кажется, что у нас общего больше, чем личного, но деньги на собственный ни один из нас тратить не готов. Да и неудобств никаких нет, ведь нет никаких секретов. Я знала обо всех его девушках, а он о моих парнях. Познакомить очередную пассию с сожителем было серьезным шагом, до которого редко дело доходило.

— Макс звонил. Сказал, куда и когда подойти за выплатой, — помедлил Тео. Я рассеянно приподняла брови в немом вопросе. — Он хочет передать тебе все на мотогонках.

— Я думала, они лишь слухи, — дернула плечом я. — И что это значит?

Мы оба знали, что Макс, наш координатор и местный воротила, редко делает что-то просто так. С ним все стараются подружиться и втайне боятся или ненавидят. Такова участь организатора. И у кого только есть та беззаботная студенческая жизнь с братствами и сестринствами, о которой ходят легенды? Где мои вечеринки до поздней ночи, прогулы и сумасшедшие выходки? Почему это все мне заменила Клетка и чувство торжества, когда пересчитываю хрустящие купюры из карманов идиотов, что готовы платить за кровавое зрелище? Есть в этом что-то притягательное: я получаю деньги людей, которые пророчили мне падение.

— Пока не знаю, но я пойду с тобой, — качнул головой Тео, доставая аптечку из ящика, на котором когда-то был телевизор.

— Мне нужно просто забрать деньги, к тому же, я смогу себя защитить, сам знаешь, — проговорила я, садясь на раскладушку. Она жалобно заскрипела, будто приветствуя меня.

— Я бы хотел, чтобы этого делать не приходилось никому из нас, — опять начал он.

— На нормальную работу меня не берут из-за учебного графика, — кажется, в сотый раз повторяла я. — Мне самой не нравится это все, но я уже привыкла.

Тео присел на кровать рядом. Проем между нашими раскладушками был настолько небольшим, что едва помещались наши ноги. Очень часто, когда кому-то из нас снились кошмары, мы просто соединяли их и крепко обнимали друг друга. Так было легче перенести все. Никакой романтики, никаких неловких взглядов. Мы оба понимали, что в этом нет ничего, помимо очень крепкой дружбы. В конце концов, я помню его еще мелким пареньком, который даже был ниже меня в четвертом классе. Вот только мой рост после этого не изменился, а он вымахал почти до двух метров. Когда мы стоим рядом, я едва ли достаю макушкой до его груди.

Я тяжело вздыхаю и подаюсь вперед, выставляя болезненную ссадину. Он молча обрабатывает ее, а я даже не шиплю. Полная тишина. Раньше он ругался или осуждающе смотрел, но теперь в глазах только что-то темное. Страх? Злость? Я не сильна в чтении эмоций. За контакты с людьми отвечал всегда Тео. Даже в институте, где бедных почти за людей не считали, он быстро нашел себе компанию и круг друзей. Удивительно.

— Еще есть? — спросил парень, отодвигаясь. Мы всегда обрабатывали раны друг другу: так получалось намного аккуратнее, да и я сама не стала бы тратить время на простые ссадины и синяки, как и Тео, впрочем.

Я молча приподняла футболку, показывая большой ушиб на ребрах. Тео несколько раз кивает и роется в аптечке, пытаясь найти мазь. Я вздыхаю и падаю на кровать, прикрывая глаза.

— Он не болит, — вру я, еле ворочая языком. — Я очень устала, — правда. Обычно я говорю это, чтобы не утруждать его. — Давай спать уже.

Не жду ответа, просто подтягиваю подушку ближе к себе и ложусь на спину, вместо того, чтобы свернуться калачиком, как обычно. И наступает странное состояние, когда вроде не спишь, слышишь все, можешь даже думать, а тело будто окаменело. Такое бывает часто после особенно трудных дней и особенно выматывающих боев. Я чувствую, как Тео легко приподнимает влажную футболку и аккуратно, еле касаясь, мажет синяк прохладной мазью. И становится так тепло и уютно, но я не могу сказать ему «спасибо». Не могу кивнуть или посмотреть в глаза, потому что чаще всего нам не нужны слова. Я оцепенела и могу лишь дышать. Постепенно проваливаюсь в сон.

***

Я с трудом натягиваю на себя ботинки. Дышать немного тяжело, но все в порядке. Я привыкаю к боли. Маленькую комнату заливает свет садящегося солнца. Совсем скоро мне отдадут деньги. Эта мысль греет, чего не скажешь о батареях. На дворе уже март, но по утрам и вечерам жутко холодно. Отопление включают лишь на зиму, совершенно игнорируя осенний и мартовский морозы. Кутаюсь в толстовку, скрещивая руки на груди.

Тео терпеливо ждет у двери, неотрывно наблюдая за мной. Иногда это пугает, но, мне кажется, Тео — последний человек, которого я буду бояться. О нем не скажут это его сокурсники и, тем более, противники в Клетке: с ними он совершенно другой. Часто я шучу про его расщепление личности. Но я знаю, что он всегда поможет мне. Так же, как и я помогу ему. Мне неприятно осознавать, но он стал мне ближе собственной матери.

Я дергаю чертову молнию еще раз, кажется, она уже скоро порвется. От злости я чуть ли не рычу. Руки чуть трясутся, а перед глазами мелькают темные пятна. У меня бывают приступы агрессии. Тео тяжело вздыхает и резко опускается на пол, аккуратно выдергивая застрявшую в молнии ткань. Замок легко защелкнулся, а он укоризненно посмотрел на меня.

— Спасибо, — бормочу. — Я пиздец, как…

Еще один укоризненный взгляд. Я фыркаю.

— Почему ты материшься, как сапожник, а на меня так смотришь, стоит мне…

— Я никогда не матерюсь наедине с тобой. Но, знаешь, мне ведь надо поддерживать имидж крутого мальчика с другими, — хмыкает Тео, поднимаясь на ноги. — Чего расселась? Пошли, — не дожидаясь, пока я среагирую, он легко поднимает меня с пола, ставя на ноги.

— А мне надо поддерживать имидж крутой девочки, — передразниваю его я.

— Брось, тебя и так стороной обходят в университете. К тому же, твой невинный вид и маленький рост делают свое дело. Понимаешь же, чем меньше человек на тебя поставят, тем больше ты выиграешь. Твоя статистика далеко не безупречна, чтобы люди закрывали на твой внешний вид глаза, — снова наставлял меня он. — Чем тише ты будешь выглядеть, тем больше получишь.

— Все и так знают, что я участвую в боях. Нас немного, не забудешь.

— Но ты не самая сильная. Ты всего лишь семнадцатая в рейтинге, не забывайся.

— Семнадцатая из сорока шести, — напомнила я.

— А если брать общий рейтинг, опустишься гораздо ниже.

— Да ты сам на восьмом месте только. Еще учить меня будешь.

— Восьмой из семидесяти двух, — передразнил меня Тео, смеясь. Я машинально ударила его локтем в живот, но, видимо, он ожидал это: успел напрячься.

Я не знала, куда мы идем, просто шла. Такое я себе могла позволить нечасто. Иногда приятно выпустить ситуацию из-под контроля. Я никогда не интересовалась мотогонками: не было у меня денег на мотоцикл, значит, участвовать не могла. Следовательно, прибыли ноль, а делать ставки не мое.

Университетский городок был больше моего родного. Да и в разы чище и приятнее. На улицах не было извечных пьяниц или бомжей. Изредка на скамейках спали пьяные студенты, но это были лишь последствия вечеринок. Да, у кого-то здесь они были. Не всех интересует кровавая бойня. Включились фонари, хотя темнота еще не спустилась. Бесполезная трата энергии.

У студгородка не было четких границ. Территория была не ограждена, но учебный корпус остался далеко позади, а общежития начали редеть. Как водится, городок находился на отшибе, поэтому все дороги сводились к широкой магистрали. Я вытянулась, смотря на десяток мотоциклов, стоящих в линейку. Рядом роились люди. Автоматически искала рыжие кудри, на которые, наверняка, привычно натянута одна из шапок. Макс с ними не расставался. Большая часть людей была в обмундировании, некоторые даже в шлемах. У остальных же они лежали на мотоциклах. Гонки.

— Не нравится мне это, — проговорил Тео, касаясь моего плеча. «Я рядом».

— Я просто заберу деньги, — скорее для себя сказала я, потому что полностью разделяла чувства друга. И все же хорошо, что он пошел со мной.

Компания Макса, до этого активно шумевшая, чуть притихла по мере нашего передвижения. Я чуть поежилась, но решительно направилась вперед. Я чувствовала себя защищеннее в толстовке друга, но сейчас, под пристальными взглядами, меня пробрал холод.

Я молча протянула руку, ожидая денег. Макс развернулся, приподнимая брови. Губы растянулись в мерзкой усмешке.

— Даже ничего не скажешь? — насмешливо спросил он.

— Я ведь сюда не поговорить пришла. Просто отдай деньги, и я уйду.

— Даже не останешься посмотреть? — спросил кто-то из кучи знакомых Макса.

— Мне это неинтересно, — раздражение нарастало. — Деньги?

— Накину десять процентов, если останешься до конца, — неожиданно сказал парень из толпы. Он нахально усмехался, склоняя голову чуть набок. — Я ставил на тебя. Теперь и ты можешь поставить на меня, — он держал в руке шлем. В темноте его острые скулы смотрелись зловеще вкупе с темными волосами.

— Нет. Не люблю проигрывать, — мотнула головой.

— У вас какие-то проблемы? — спросил подошедший Тео. Голос звучал угрожающе, да и он сам выглядел не особо приветливо.

— Похоже, Макс не хочет отдавать мне деньги, — с напускным сожалением произнесла я, на что виновник стычки весело рассмеялся, закидывая руку мне на шею. Я ошарашенно отодвигаюсь, скидывая его конечность. От парня разит алкоголем.

— Не дуйся, Фрейзер. Получишь лишний полтинник, если просто постоишь тут часик.

Тео вопросительно посмотрел на меня, а я вновь фыркнула. Если соглашусь — будет выглядеть жалко. Если откажусь — не получу денег. Он отлично понимал эту дилемму.

— Эй, Фрейзер, — снова крикнул тот парень. — А что, если поспорим?

Я напряглась, осторожно поворачиваясь к нему. Тео положил руку на плечо, чуть поглаживая его большим пальцем. Я всегда так расслаблялась.

— У меня нет денег на глупые споры, — отчеканила я.

— А кто сказал, что мы на деньги спорить будем? — нагло спросил он, вальяжно подходя ко мне.

— Вы тут почирикайте, я сейчас, — резко хлопнув меня по плечу, произнес Макс, наваливаясь почти всем весом. Я скривилась и чуть отошла.

— Если спор не на деньги, он мне неинтересен, — сквозь зубы прошипела, резко хватая рыжего за рукав. — Какие-то проблемы?

— Эй, успокойся, — замахал руками Макс. — Джейс тебе заплатит. Да, бро?

— Да. Иди, — кивнул парень. — Вернемся к спору. Я проиграю — заплачу тебе пятьсот. Ты проиграешь — будешь должна мне желание.

— Нет, — без раздумий.

— Тысяча? — чуть прищурился Джейс.

— Нет.

— Две? Прежде чем откажешь, может быть, узнаешь условия спора? — он улыбнулся, будто это могло помочь ему. — Все довольно просто. Обгонишь меня на мотоцикле — победила.

— Я не умею ездить, — отрезала я. — Отдай деньги.

— Давай так тогда…

— Она сказала тебе отдать деньги, — будто бы равнодушно заметил Тео. Его рука замерла.

— Ты ее защитником заделался? — спросил Джейс. — Остынь, чувак, — развернулся обратно ко мне. — Я дам тебе время научиться и попрактиковаться. Я тебя сам научу. И мотоцикл получишь. На один раз, конечно. Выиграешь — пять штук твои.

— С чего это? — пытаясь скрыть заинтересованность, спросила я, попутно останавливая Тео, пока он не натворил глупостей.

— Потому что для меня пять штук не проблема. Спорим? — он вытянул руку, смотря прямо мне в глаза.

— Спорим, — фыркнула я, с силой сжимая его ладонь.