- Она летела долго, - голос Максима был ровным, лишённым всяких эмоций. - Такое никто не переживёт. К тому времени, как найдут тело, всё будет выглядеть как несчастный случай. Бедняжка, неуравновешенная Алина, подошла слишком близко к краю.
Эта будничная жестокость в его словах ранила сильнее, чем удар о землю. Он уже написал мне некролог, сочинил историю моей гибели, пока я умирала под дождём.
Волна отчаяния накрыла меня, но потом внутри вспыхнуло нечто иное: белая, испепеляющая ярость.
И как раз в тот момент, когда зрение начало меркнуть, сквозь ливень пробился свет фар. Из роскошной машины вышел мужчина. Это был не Максим. Это был Юлиан Воронов, злейший враг моего мужа и единственный человек, который, возможно, желал уничтожить Максима так же сильно, как и я.
Глава 1
Первым, что я осознала, была боль - ослепляющая, невыносимая агония, которая пронзила ногу и взорвалась за глазами. Вторым - запах сырой земли и раздавленной хвои, такой густой, будто я дышала грязью. Моя щека прижималась к чему-то холодному и скользкому от дождя.
Я моргнула, пытаясь разогнать туман перед глазами. Дождь прилепил волосы к лицу, каждая капля - крошечный ледяной укол. Надо мной, сквозь спутанные тёмные ветви, виднелось багрово-лиловое небо, бурлящее грозовыми тучами. Мир превратился в симфонию страдания: безжалостная барабанная дробь дождя, далёкие раскаты грома и моё собственное рваное, отчаянное дыхание.
А потом я услышала голоса. Его голос.
- Она... всё? - второй голос был женским, с приторной сладостью, от которой у меня свело желудок. Кристина.
- Она летела долго. Такое никто не переживёт, - голос Максима был ровным, лишённым той теплоты, которую он изображал пять лет. Это был голос человека, обсуждающего деловую сделку, а не жену, которую он только что пытался убить.
Мой разум лихорадочно пытался сложить всё воедино. Пикник на берегу. Термос с «особенным» чаем, от которого закружилась голова. Внезапный, жестокий толчок в спину. Тошнотворное ощущение падения, мир, уходящий из-под ног, и скалы, летящие мне навстречу. Это не было случайностью.
*Это сделал он. Он толкнул меня.*
Я попыталась закричать, позвать на помощь, но с губ сорвался лишь сдавленный хрип. В горле першило, а во рту стоял медный привкус. Кровь.
- Нам надо ехать, - проныла Кристина. - Кто-нибудь может увидеть машину.
- В такую погоду сюда никто не сунется, - пренебрежительно бросил Максим. - Считай, она уже мертва. К тому времени, как найдут тело, всё будет выглядеть как несчастный случай. Бедняжка, неуравновешенная Алина, подошла слишком близко к краю.
Эта будничная жестокость в его словах была физическим ударом, хуже, чем падение на землю. Он уже написал мне некролог, сочинил историю моей гибели. Любящий муж, скорбящий по своей проблемной жене. К горлу подступила желчь.
Их шаги зашуршали по гравию наверху, а затем стихли. Звук заводящегося двигателя, хруст шин, уезжающих прочь, поглощённый бурей. Они уехали. Они оставили меня умирать.
Волна холодного, чёрного отчаяния накрыла меня, настолько глубокая, что почти завершила то, что начало падение. Я лежала, позволяя дождю омывать меня, сломанная кукла, выброшенная в лесу. Но потом в холодной тьме моей души зажглась искра чего-то иного. Ярость. Белая, испепеляющая ярость, которая сожгла отчаяние. Он не победит. Я не позволю ему стереть меня.
Опираясь на локти, я поползла вперёд, прочь от подножия скалы. Каждое движение вызывало новую волну агонии, но ярость была топливом посильнее. Я ползла сквозь густой подлесок, острые ветки и камни рвали моё и без того испорченное платье. Ткань, нежный шёлк, который он купил мне на нашу годовщину, теперь превратилась в рваную, пропитанную грязью тряпку.
Моя рука нащупала в грязи что-то маленькое и твёрдое. Я вытащила это, окоченевшими пальцами. Это была маленькая деревянная птичка, искусно вырезанная, её поверхность была гладкой и на удивление чистой, несмотря на грязь. Она казалась такой настоящей в моей ладони, маленькая, осязаемая тайна посреди этого кошмара. Не думая, я сунула её в карман своего тонкого пальто.
Буря разразилась в полную силу. Небо разверзлось, и дождь хлынул слепящими потоками. Температура упала, и моё тело сотрясла сильная дрожь. Начиналось переохлаждение. Я проигрывала эту битву. Зрение начало сужаться, края темнели. И как раз в тот момент, когда я была готова сдаться наступающей тьме, пара фар прорезала залитые дождём деревья.
Свет был ослепляющим, безжалостным. Гладкий, чёрный седан класса люкс замедлил ход на извилистой дороге сразу за лесополосой. Моё сердце заколотилось в рёбрах. *Они вернулись? Максим вернулся, чтобы убедиться, что я мертва?*
Водительская дверь открылась, и из машины вышла высокая фигура, силуэт на фоне мощных лучей. Он двигался с пугающей грацией, как хищник, раздосадованный препятствием на своём пути. Это был не Максим. Этот мужчина был выше, шире в плечах, его присутствие излучало холодную, опасную властность.
Когда он подошёл ближе, фары осветили его лицо. Резкие, аристократические черты, тёмные волосы, прилизанные дождём, и глаза цвета грозовых туч. Я знала это лицо. Я видела его в журналах, в финансовых новостях, в яростных взглядах, которые Максим бросал на экран телевизора. Юлиан Воронов. Безжалостный глава «Воронов-Индастриз», крупнейший и злейший враг моего мужа.
Он посмотрел на меня сверху вниз, его лицо - маска холодного презрения. В его глазах не было ни капли жалости, только раздражение.
Его губы скривились в усмешке узнавания.
- Ну-ну. Алина Волкова. Похоже, игры твоего муженька наконец-то довели тебя до ручки.
Он окинул взглядом моё разбитое тело, кровь, грязь, ужас в моих глазах, и его выражение не смягчилось. Казалось, он наслаждается этим зрелищем. Он повернулся, его рука потянулась к двери машины, готовый оставить меня на произвол судьбы.
Паника, дикая и первобытная, захлестнула меня. Собрав последние силы, я рванулась вперёд, мои пальцы вцепились в тонкую кожу его дорогого ботинка, схватив его за лодыжку. Моё прикосновение было отчаянным, грязным пятном на его совершенстве.
Он замер, глядя на мою руку так, словно это была змея.
- Пожалуйста, - выдохнула я, слово вырвалось из моего горла. Мои глаза, полные ужаса, впились в его. - Он пытался меня убить.
Неподдельный, животный страх в моём голосе, казалось, пробил его ледяное самообладание. Его рука застыла на двери машины. Он стоял, разрываясь между своей глубокой ненавистью к моему мужу и ужасающим, окровавленным доказательством преступления прямо у его ног. Вокруг нас бушевала гроза, подходящий фон для момента, когда моя жизнь оказалась в руках моего врага.