Два человека, которым я доверяла больше всех на свете, сговорились, чтобы уничтожить меня. Эта боль была невыносимой; она стирала в порошок весь мой мир.
Поэтому я позвонила нейробиологу и спросила о его экспериментальной, необратимой процедуре. Я не жаждала мести. Я хотела стереть все воспоминания о муже и стать его первым подопытным.
Глава 1
От лица Леры:
Первый намек на то, что моя жизнь - ложь, пришел не с криком, а с приглушенным стоном из гостевой комнаты в конце коридора.
Я моргнула, открывая глаза. Цифровые часы на тумбочке мягко и насмешливо светились - 2:14 ночи. Место рядом со мной в нашей огромной кровати было холодным. Пустым. Артема не было.
Узел тревоги сжался в животе. Последние месяцы он засиживался на работе допоздна, его IT-империя требовала все больше и больше времени, но он всегда, всегда приходил в постель. Даже если это было лишь для того, чтобы поцеловать меня в лоб и прошептать, что возвращается в свой домашний кабинет, он всегда сначала проверял, как я.
Я села, шелковая простыня соскользнула мне на талию. В доме было тихо, он был окутан глубокой тишиной нашего уединенного особняка на Рублевке. И тут я услышала это снова. Тихий женский смешок, который тут же оборвали.
Сердце заколотилось в ребрах, как обезумевшая, пойманная в ловушку птица. Этого не может быть. Не в моем доме. Не в нашем доме.
Я выскользнула из кровати, босые ноги бесшумно ступали по прохладному паркету. Я не стала включать свет. Я двигалась, как призрак, сквозь знакомые тени жизни, которую, как я думала, мы построили. Коридор был длинным, темным туннелем, ведущим к правде, с которой я не была уверена, что смогу столкнуться.
Когда я подошла ближе к двери гостевой, голоса стали отчетливее. Его голос, глубокий и знакомый, голос, который однажды спас мне жизнь и обещал любить меня вечно. И другой голос. Моложе, с придыханием, нетерпеливый.
- Артем, перестань, - прошептала она, но ее тон был игривым, ободряющим. - Она нас услышит.
Кровь застыла в жилах. Она. Это я была «она». Препятствие. Помеха в моем собственном доме.
- Она крепко спит, - пробормотал в ответ Артем, его голос был густым от желания, которого я не слышала уже несколько месяцев. - К тому же, она вымоталась. Весь день провела в студии.
То, как небрежно он говорил обо мне, словно о предмете мебели, который нужно обойти, было физическим ударом. Я прижалась ухом к холодному дереву двери, затаив дыхание.
- Она и правда так хороша? - спросила девушка, в ее голосе слышалась странная смесь восхищения и вызова. - Великая Валерия Орлова. Архитектурный гений.
- Она гениальна, - сказал Артем, и на тошнотворную секунду во мне вспыхнула надежда. Он защищает меня. Но потом он добавил: - Но в тебе, Кира... в тебе есть что-то, чего нет у нее.
Кира.
Имя эхом отозвалось в моей голове.
Кира Щербакова.
Моя стажерка. Моя подопечная. Тихая, талантливая девочка, которую я взяла под свое крыло, которую я лично курировала, оплачивая ее последний год в МАРХИ из своего кармана, потому что она напоминала мне меня в ее возрасте - голодную, амбициозную и одинокую.
Я выросла в детском доме, в мире временных пристанищ и условной любви. Я рано научилась быть самостоятельной, строить собственные стены, никогда не ждать, что кто-то останется. А потом появился Артем. Он не просто остался; он построил вокруг меня крепость, и его любовь была раствором, скреплявшим каждый кирпич. Он был моей семьей. Единственной семьей, которая у меня когда-либо была.
И Кира... я видела то же одиночество в ее глазах. Я поручилась за нее, продвигала ее работы, привела ее в свою фирму, в свою жизнь. Я говорила Артему, как горжусь ею, что однажды она станет звездой.
Кажется, в его глазах она уже была звездой. Просто не в том смысле, в каком я предполагала.
- Да неужели? - голос Киры теперь мурлыкал. - И что же это?
Мне не нужно было слышать его ответ. Я могла его представить. Молодость. Восхищение. Трепет запретного. Все, чем я, в свои тридцать два, якобы больше не обладала.
Звуки, последовавшие за этим - шелест простыней, тихий, ритмичный скрип кровати - были подтверждением, разрушившим фундамент всего моего мира. Это не было ошибкой на одну ночь. Это была привычная, устоявшаяся рутина. Они делали это в моем доме, в комнате всего в нескольких шагах от той, где я спала, в комнате, которую я спроектировала.
Я отшатнулась от двери, зажав рот рукой, чтобы подавить рыдание. Предательство - слишком слабое слово. Это было уничтожение. Два человека, которым я доверяла больше всех на свете, мужчина, которому я отдала все свое сердце, и девушка, которой я пыталась дать будущее, сговорились, чтобы уничтожить меня.
Я хотела, чтобы все это исчезло. Все. Семь лет брака, память о его руках на моей коже, звук его смеха, вид дома, который мы построили вместе. Я хотела выскрести его из своего мозга, пока не останется ничего, кроме чистого, пустого пространства.
Я побрела обратно в свою спальню, мои движения были скованными, роботизированными. Я не смотрела на наши свадебные фотографии на стене. Я не смотрела на панораму Москва-Сити, которую я спроектировала, ту, что сделала мне имя. Я схватила телефон с тумбочки.
Пальцы дрожали, когда я пролистывала контакты, мимо имени Артема, мимо друзей, пока не нашла того, кто мне был нужен. Доктор Евгений Каверин. Мой старый научный руководитель из университета. Ведущий нейробиолог, чьи работы были настолько новаторскими, что граничили с научной фантастикой.
Несколько месяцев назад, на встрече выпускников, он рассказал мне о своем последнем проекте, его голос был тихим и таинственным. Совершенно секретная, экспериментальная процедура, предназначенная для целенаправленного уничтожения определенных путей памяти. Способ стереть травму. В то время я была очарована с чисто академической точки зрения.
Теперь это был мой единственный спасательный круг.
Телефон прозвонил дважды, прежде чем он ответил, его голос был сонным. - Лера? Все в порядке? Сейчас середина ночи.
Слезы беззвучно текли по моему лицу, горячие и бесполезные. - Евгений, - выдавила я, мой голос был чужим, хриплым и сломленным. - Тот эксперимент, о котором вы мне рассказывали... тот, что стирает воспоминания.
Тревожная пауза на другом конце. - Что с ним, Лера?
Я сделала судорожный вдох, решение кристаллизовалось в моей душе с холодной, твердой окончательностью алмаза.
- Я хочу быть вашим первым подопытным.