Дело происходило в доме Артамона Матвеева, а женщины были его близкими родственницами. Евдокия, в девичестве Мэри Гамильтон - супругой. Наталья же Кирилловна Нарышкина - воспитанницей.
Как дальновидный и умелый политик, Матвеев собирал людей впрок и давненько покровительствовал Кирилле Нарышкину. Но - не просто так.
Дочь Кириллы, Наталья, одна из всех его чад, воспитывалась у него в доме и достаточно давно - еще с той минуты, как заметил Артамон Сергеевич в юной девушке, почти девочке, недюжинный характер и холодную расчетливость.
Казалось, Наталью не интересует мирское, она любила ходить на кладбище, молиться об усопших, но в то же время... Обладая внутренней силой сам, Матвеев нутром чувствовал то же и в других людях. И будучи в гостях у Кириллы Нарышкина, приглядывался к его детям.
Наталья, старшая. Иван, Афанасий, Лев, Мартемьян, малыши еще, несмышленыши - пока в детях не было ничего интересного, как и в их отце, Кирилле, которому и не надо было ничего, кроме его стрельцов, да вкусно покушать, да сладко выспаться. Но Наталья...
В том, как она отстраненно держала себя, как наклоняла голову, как пристально смотрела на собеседника - в самую его душу, чувствовалось в ней нечто расчетливое, жесткое...
Тогда и попросил он жену побеседовать с юной «черничкой».
Наталья была юна, но таиться от Мэри не стала. И тетушка с изумлением услышала, что семья Кирилла небогата, к царю-батюшке не приближена, а стало быть, на достойный брак Наталья рассчитывать не может. Нет, если бы эти слова произнесла ее мать! Мэри не удивилась бы, ибо была чистая правда. Но - дочь?!
Дитя, которому и пятнадцати лет не сравнялось?
Наталья не скрывала своих намерений. Ей не хотелось выходить замуж за бедняка и всю жизнь рожать ему детей и высчитывать копейки. Юная девушка собиралась спокойно и расчетливо уйти в монастырь. Она была грамотна, хозяйственна, сознательно создавала себе славу богомолки - и хотела всем этим воспользоваться, чтобы стать игуменьей и обрести самостоятельность - и власть.
Не то, чтобы ее не манило замужество, но с достойным - и никак иначе!
Мэри задумалась - и передала эти слова своему мужу, после чего побеседовать с девушкой пожелал уже сам боярин.
И услышал те же самые речи.
Решения Артамон Сергеевич принимал быстро и назавтра же говорил с Кириллой Нарышкиным о том, что дочь его надо забирать в столицу. В деревне сей дивный цветок зачахнет без ухода. В Москве же!..
О, в доме у Артамона Сергеевича бывает много людей - и в том числе даже бояре. Несомненно, юная Наталья составит достойную партию!
Возражал ли Кирилл?
Да он был счастлив, что с его шеи снимают лишний рот, и что через дочь он еще более приближается к такому великому человеку, как боярин Матвеев!
Возражала ли Наталья?
Отнюдь. Девушка была полна решимости распорядиться неожиданной удачей как можно лучше - себе на пользу. И да, она умела быть благодарной. Она отлично понимала, что Матвеев потребует с нее плату за свои милости - ее ли делами, делами ли ее супруга, но собиралась отдать этот долг. А для начала...
Наталья училась.
Она бегло читала и достаточно сносно говорила на нескольких языках. Ловко научилась носить европейское платье и танцевать. Пела и музицировала. И, разумеется, не забывала молиться.
Матвеев был образован - и в его доме водились новейшие книги и пьесы из
Его комедиями Наталья восхищалась и готова была перечитывать сотню раз. Особенно «Тартюфа».
Не бойся грешным быть, но бойся грешным слыть!
Если бы у юной Натальи был щит - она бы начертала на нем эти строки. И была благочестива, скромна и подчеркнуто невинна.
А через пару лет Артамон Матвеев принялся подыскивать ей жениха.
Впрочем, Наталья охотилась на крупную дичь. А если быть точной - на царевича Кахети Ираклия. Сей достойный юноша с детства проживал при царском дворе под именем царевича Николая Давыдовича. Был он на тринадцать лет старше Натальи и что приятно - умен, красив, богат, пользовался поддержкой народа Кахети,... Наталья даже была в него чуть влюблена.
А какими горячими черными глазами он глядел! Какие слова говорил!
Увидев юную Наталью в доме Артамона Матвеева -царевич сначала восхитился красотой юной девы. Потом оценил ее ум. А под конец, когда безумно захотел поймать в свои сети эту лакомую добычу - то и ее скромность, с которой девушка отвергала все его домогательства.
Нет-нет, ни в коем разе! Честь моя - это все, что есть у меня...
Ираклий получил жесткий отпор - и воспылал еще больше, но покамест было не до брака.
Прелестница все-таки была не самого знатного роду, бедна, к тому же, Артамон Матвеев, тоже не торопился с обещаниями помощи возможному родственнику. А помощь Ираклию была нужна, очень нужна...
Пока на троне в Кахетии сидел сын царя Картли - Арчил, пока его поддерживал отец...
Нужны были войска, деньги...
О, если б на то пошло, с большей радостью Ираклий породнился бы с русским царем, а прелестную Наталью забрал с собой в горы, но...
Царю такой «родственничек» тоже был особо не нужен. Алексей Михайлович предпочитал кормить кахетинца обещаниями, которые не шли дальше его двора.
Ираклий находился в подвешенном состоянии - какая уж тут жена?
Наталья, впрочем, рассчитывала добиться своего, ибо слаще запретного плода - только два запретных плода. Но ей требовалось время.
- У нас гости сегодня, тетушка?
- Да. Его величество и его высочество - на иностранный манер назвала царя и царевича Мэри. - И я попрошу тебя подать им легкую закуску.
- Как прикажете, тетушка.
- Ираклий покамест еще молчит?
- Да, тетушка.
- Ничего страшного. Подождем чуть...
- Мне ведь осьмнадцать лет, тетушка...
- В монастырь ты всегда успеешь, - безжалостно отрезала Мэри, зная, что такой тон с Натальей действовал лучше всего. И верно, девица чуть надула малиновые губки и принялась осторожно укладывать в сложную прическу черные пряди.
Царь... ну что же, что царь. Старый он уже, да и по жене горюет, вот дядюшка и пригласил его - выступления домашнего театра посмотреть, побеседовать.
А что до царевича - Наталья и не видела его ни разу. Не дружен был молодой Алексей Алексеевич с боярином Матвеевым - вот и не бывал у того в доме, как ни приглашал его боярин как уж ни улещивал. Разве что сегодня...
- Тетушка, так дядюшка с царевичем замирился?
- Не твоего ума дело, - отрезала Мэри. Наталья пожала плечами.
О неприязни Алексея Алексеевича... даже не так - неблаговолении его боярину Матвееву разве что вороны на деревьях не знали. А так вся Москва шепталась, что как царевич на троне окажется, так Матвееву и ехать в ссылку в поместье дальнее.
Мэри вспомнила, как муж сжимал кулаки.
- Щенок! Сопляк!
- Успокойся, любовь моя. Что случилось?
- Да царя я к себе пригласил... хотел Алексея Михайловича развеять, чай, после смерти жены он все горюет. И на тот момент сынок его рядом оказался, старшенький.
- И?
- Так Алексей Михайлович и сына с собой позвал, мол, пойдешь, сынок? Душой развеяться... А этот недоросль смотрит на меня, как на вошь и издевательски так отвечает - ради батюшкиной воли он и в огонь пойдет, не то, что комедии смотреть, когда матушки всего пару месяцев как не стало.
- Ох ты, господи!
Мэри была умна и отлично понимала, что это значит. Это уже было не просто неприятие. Мальчишка показывал зубки. А учитывая, что обаяние Артамона на щенка не подействовало, да и согнуть царевича не удавалось - все становилось весьма опасно...
Придет он к власти - все попомнит.
Фактически, царевич предлагал Артамону Матвееву не зарываться и придержать свои усилия по пролезанию в царские ближники, а не то ведь... сочтемся.
- Хоть и не комедия это вовсе, а библейские сцены, о трех юношах в печи огненной. Старец Симеон написал...*
Мэри это не утешило. О том, как Старец Симеон из Дьяково вылетел, тоже вся Москва знала. Увы...
* в реальной истории он так же писал сию пьесу, но представляла ее царевна Софья. Т.к. в данном случае это невозможно, вполне естественно для Симеона было договориться с Матвеевым. Прим. авт.