Sliding kiss

Помню день… Серая простынка, в которой я была окутана, давно пропахла моими выделениями. Белоснежная кожа, ставшая красноватой, опрела и зудила. Я до смерти была голодная и кричала в каком-то вонючем месте меж чёрных пакетов и объедков. Когда появлялся тусклый свет, то я утихала... Три дня. Так продолжалось до тех пор, пока перед моими младенческими глазками не появилась молодая девушка с обеспокоенным лицом и слезами на глазах, взявшая меня своими тёплыми руками… Она стала для меня настоящей матерью.

Помню её радость на лице, когда я впервые стала говорить «мама», когда я впервые стала сидеть, ходить, бегать… Девушкой она была не то чтобы невзрачной, как миловидной. Вытянутое лицо, блонд, курносый нос, пухлые губки и карие глаза. Мама любила делать мне косички, а я ей. Папой вскоре для меня стал весёлый мужчина, старше мамы на пять лет. Он заботился обо мне и маме, приносил в дом вкусности и помогал мне с домашкой, пока мама готовила отменный ужин. Никакие трудности меня не страшили, кроме… Мы были счастливой семьёй.

На моё совершеннолетие отец на свои сбережения купил мне однокомнатную квартирку в центре города, рядом c университетом. Обычный новостройный муравейник. Третий этаж, одиннадцатая квартира. Было много места для фантазии, как приукрасить квартиру. Минимализм? Модерн? А может лучше всё в кавай? Что уж там… Денег нет. Учусь на режиссёра театра драматургии второго курса. Ночи провожу за домашней работой, чтобы уснуть от усталости с мыслью, что мне не придётся проводить ночь с нежеланным гостем в углу комнаты или перед зеркалом.

Верю ли я в мистику? — Считаю себя больной на голову.

…

В комнате пахло душащими благовониями во время приёма горячей ванны и просмотра фильма за бутылочкой газировки. Ровно в полночь c щёлкающим звуком вырубали электричество во всём доме и оставляли аварийный свет в коридорах, лестницах и подъездах. Наступала гробовая тишина. Окна, ведущие во двор, окрашивали кухню в кровавые цвета, таившие в себе чёрные силуэты. Соседские дети умолкали. Мою спальню, которая смотрела в сторону дороги отредкости, освещали лишь бегающие разных цветов фары блудных машин. Яркой полосой через тонкие кружевные бабушкины шторы они пробегали по комнатке и оставляли тень от дерева в углу моей спальни и танцующие огоньки, где располагалась икона. Мой взгляд и был к ней примкнут. Дева Мария смотрела на меня, а я на неё. Она была укрыта голубой мантией с золотой каймой и держала руку на своём сердце, что было проткнуто синим кинжалом. Облитое кровью сердце было в цветочном венке и оплетено огненной каёмкой и отходящими золотыми полосами. Не сказать, что я была верующей… Я верила в бога только тогда, когда он был мне нужен. Конечно, и отрицать его не могла.

Моя кровать у стены находилась рядом с дверью. У меня не было домашних животных. Не было любви, которая сейчас бы могла меня согревать. Мой ночник на батарейке затерялся в коробках с вещами. Ванильные старые свечки горели в коридоре и в туалете. Их веющий запах успокаивал меня, как и икона, лицо которой не изуродовалось в темени, смотря на неё долго. Время было уже час ночи. Мои веки слипались и, широко раскрывая рот, я протяжно зевнула и удобно укрылась одеяльцем. Надо бы погрузиться в объятия Морфея, чтобы прийти бодрой на важные пары. Может, наконец, получится уснуть без инцидента? Ох… Что-то во рту пересохло. Я легла на бок и, вытащив руку из-под одеяла, хотела взять стакан с водой, в котором были добавлены пару капель валерьяновой настойки. Гравированный стакан немного поблёскивал от мокрых следов губ, если на него падал свет. Он был на полу, деля расстояние от двери и кровати. На кухне с хлопающим звуком что-то упало. В страхе я быстро схватила стакан.

«Тук-тук». С замиранием в сердце кто-то постучался в мою дверь. До меня быстро дошло, что стук был не в железную дверь прихожей, а деревянную спальни. Удар был таким медленным и тяжёлым, созывая меня раскрыть и узнать, кто стоит за ней. Я почувствовала холод перед своим лицом. Неспешный стук, разносившийся эхом по коридору, потушил маленькие огонёчки свечки. Их можно было увидеть сквозь проём у пола, но они пропали. До самого дна я выпила стакан. Свой взгляд я перенесла на рабочий стол, что был у окна. Надо было удостовериться, что ничего не изменилось в спальне.

«Только не сейчас… Мне надо поспать, нечисть!». Стук становился всё быстрее и быстрее. Он был похож на катящийся по лестнице стеклянный шарик. На меня полностью осаживался страх и прорастал семенами паники и безумия. Я была крещённой с детства. Со всей силы я сжала серебряный крестик на своей груди и полностью укрылась толстым одеялом. Сердце ушло в аритмию и такую тягостную боль на груди. Всхлипывая, я примкнула колени к груди. Дверь тихонько проскрипела, и кто-то стоял надо мной. В одеяле перед стеной я сделала проём, чтобы можно было дышать. Наступило затишье. Я чувствовала, что оно всё ещё стояло. Дышало надо мной. Смотрело.

С закрытым ртом я сдержала зёв и выпустила нос из-под одеяла, чтобы сделать глоток свежего воздуха. Оно склонилось к проёму и истошно промычало. Я содрогнулась. Тело сковало страхом, и мой рассудок помутнился в слабости и слезах. Я…Я больше не могу терпеть такого. Я хочу просто поспать. Хочу, как простой человек, поспать ночью и быть бодрой утром, а не на парах днём дрыхнуть. Ненавижу! Ненавижу вас! Вы ведь были раньше моей фантазией… Иллюзией. Так и такими должны оставаться!

Я собрала волю в кулак и опрокинула с себя одеяло на пол. Я вздрогнула от перепада температуры, но уверенно подняла голубые глаза и присела. Ожидая увидеть чёрный человеческий силуэт, моё мнение поменялось. Сердце ушло в пятки. Красные фары машин полосой осветили его «лицо». В этой коробке я всего лишь жертва. Жертва, загнанная в угол. Кроме него всё стало плыть в тёмно-серой комнатке. Он… Он отличается от тех, с кем я сталкивалась до переезда.

Всё его тело было как кусок чёрной, не застывшей глины. Громадная лысая изуродованная овальная голова, еле держащаяся на плечах. Человеческий, высоко посаженный огромный рот с губами до висков. Вываливающиеся с жёлтой эмалью зубы из нижней челюсти вместе с какой-то блёванной кровавой кашицей. Верхние зубы отсутствовали, но отчётливо можно было видеть не десну, а огромную вену с размером двух моих ног. Языка не было. Маленькие вылупленные белые глаза с лопнувшими капиллярами, с двумя ушами вместо носа, вразнобой были посередине лица. Выпячивающие, дёргающиеся вены на висках расходились ко рту. Он был сутул, шея практически отсутствовала. Голова держалась на узких плечах, от которых отходили человеческие худые руки до самого пола. На безымянном пальце его правой руки было золотое кольцо, что пережало фалангу до синюшности. Туловище было дрянным до костей, а ноги напоминали маленькие палочки. Половой маленький мужской орган был завязан в сыр-косичкой и имел фиолетовый оттенок. Его пупок был больше похож на морщинистую грязную впадину. Не что иное смотрело на меня и занимал весь угол у открытой двери. Его рост был до потолка.

Моё сердце вырывалось из груди в аритмии. Укрываться одеялом было поздно. Оно сползло на пол к ногам нечисти, оставив меня без должной защиты. Ч-что мне делать? Страх не давал думать. Я не могла отвести от него взгляда. Стены комнаты стремительно стали сужаться. Он был всё ближе и ближе в моих глазах. «П-помогите мне кто-нибудь». Я сжала стакан потной ладонью. «Бей или беги». Маленькая я сейчас бы закрыла глаза и побежала к маме. Но в этой квартире я «одна». Проклятье ли то, что я вижу? Психическое заболевание?

Белый свет пронёсся по комнате. Его человеческие руки резво стали удлиняться и, как змеи бегом подползать по полу ко мне. С устрашающим визгом, не подумав, я со страху всей силой бросила стакан в стену рядом с его головой. Он с треском разбился об бетонную гладь, разлетаясь на мелкие острые стекляшки. Небольшой осколок впился ему в ухо, и он хрипло промычал. Нечисть наклонил ко мне голову, и его блёванная кашица попала на мою ночнушку. Шла вонь из его рта несусветная. Так страшно мне ещё никогда не было, но спасать себя надо было. Я колыхнулась и прыжком с кровати, полусидя, неприятно врезалась лицом в дверь, что громко бацнула об стену. Потирать нос от боли было некогда. Его глаза были на висках и устрашающе посмотрели на меня. Истошно крича в поту, я выбежала в коридор, натыкаясь на свечи, горячий воск которых попадал на мои пятки и обжигал их. Всё плыло в глазах, в солёных слезах. Позади себя я услышала быстрый стук по железному книжному стеллажу. С трясущимися руками я взялась за щеколду замка двери, пытаясь выйти в коридор. Его удлинённая рука схватилась за мою оголённую левую щиколотку. Оставалось сделать лишь один поворот, и я бы выбежала в коридор. Но он резко дёрнул свою руку к себе. Мотая головой, я больно упала на колени, содрав с них кожицу об пластиковый коврик прихожей. В слезах я разбила себе подбородок и чуть-ли не прикусила язык. До последнего я держалась за ручку двери, но меня подвели потные ладони. Он тащил меня к своему рту. Умоляя о помощи, я пыталась ухватиться за всё-что только было на полу. Кроме страха у меня ничего не было. Я швырялась в него своей обувью. Со скорым сокращающимся расстояние нарастала истерика. Под руку попалась ванильная свечка, и я выплеснула горячий воск в него. Он истошно завыл и вцепился за мою пятку ногтями. Я завопила от боли и, закатив глаза, чем попало, ослепила один его выпученный глаз. Он, наконец, выпустил меня, прежде чем я оказалась у него во рту. Были лишь секунды на спасение.

Хромая, я бегом встала и поворотом щеколды распахнула дверь в общий коридор. Ни момента тратя, я рывком захлопнула дверь и как можно дальше стала нестись. Всё было красным перед глазами. Горел аварийный тусклый свет. Коридор казался мне бесконечным, чтобы добраться до лестницы. Моргая мокрыми глазами, я натолкнулась на что-то твёрдое, сбившее меня с ног. Я заорала на весь коридор от ужаса и дрожаще собиралась упасть от бессилия. Шелковистая кожа левой руки плавно взяла меня за правое запястье. Правой рукой кто-то придержал меня за талию. Пахло сигаретами, запах которых я ненавидела больше всего.

— Надо же, кто так поиздевался над лебедем? — это был глубокий женский голос, в котором не было беспокойства.

— Ч-что? — проглатывая сопли, сказала я и свободной рукой вытерла слёзы, чтобы посмотреть на человека.

— Я говорю о тебе, истерзанное дитя. — С грустью сказала она.

Большим пальцем она аккуратно погладила мою раскрытую потную ладонь.

— У тебя длинная линия жизни, но плохое здоровье, — она нежно провела по середине ладони. — Тебя ждёт большое везение, любовь и страсть на сегодняшний день. Всё образумится, если я выслушаю твою историю и подлатаю тебя. Твой больной и измученный вид делает меня несчастной, милашка. — Её обращение возмутило меня. — Синие мешки под глазами от недосыпа очень плохо сказываются на твоей физиономии и организме. — Необычным сказом и заботой сказала она.

Я удивлённо подняла на неё свои светло-голубые глаза. Она отпустила запястье и убрала руку с моей талии. Девушка подправила локон моих растрёпанных блондинистых волос. В кратком расстоянии с улыбкой на меня смотрела высокая девушка приблизительно двадцати пяти - тридцати лет. От плеча до запястья, обвивая левую руку, красовался китайский грозный дракон, выполненный в синем цвете моря. У девушки были прекрасные пышные чёрные волнистые волосы до поясницы. На нижней губе красовалось тонкое серебряное полукольцо, отблёскивая алым цветом от аварийного свечения. На шее до груди серебряный перевёрнутый крест на тонкой цепочке. В мочке ушей чёрный гвоздик. Посреди коридора она была в чёрном топике, который чертовски сексуально подчёркивал её буфера. На ключицах было написано «Tu es ma seule porte». На бёдрах- джинсовые шорты, на ногах- весёлые домашние тапочки в виде бутербродов. Из кармана шорт выглядывала пачка дешёвых сигарет. Ресницы густые и длинные. Взгляд её пылок и глубок.

— Небось, парень абьюзивный? Отчим? Мачеха злая?

От её слов я посмеялась.

— Ах-ха-аха, боюсь, моя проблема хуже. — Oна посчитает меня больной, если я расскажу о том, что вижу всякую нечисть…

Черноглазая девушка серьёзно посмотрела на меня.

— В свою квартиру я пригласить тебя не могу из-за сумбурного беспорядка. Я принесу табуретку и аптечку. Заодно расскажешь, что приключилось.

Я молча посмотрела на неё.

— Дверь моя за спиной.

— Мне страшно будет стоять одной в коридоре. — Тихо сказала я, склонив голову.

— ОПЯТЬ ДЕВУШЕК ПИКАПИШЬ?! А НУ ВОЗВРАЩАЙСЯ В КВАРТИРУ! — из-за двери высунулся рыжий парень с прямым носом. Он резко схватил девушку за плечо и потянул её в кромешную тьмой квартиру.

— НЕЕЕЕЕЕТ!!! ВЕРНИ МЕНЯ! ВЕРНИ! МИЛАШКА, Я ТУТ ЖЕ ВЕРНУСЬ К ТЕБЕ! — махая руками, она чуть не грохнулась спиной на него.

Дверь захлопнулась. Девушка сапожным словом прокричала на парня и, открыв дверь, высунула нос.

— Я скоро.

Свет в коридоре заморгал. Я обернулась в сторону отдалённой своей двери. Она была закрыта. Я потёрла ноющий подбородок и глянула на содранные коленки. Так странно было видеть, что никакого следа от кашицы нечисти нет. Может, я и вправду сумасшедшая? Бледно-голубая ночнушка была испачкана уличной грязью прихожей и следами высохшего воска, осыпавшегося на пол.

— Хорошо будет принять её помощь. Всё равно аптечки нет… — Подумала я. — Как необычно она говорит. Может, она гадалка и хиромантка? «Любовь и страсть на сегодняшнюю ночь, девушек пикапит» я ей понравилась? Ой-ой я к такому не готова, — от стыда я прикрыла лицо руками. — Захочет ли она усыновить и удочерить детишек? А хомячка? Вместе выращивать тархун? Спать в обнимку? — я похлопала себя по щекам. — Н-нет-нет! Погоди, Ева, ты же не лесбиянка! Ох, неужели учительница по биологии была права, что все люди бисексуальны? — я схватилась за волосы. — Опять что-то надумываю… — Я помотала головой в сторону. — Она, наверное, так обычно обращается к девушкам? Надо выключить свою фантазию… Обычно мне неловко разговаривать с незнакомыми, но с ней как-то мне стало спокойно. Ах… Интересно, как же её зовут?

Я вздрогнула от глухого звука. Незнакомка, кажется, хотела открыть дверь пинком ноги. Что-то громко пробормотав, она открыта дверь рукой. С радостным лицом за подмышку она держала спинку стула и в другой руке огромную аптечку.

— Прости за ожидание, — она поставила деревянный стул и закрыла дверь. — Тот парень-квартирант не потревожит нас тобой.

Я не торопилась сесть. Я искала взгляда с ней, чтобы спросить её о том, как зовут её. Но она вприсядку копошилась в аптечке- большой чёрной коробке с красной ручкой. Кажется, она почувствовала мой взгляд на себе и остановилась. Незнакомка подняла на меня голову и мягко улыбнулась.

— Меня Стригова Рита зовут. Не стоит стесняться спрашивать меня о чём-либо. Я всё расскажу тебе. И на «Вы» не стоит обращаться, — она встала вплотную ко мне и положила тёплую руку на моё плечо. Её грудь была на моей. — Всё сегодняшнее не просто так. Особенно, — она провела указательным пальцем по моей руке. — Твои ссадины, — её лицо казалось ближе к моему. Рита ласковым шёпотом сказала мне. — Ты ведь разрешишь мне прикоснуться к твоим ранам?

Моё дыхание остановилось от её слов. Внутри воспламенялось чувство жажды. Желания поцелуя. Как стыдно мне было за своих бабочек в животе. Как хорошо, что аварийный свет смог утаить мои пунцовые щёки от смущения. Её шёпот возбудил меня. Я кратко кивнула Рите и присела за стул в коридоре. С довольной улыбкой она обратно присела копошится в аптечке.

Моя новая знакомая разложила на крышку аптечки всё нужное. Она рассматривала мои колени и локти. Я указала ей на свой разбитый подбородок. Стригова привстала и приблизилась к моему лицу, оперившись рукой об спинку стула. Одной рукой она открыла тюбик с гелем. На подушечку указательного пальца она выдавила гель от ссадин и синяков. Её палец нежно прикоснулся к моему подбородку. Я сощурилась от неприятного ощущения.

— Как же ты попала в беду, сладкая ласточка моя? — она положила тюбик на край стула.

— У меня так то есть имя! Ева зовут меня, — возмущённо сказала я, — то что недавно произошло у меня в квартире…

— Ты с кем-то живёшь?

— Одна.

— Лунатила?

— Нет, ох.

Я не могла сформулировать свою мысль. Нахмурившись, я прикусила губу с внутренней стороны.

— Может, это будет странно, но я с девства не могу прекратить фантазировать по ночам. Вечно видеть и искать кого-то… Страшного. — Промямлила я. К горлу подкатил комок.

— Евонька, ты можешь мне рассказать по подробнее? Не нервничай. — С нежной улыбкой Рита погладила мою руку. — Может, я смогу тебе помочь?

Опечаленными глазами я посмотрела на неё. Я набрала воздуха в лёгкие. Она присела и обхватила мою икру, приступив обрабатывать коленки. Стригова обратила внимание и на щиколотку со стопой в воске.

— Когда я была маленькой… Каждую ночь при ясной луне появлялись человеческие силуэты, стуки, чей-то взгляд. Невозможно было разобрать, моя была ли это фантазия. Ну… Может, допустим, стул с одеждой мне казался человеком. Или у соседей просто что-то упало, а я вот… Сильно пугалась. Включая свет, я понимала, что стоящей тени не должно быть в комнате, — меня затрясло, — в подростковом возрасте всё это к-казалось мне экстримом. Было что рассказать друзьям. Ближе к шестнадцати… Я осознала, что всё это не просто так. Как при сонном параличе, они взаимодействовали со мной. Я не могу спать. Я *хнык* не могу избавиться от страха и по сей день. Я человек простой. *хнык* О-они по сей день появляются в новых обликах. Я страдаю бессонницей и даже днём… Будто кто-то стоит за спиной, когда я в квартире. И, — по щекам прокатились слезы. — М-меня ч-чуть *хнык* не съели. Я-я не знаю *хнык* смогу ли я вообще поспать когда-нибудь.

Вытирая слёзы ладонями, Рита крепко обняла меня, закончив намазывать ранки зелёнкой.

— Ласточка, у тебя случаем не было в роду потомственных ведьм? — как же было приятно утопать в её запахе, во время объятий.

— *хнык* я н-ничего не знаю про своих биологических родителей.

Стригова протёрла пальцем мою слёзку на щеке.

— Судьба особая у тебя, дорогая моя. Наделили силой такую трусишку, как ты. Видеть духов и бороться с ними. Твой страх я могу понять. Евонька, я могу помочь тебе. Ведь я тоже их вижу.

— Д-да?

— В моём роду были не только ведьмы и гадалки, но и благородные охотники за нечистью. Каждый сам выбирал свой путь потока силы: на благо или зло. Но вот странная у тебя история. Словно… Не то чтобы ты притягивала духов, как сама вызывала их. Сильные охотники притягивают только развитую нечисть. Слабые боятся подходить, нападают на простых, как ты, ласточка. Тебе всего лишь надо раскрыть себя, свой потенциал.

— Если я раскрою себя, тогда они *хнык* больше не появятся? — интересно, какой она выбрала поток силы? Должно быть добра. Как хорошо, что проблем с головой у меня точно нет.

— Ну… Они будут только сильнее, но зато сможешь избавляться от них по ночам.

— И я смогу поспать?

— Конечно. Избавишься и поспишь, Ева. Только такой трусишке, как ты, нужен оберег. И твой маленький крестик надо очистить в церкви, если хочешь, чтобы он хоть как-то помогал.

— Ты мне сейчас дашь какой-нибудь камушек? Артефакт?

— Лучше, ласточка. — Она ухмыльнулась.

Удивлёнными глазками я посмотрела на неё. Рита подушечкой указательного пальца с нежностью приподняла мой подбородок. Она не шутя посмотрела в мои светло-голубые глаза и прикоснулась губами к моим. Ненавистный мне запах сигарет ещё никогда не казался таким блаженным и сладко одурманивающим. По спине прошлись мурашки. Я зажмурилась от стыда и сжала свои губы во время поцелуя. Её полукольцо на нижней губе только скрашивало поцелуй, делая его особым и возбуждающим. Это был мой первый поцелуй с девушкой. И я не могла посмотреть ей в глаза, ведь так было неловко мне.

— Mon baiser est ton amulette, Eve (Мой поцелуй - твой оберег, Ева.). — Прошептала Стригова.

— Ч-что это сейчас б-было?

— Мне тебя ещё раз поцеловать, чтобы ты поняла? — Рита приблизилась ко мне вновь.

— Н-нет, я имею ввиду, что произошло с поцелуем. — Я, зажмурившись, отвернулась от неё.

— Эх, а я надеялась на ещё один поцелуй твоих мягких губ, — она вздохнула. — Я подарила тебе частичку своей силы. Никакая слабая нечисть не тронет тебя этой ночью. Ты можешь верить моим словам.

— Значит, действие такого оберега кратковременна и слаба?

— Ты права, ласточка. Завтра ведь будет ясное небо ночью? Я приду к тебе в полночь. Проведём твоё первое занятие по изгнанию нечисти. О плате можешь не думать. Я действительно хочу помочь тебе, ведь на этой Земле очень мало таких, кто может помочь тебе. Заодно мне надо понять, почему нечисть скапливается вокруг тебя.

— Я могу быть проклята? Потому что я в самом деле не хочу их видеть… Не хочу воспринимать мистику, как за правду. Хочется снять проклятье и спать со спокойной душой.

— Честно, я бы тоже хотела снять свою особенность, как проклятье. Но я привыкла к этой рутине ночью. Тебе стоит идти ложится спать, ласточка, — она раскрыла мою левую ладонь и положила мазь от ссадин. — Можешь взять себе.

Я кивнула ей в благодарность и встала со стула. С небрежностью я коснулась её ладони и опустила глаза на пол.

— Рита, можешь провести меня до спальни? Мне страшно возвращаться в квартиру… Вдруг он всё ещё там.

— Волшебное слово?

— Пожалуйста, Рита.

— Смотри, чтобы тем, кто будет проводить с тобой ночь, была не нечисть, а я. — Она вновь приблизилась к мои губам.