шептали на холодном ветру. Исла, покрытая кровью и пылью, стояла на краю небольшой холмика, наблюдая за стаей, которая теп

мог скрыть только он. Однако что-то изменилось. Напряжение между ними было ощутимо, больше, чем когда-ли

а мелких жестах Леви, на ответах, которые не укладывались, на том, как он скрывался за своей холодной маской. Тень недоверия прокатилась по ее позвон

ы, не ускользнуло от него. Он знал, что не может скрыть то, что происходит внутри него. Не только война за власть и контроль, но и н

напряжение в его глазах, странный блеск, который не соответствовал расчетливому и холодному

ти себя так, как будто все под контролем, как будто амбиции - это все, что имело значение. Исла изменила его. Ее присутствие,

они могли продолжить, их прервал далекий крик. Кто-то бежал к

воина был полон отча

иваться в ее груди, начал обретать форму. Она знала, что это

просила она, ее голо

как говорить, и это только

чувствовала, как все ее тело напряглось, сердце забилось в груди.

елу. Как? Кто? Все, что она построила, начало разруш

остался незамеченным. Недоверие было очевидным, а его глаза, которые раньше выраж

з вашей стаи? - Леви спросил с непок

ь, чтобы ее лидерство подверглось сомнению ни со стороны Леви, ни со стороны других. Тем не менее, зерно сомнения начало

ной, как будто все в

ить ясно. Она не могла терять больше времени. Ситуация становилась сложнее. Если она

сомнение осталось в возду

Леви не ушел, хотя он тоже знал, что не может действовать один, по крайней мере, не без Исл

. Но она могла видеть сквозь него. Она знала, что что-то сломалось в нем, хотя она еще не могла это точно

ь себе быть слабой, но что-то в ней также жаждало узнать правду. Что на са

згляд был устремлен в ее глаза. Это

ределенность. Это был не тот Леви, которого она знала. В нем

льства в ее собственной стае и ложь, которые плели

се, во что она верила - лояльность и власть - ставилось п

е. Исла поняла кое-что: в этой игре она

ая болезненная