"Её разрушение: Бездна чувств"

а поняла: выхода не было, его и не предвиделось. Тишина была оглушающей. Айрин сжала пальцы -

мноте, как мотыльки на пламя. Она не хотела помнить. Не хотела снова видеть те глаза, в котор

-

убоко, что не заметила мурашек на своей коже из-за прохладного октябрьского ветра. Он подошёл тихо, как всегда, или же его шаги бесшумно слились с дуновением ветра. Даже сейчас

диношенька, Дел'овир? -

е был грубым - скорее, обволакивающим, словно мыльный пузырь. Ленивым и почти насмешливым, будто кажд

иваясь, глядя, как капли дождя скатываются по стеклу, мысленно устроив гонку из них, б

несколько шагов. Айрин почувствовала его приближение

я просто хочу напомнить тебе,

на ещё верила, что умеет контролировать чувства. Ч

под её кожу и щекотать её нервы, д

ию - легко, непринуждённо, но он не был пианистом - он просто давил на клавиши, чтобы

ай, что ты имее

н наконец, отводя взгляд и делая шаг назад. - Мы оба знаем,

н безоговорочно прав без весомых на то доказательств. С тем, кто ведёт се

Оставь мен

как вдох, мир будто сжался до этой точки между ними, выкачивая весь воздух из п

азах не было удивления, как будто он

а, но и не могу, ты веселишь меня, - сказал он тихо, почти ла

- грубо ответила я, держась за

чно и фальшиво, а ты веселишь за просто

лоунесса?! Придурок! - ответила я, злобн

огда не заводила себе близких друзей или подруг, ведь жизнь в семье военного означает вечные переезды, смену городов и даже стран. Расставание всегда трудно, поэтому я рано поняла, что у меня не будет близких друзей и давно перест

-

а у окна. Сцена, которая осталась у Айрин в пам

х, поправляя потрёпанный рюкзак. Его пальцы дрожали от холода и стыда - страницы тетр

ос Эйдена звучал спокойно, даже можно сказать дразняще ласково. - Ты - как

олову, но не с

Эйден наклонился ближе. - Ты мечтаешь быть главным героем, а на д

. Айрин вздрогнула, когда его голос резко окрасился

до этого, Эйден Вальт

то, ради чего всё это было. Не злоба.

а, под её взглядом, Эйден отступил, как будто сделал то, ра

ратил свою элитность в оружие. Он был выше - по имени, по статусу, по родословной. И он знал э

л из чёрных люксовых машин и не разговаривал о семейных корпорациях или акциях, принадлежащих им

прямо на неё. Публично. Уверенно. Унизил её единственного друга без тени сожаления. Как будто хот

ства вины и ответственности за его омерзительные действия терзали её, как колючие шипы. Одноклассники же, вместо п

ой исход был только в радость. Так он становился единственным

ляда, ни её слов. Ни даже злости. Потому что даже не