ица

меня бросили, скрипнула. В проеме стоял Ярослав, его силуэт вырисовыва

риказ Альфы вернулся в его голос, тяжелый и гнет

го языке. Я уставилась на темную,

прошептала я ох

и грозы заполнил маленькое пространство, удушая меня. Это был запах, который я

казал

илен. Он запрокинул мне голову и прижал край миски к моим губам. Горячая, горькая жидкость хлынула мне

ула обратно на тонкий матр

ло удовлетворение, отчего по моей коже побежали мурашки.

елыми. Я пыталась бороться, но наркотик в тонике был слишком силен. Моей последней осознанной мыслью была вспыш

озь единственное зарешеченное окно комнаты. Мое тело болело глубокой, незна

анного кварца, способный поглощать и воспроизводить образы и звуки из своего непосредственного ок

, закрыла глаза и со

ынули в м

, как открылась дверь, и вошел Ярослав, а за ним - Серафима.

росила Серафима, ее голос был под

ослав, скрестив руки на своей массивной груди. Он посмотрел на меня

фиме, его голос понизился

что она сделала с тобой. За то, ч

«Я не заставляла

И когда она родит, я потребую Испытание Крови. Вся стая увидит, что щенок не мой. Они увидят, какая она продаж

но, презрительно пнула мой раздувшийся живот. Я увиде

има, ее голос был низким и полным яда. - Пусть страдает за это. Но убедись,

ранга, которого я смутно узнала, его глаза были широко раскрыты от смеси страх

л Ярослав ровным голосом.

идение за

то был не звук горя. Это был звук чистой, неразбавленной

моих онемевших пальцев

. Это были не слезы печали по утраченной любв

оторый я спрятала в рукаве. Я вытащила его,

Ведьмина цвета себе на ладонь. Я не колебалась. Я бросила горькие травы в р

живот. Я прикусила губу, чтобы не закричать, и

не жест

рвый акт м