Мышеловка

кривленные электрические разряды вышивали на черном с кровавыми подпалинами полотне свой узор. Ветер, подобный снежному бурану, колючий и хлесткий, прижимал кроны деревьев к земл

дный лик изменчивой Луны. Хитрый прищур единственного глаза Луноликой, который смотрел вглубь кричащего с

сжимая в ладони ровный узорчатый деревянный посох. — Я отдам свою вечность! — мужчина кровью чертил пентаграмму на сухой земле, маленьким ножом вспарывая себе вены, ведя одну ровную непрерывающуюся линию, вдыхая в

дная и ненасытная. Это его последний шанс, последняя возможность. Надежда. Он откроет «Охоту», призовет того, чье имя не произносят, лишь бы получилось. Ем

ный, Темный силуэт обгладывал лес, оставляя позади кривые сухие скелеты. Выцветшая улыбка призвавшего, заклинание в прахе из слов, о

ов, выедавших воспоминания встреченных ими жертв, наполняя округу чавкающими звуками, от которых стыла кровь, набивая свой несуразный безразмерный желудок. Темный, приглашенный, прошенный, снисход

приглашали, обходя разрушенные храмы сторон

кровь. Он, собственноручно выпотрошенный, как безумец глядел на деяния Темного, вечного. Он, страждущий герой собственных фантазий, ждал, вглядываясь невменяемым взглядом в черный силуэт, сотканный из тумана, украшенный жизнями сородичей. Он ждал. Ждал, когда призванное чудовище обретет плоть, когда н

r>***<

анные» эволюцией и людьми. Это мир, в котором войны не закончатся, в котором люди ищут богов среди демонов, а демонов среди богов, в котором вероис