Запретная для альфы

слезы? Да потому что у алтаря стою подле чудовища, монстра в обличье человека. Мужчина, купивший меня у собственной семьи за баснословные деньги, за капитал и перспективы. Но ведь всю жизнь готовила

ение, но

жениха отдавалось неприятными спазмами в желудке, а сердце кричало: «Это не должен быть он!». Один бокал шампанского, затем следующий. Легче не становилось, лишь нервная д

пались комплименты наряду, сшитому ведущим миланским дизайнером специально для этого дня. Но я бы предпочла белому классическому платью облачение вдовы. Суд

о подумать о том, как он будет касаться меня, трогать и входить внутрь. Не хочу его, хочу только Лео! Тело отказывалось, кричало и умоляло не подпускать к себе мужа. Я жажду только моего волка. Чувс

молодых супругов наедине. Холодный мертвый дом. Такой же, как у моих родителей. Открыв массивную дверь, мой новоиспеченный муж развернулся

следы, но я терпела, стиснув зубы. Когда дверь спальни распахнулась, муж практически швырнул меня к кровати. Еле удержалась на ногах, хватаясь за крепкий балдахин.

ы трахалась со своими рабом, с этим

вытащил складной нож, силой развернул меня, прижимая грудью к кровати и рванул шнурки корсета. Боль сдавила горло, грудную клетку б

ловеческой или волч

в белом белье, да кружевных чулках, приник губами к бедрам. Один за другим последовали болезненные сильные укусы. Моя белая кожа горела, отдавая бол

раю, — процеди

кровать. Странным безумным взглядом муж окинул мое лицо, уб

м контракта должна остаться живо

рвалась и упала с кровати. По щекам предательски потекли слезы. Все нутро выворачивало от попыток гадкого вторжения. Забыться... привыкнуть... стереть са

регори опустил руку и развернулся. В его глазах мелькнула ненависть, быстро сменившаяся испугом

воей молодой женой, сэр Грегори, —

ть на любимого мужчину. Я рухнула на пол, сжав ноги, подтянула колени к подбородку, закрывая

Грегори, доставая любимый рас

о мучителя без тени страха. Волк начал медленно подходить, то и дело

пропел Лео, мгновенно оказываясь за спиной

тня. Серебряный ошейник. Тот самый. Боль еще сильнее сжала сердце, выкручивая, выжимая остатки того, что испытывала к этому получеловеку. Чувства наизнанку,

о, миледи,