Почти как лолита

Девчонка ему не понравилась. Куцая школьница в спортивных серых спортивных штанах и ядовито-розовой футболке. В дурацких носках с верблюжьими мордами. С заклеенным пластырем локтем, будто этим пластырем она хотела вызвать к себе жалость. Не слишком симпатичный образец дурновкусия. Смотрящий больше себе под ноги, чем куда-то ещё ничего не выражающим взглядом. С кривой спиной в неловкой позе. И с ужасным именем.

Лиса... Не Лиза. Не Алиса. Даже не Василиса. Лиса. Имя, словно просвистывающее сквозь зубы холодным воздухом. Имя, переваренным куриным бульоном перекатывающееся на языке. Имя, чуждое нормальному человеческому уху.

Игорь вымученно улыбнулся. Натужная гримаса лицевых мышц ощущалась инородно, но изменить что-то выше его сил. Есть такие люди, в присутствии которых тебя сковывает непреодолимым и вязким замешательством. Как если бы они вытягивали из тебя всю доброжелательность. Эта Лиса — именно из таких.

Аня, растерянно замершая в дверях, засуетилась, заспешила показывать, куда повесить куртку и где помыть руки — он всегда первым делом мыл руки, приходя куда-то. Об этом Аня знала без напоминаний.

Закрывая дверь ванной, он услышал её приглушенный шепот. «Переодеться не могла?» Голос отчетливо фонил смешанной со стыдом злостью. Игорь удовлетворенно кивнул — если Анна разделяет его взгляды на воспитание, это говорит в её пользу.

Игорь огляделся по сторонам. Плитка кое-где отстает от стены, образовывая неприятные полости. Проводка опасно торчит над полкой гигиенических принадлежностей. Дверца бельевого шкафчика косит влево. Все неаккуратно и запущено. Игорь передёрнул плечами, но постарался успокоить себя тем, что в этом доме просто не было мужчин. До него.

С Аней его свёл Витька — единственный друг из детства, с кем Игорь ещё поддерживает отношения.

— Одинокая женщина чуть за тридцать, без жилищных проблем. Есть ребенок, зато нет кошек, — презентовал тот, затягиваясь сигаретой и делая вид, что не замечает тяжёлого взгляда.

— Так себе история, — угрюмо отозвался Игорь.

— Извини, приятель, но и ты не сказать, чтоб принц, — Витька стряхнул пепел. — Тридцатилетний холостяк — это не двадцати девятилетний свободный мужчина. Это почти начало конца и одинокая старость. Смирись.

Игорь глотнул пива. О старости он не заботился — когда ещё она будет?

— Это как-то связано с тем, что ты дважды развёлся? — Игорь постарался добавить голосу сарказма, но всё равно получилось пресно. Он, хоть и не видел проблемы в затянувшемся холостячестве, жить один не планировал до конца жизни.

— Конечно: две женщины согласились выйти за меня замуж, — парировал Витька.

Игорь хотел припомнить, что две женщины от него ушли, а одна даже отсудила половину имущества, но это прозвучало бы слишком по-детски даже для него. А мысль познакомиться с этой женщиной — не такая уж плохая. Жениться никто не заставляет, и если не понравится, всегда можно отойти.

Так или иначе, Анна оказалась весьма приятной в общении. Стройная и моложавая. В меру активная и не сильно навязчивая. Не очень красивая, но топ-модели под его окнами всё равно не стояли.

«В конце концов, разводы еще никто не отменял», — решил про себя Игорь и постарался расслабиться, глядя в покрытое мыльными разводами зеркало.

Вечер прошел приятно. Лиса то ли по настоянию матери, то ли по доброй воле ушла, оставив их. На Ане было светло-розовое платье, выгодно подчеркивающее все изгибы ее фигуры. Она призывно смеялась, прикрывая губы высоким бокалом вина и то и дело меняла нахлест стройных ног. Обстановка, как говорится, располагала…

Предложение получилось само собой. Через полгода с того дня. Без колец и коленопреклонения. Они сидели на скамейке возле кинотеатра. Аня, скрывшись за солнечными очками, доедала рожок цветного мороженого и болтала ногами, как школьница. Игорь следил за спонтанными взлётами ее белых «лодочек» и вспоминал, как девчонки в школе любили так же сидеть в холле и перебирать ногами, задевая солнечные полосы на ровном паркете. За ними было удобно наблюдать. И можно остановиться около автомата с газировкой и думать, что Катя Смирнова улыбается именно тебе.

В младших классах Катькино лицо казалось ему странным — слишком уж сильно оно отличалось от лиц других девчонок. И Игоря это отчего-то раздражало. Так и хотелось дёрнуть её за вьющийся кончик косы и спрятать подальше беззаботно оставленный без присмотра рюкзак. Только к средним классам стало понятно, что Катька просто красивая, в отличие от остальных одноклассниц. Считала так добрая половина мальчишек. Мальчишек, отличающихся от Игоря кто напускной бравадой, кто спортивными достижениями, кто просто подвешенным языком.

У Катьки был богатый выбор. И, наверное, она была не очень умная, раз не разглядела преданного Игоря, пусть он и был ниже всех мальчишек в классе.

— О чём задумался? — от бодрого голоса Ани Игорь вздрогнул.

Он, ещё не избавившийся от непонятного воспоминания, протянул руку и снял с Ани солнечные очки. По закону жанра она должна была показаться ему похожей на Смирнову, хотя бы отдаленно. Но нет, это просто Анька, смущённо улыбающаяся и чего-то ждущая.

— Давай поженимся, — Игорь сам не понял, как эти слова выскользнули из его головы.

Аня вздрогнула и замерла. В мемуарах она написала бы, что ее «как громом поразило». На её лице расползлась улыбка, и она полностью развернулась к Игорю.

— Давай, — выдохнула она и снова откинулась на спинку скамейки.

Посмотрела на невообразимо синее, космическое небо. Сидеть спокойно у нее уже не получалось — внутри завелась радостная обезьянка, которая не давала и пары секунд провести без движения. Она, не думая, говорила о чем-то высоким голосом и то и дело меняла позу, то брала Игоря за руку, то отпускала и никак, никак не могла сосредоточиться.

«Вот так сбываются мечты», — упоительная мысль вспыхнула в ее голове в унисон с заходящим солнечным лучом. Игорь был рад. Наблюдая за оживившейся Аней, он чувствовал себя едва ли не героем — ведь причина ее радости в нем, в Игоре. Значит, он не ошибся. Значит, он все сделал правильно.

***

Кольца — и помолвочное, и обручальное — покупали вдвоем. Игорь был доволен — так точно не ошибётся с выбором. Аня приглядела лаконичную пару из белого золота для свадьбы и перстень с розовой жемчужиной, чтобы носить до церемонии. Игорь украдкой глянул на ценники и остался весьма доволен — он ожидал худшего.

Аня любовалась колечком, то поднося ладонь с растопыренными пальцами к самому носу, то вытягивая до предела.

— Может, не нужно было? — озадаченно спросила она, переводя на Игоря обеспокоенный взгляд. — Свадьба и так сильно дорогая…

— Ерунда, — великодушно отозвался Игорь. — Не такая уж и дорогая. Один раз можно.

Аня счастливо чмокнула его в щёку и откинулась головой ему на плечо. И Игорь почувствовал, что гулять со счастливой женщиной — очень приятно.

Планировалось, что Аня с Лисой переедут к нему. Квартира, хоть и меньшая по размеру, располагалась в более престижном районе. Игорь теперь не без ностальгии окидывал жилище — скоро здесь всё изменится. Кухонный стол нужен побольше, и стиральную машину придется передвинуть. Но, с другой стороны перемены — ключ к успеху, как любил говорить Витька. Вот уж кто жить не мог без перемен.

Немного беспокоила будущая падчерица, но Игорь старался бравировать изнутри. С пасынком проблем было бы больше. Подумаешь, девчонка… Много мужчин женятся на женщинах с детьми и не жалуются. Девчонка большая — много заботы не потребуется. И вроде бы не надоедливая. Да и совершеннолетие ее не за горами — улетит в свободную жизнь. Так что Игорь не переживал.

Лиса в свою очередь понимала, к чему ведут «встречательства» взрослых, но на счёт мамы это не относила. Женятся обычно молодые люди после страстных отношений и многочисленных признаний в любви — так считала она в свои четырнадцать. Основываясь на фильмах, любовных романах и других мало достоверных источниках информации. Отношения мамы и Игоря она считывала скорее дружескими, поэтому, когда узнала о помолвке, ничего не сказал, но внутри удивилась и растерялась. И даже обиделась, посчитав себя обманутой то ли матерью, то ли собственными представлениями о жизни. Весть о переезде далась ей труднее. Менять школу — едва ли не конец подростковой жизни. Сколько историй она слышала про травлю новеньких в новой школе… Истории о том, как новенькая с размаху покоряет класс и становится принцессой школы она тоже слышала, но в такое уже не верила.

Но с демонами Лиса мужественно сражалась в одиночестве. Однажды она уже попросила помощи… И окончилось это, как она сейчас понимает, не хорошо. Очень нехорошо. Но не стоит сейчас о таком. Как там в мультике было? «Оставляй свой зад в прошлом!»

Да всё и неплохо. Мама довольна и часто улыбается. Игорь вроде не самый худший вариант. К Лисе не лезет и нервы не портит. А через пару лет всё вообще изменится. Так Лиса считала в свои четырнадцать.

***

Свадебную подготовку Аня полностью взяла на себя. Хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам. Иногда, правда, срывалась на Игоря и Лису, но сами виноваты — могли бы и предложить помощь. В конце концов — свадьба для женщины важнее, чем для мужчины, потому она все хочет сделать идеально. И Игорь не собирался ей мешать — это её праздник, и она имеет на него полное право.

Загс выглядел перегруженным. Громоздкие белые колонны не вязались с легкими, почти ажурными ступенями. Кто только утверждал такой план строительства?

Аня утомилась с самого утра и улыбалась, только когда замечала, что на неё смотрят. Игорю стало её жаль. К чему все эти почитания традиций, если их организация отнимает столько сил? Не упразднить ли процедуру бракосочетания? Никто ведь не подписывает многомиллионные контракты в специально отведенных местах в костюмах и с голубями. А это не менее важно. Игорь мысленно хмыкнул человеческой расточительности сил и времени, которые можно было бы пустить на более полезные дела.

Заигравший марш немного сгладил впечатление. Музыка как нельзя кстати подходила под обстановку — тяжёлая и официозная. Гармонично отражающаяся от холодных стен. Гармонию Игорь уважал.

Аня едва сдерживала слезы. Прижимая к груди букет невесты, она гордо смотрела на красную ковровую дорожку, расстилающуюся перед ней. Вот и все. Она сделала всё, и этот день настал. Она просчитала всё, что могла. И осталось только гордо принимать долгожданную награду. Сегодня весь мир обратился к ней. Можно выдохнуть и с удовольствием принимать причитающееся. Это ее день, и ни одна сила в мире не посмеет его испортить.

***

Туалет ресторана - не самое подходящее для размышлений место. Но он чист и светел, под стать хорошему, собственноручно выбранному заведению. Под стать ей.

Оставшись в стороне от громкой музыки, Аня подошла к зеркалу и на секунду забыла, где находится. Из отражения на неё смотрело словно из мрамора вылепленное лицо. Не похожее на моделей из рекламы, но кто сказал, что они — образец красоты? Анна, с сегодняшнего дня Саярова, гораздо интереснее. Может ли кто-то в мире повторить этот гордый взгляд? Кому еще макияж сможет так подчеркнуть разрез глаз? Чьи еще волосы прилежно лягут в сложносочиненную прическу? Что ни говори, а Анна в роли невесты — воплощение человеческой красоты и силы духа. Сегодня она поняла это окончательно. И чувство триумфа отныне навсегда останется с ней.

Праздник немного омрачало лишь то, что Лиса вяло торчала где-то в стороне, а матушка перебрала с алкоголем и стала вести себя развязно. Но её можно понять — не каждый день дочь выходит замуж.

Игорь же испытывал прилив бодрости. Когда каждый спешит тебя поздравить — понимаешь, что все было не зря. Теперь его нельзя назвать бобылём или закоренелым холостяком. Теперь он перешёл в разряд семейных, что добавляет веса в общественных глазах.

Теперь у него есть семья, а значит, надежный тыл и выглаженные рубашки. Может, стоило съехаться до свадьбы, так сказать, для пробной версии, но теперь это неважно. К тому же это-то инфантильно — просить у женщины пробный «прокат».

Музыка весело бухалась о стены и блестящие декорации зала. Праздник постепенно дошел до того места, когда тамаду перестают слушать и каждый становится сам себе тамадой. При определенной концентрации горячительного в крови ни диплом, ни личностная харизма для этого не нужны.

Витька, уже находящийся в нужной «кондиции», вытянул у вяло сопротивляющегося тамады микрофон.

— А почему невеста ещё с букетом? — осоловело вопросил он. По ошибке указал на свидетельницу, но никто этого не заметил, включая невесту.

Аня, раскрасневшись от шампанского, поднялась, оправила платье, и под аплодисменты двинулась на середину зала. Тяжёлый букет прижимая и груди и чувствуя его густой сладковатый запах. Слишком насыщенный, чтобы принять его за натуральный.

Поодаль от нее собралась весело галдящая толпа женского пола. Многие, судя по нетвердым движениям, уже смутно понимали, зачем здесь собрались. Аня, отвернувшись, хорошенько замахнулась и, под нестройный счёт гостей, запустила «орудие незамужнего поражения» в цель. Очень боялась, что из-за слабого замаха букет шлепнется аккурат у нее за спиной. Но по общему восхищенному вздоху Аня поняла, что опасения её оказались напрасными. Повернувшись, она с гордостью отметила, что букет взмыл так высоко, что еще даже не коснулся земли.

«Снаряд», как в замедленной съемке, долетел до самого потолка и, коснувшись сиреневым боком огромной, под хрустальную, люстру, спикировал вниз. Люстра отчего-то сильно качнулась и даже стукнулась о край потолка, своим звоном перекрывая музыкальное сопровождение. Несколько переливающихся хрусталин стремительно капнули вниз, но это уже мало кто заметил, потому что букет, сбитый с верной амплитуды, полетел не в сторону сгруппировавшихся девиц, а совсем в другую. Именно туда, где ровной пирамидой один на другом стояли хрустальные фужеры с шампанским.

Звон бьющегося стекла эхом прокатился по залу. Брызги холодного икристого залили пяток гостей. На пару секунд воцарилась тишина — даже между песнями подгадалась пауза. А потом прорвало. В зале поднялся возбужденный гомон. Кто-то хихикал, кто-то отмечал, что это наверняка добрая примета, кто-то пытался привести замызганные платья в надлежащий вид. Происшествие сильно взбодрило собравшихся.

Лиса стояла как раз в той части. Лицо стало противно влажным, а носовой платок никак не находился в бархатистой сумочке. Как такое возможно, если сумочка сама не намного больше платка? Липкая струйка защекотала нос, и чтобы не чихнуть, пришлось не по этикету смахнуть ее прямо рукой.

Лиса ойкнула — по указательному пальцу ползла красная дорожка. Рефлекторно коснулась лица всей пятерней и ужаснулась — рука стала неравномерно красной. Кровь. Крови Лиса боялась. Как чего-то инородного и непристойного. В ушах зазвенело. Ей стало жарко, а потом стремительно холодно. Ноги ослабели, как после долгой задержки дыхания. Кто-то накинул на мир желтоватый тюль, который с каждой секундой разрастался и становился плотнее. И она очень резко, почти нестерпимо, захотела спать.

Аня не сразу поняла, почему вдруг Лиска стала центром гостевого притяжения. Букет что ли поймала? Нет — вон он, торчит из-за укрытой скатертью ножки стола. Тогда что?

— Врача! — вдруг раздалось с той стороны, и несколько человек бухнулись на колени.

Аня, подхватывая пышный подол, не чувствуя ног, понеслась туда, где торчал край фиолетового платья Лисы. Что случилось? Только что всё было нормально! Неудачный бросок букета только раззадорил собравшихся, и Аня и не думала смущаться — со всех сторон слышались одобрение и смех. А теперь…

Лиса уже пришла в себя. Хлопала загнутыми ресницами, пытаясь приподняться на ладони. Женщина в годах — дальняя родственница Игоря — остановила ее и принялась вытирать той лицо влажной тканевой салфеткой.

— Всё нормально, — бледными губами произнесла Лиса, глядя на обеспокоенных почти незнакомых людей. — У меня иногда бывает.

Аня забрала у женщины салфетку и принялась сама торопливо вытирать зеленоватую кожу. На щеках, на лбу и подбородке то и дело проступали мелкие царапины, в уголках которых скапливались ярко-алые бисеринки. Ближе к левому виску неприятно поблескивала рана посерьезнее.

Игорь, наблюдающий из-за плеча Ани, достал телефон. Лису уже усадили подальше от стола. Официантка принесла аптечку, и теперь Аня держала возле Лисиного носа открытый пузырек нашатыря.

— Не надо, всё уже нормально, — Лиса попыталась как можно дальше отстраниться от резко пахнущей субстанции.

Она уже чувствовала себя бодрой — адреналин разогнал по организму горячую кровь, и легкое саднение лица ощущалось как нечто само собой разумеющееся.

— Не спорь, - отрезала Аня и ещё ближе поднесла нашатырь, пахнущий тысячей пыток.

Было странно и непривычно. Вокруг толпились люди и стремились помочь: кто-то смачивал носовой платок холодной минералкой, кто-то помог усесться на высокий тонконогий стул. Лиса поймала себя на мысли, что такое внимание приятно, но сильно смущает. Даже мама не стала выговаривать ей об осторожности. Было немного стыдно, что попала в неловкую ситуацию, но в то же время она не была в ней виновата.

Скорая приехала быстро и почти не выразила недовольства, что их заставили ехать на пустяковый вызов.

— Ну, — потупилась Аня, почувствовавшая себя нашкодившей школьницей перед людьми в белых халатах. — У нас праздник, сами понимаете… Ехать за рулем некому…

Врач померил порозовевшей Лисе давление, проверил реакцию зрачков и принялся долго записывать ее личные данные. Второй врач побрызгал на ранки щипучей жидкостью, а на самую крупную — ту, что на виске, наложил повязку.

Когда бригада выходила из ресторана, Витька поймал медиков и всучил им запечатанную бутылку, которую они, поотказывавшись для приличия, приняли.

— Счастья молодым! — самых дверях натужно крикнул тот, что моложе. Угроза явно миновала, но никто не спешил снова включать музыку. Тамада неуверенно сделал заход на свадебные конкурсы, но идею не поддержали. Гости стали понемногу расходиться.

Аня вежливо принимала прощальные поздравления, стараясь не показывать, как сильно она расстроена. Теперь её свадьбу запомнят этим глупым недоразумением, а не красивым праздником, коим она была задумана. Она повторяла себе, что всё это не страшно, и тут нет ничьей вины. И всё равно с раздражением думала о тяжелом букете, о неловко подвешенной люстре и о Лиске, толкущейся рядом с той пирамидой. Никого ведь, кроме неё, не задело… Еще и сообщила всем, что «у неё это бывает»… Теперь ещё подумают, что её дочь — припадочная…

Так или иначе, праздник закончился, и новоиспеченное семейство отправилось на такси домой. Было уже за полночь, и все просто разбрелись по комнатам, не имея сил и желания обсуждать прошедшее мероприятие.

Незнакомый потолок безжалостно нависал над Лисой. Идеально ровная поверхность дивана не давала расположиться с комфортом. Лиса устало повернулась к окну. Оно располагалось не там, где надо. Лиса глубоко вздохнула. Тьма и одиночество стали сжимать ее невидимым коконом. Пустая стена маячила на краю зрения. Протяжный скрип из коридора. Еще один. И ещё. Лиса со злостью пожалела, что слишком хорошо слышит и знает, что это скрип кроватных пружин. И слишком взрослая, чтобы не понять, что сейчас происходит так близко от неё. Сердце сжалось, и по телу поползла волна. Приятная, если не знать, чем она вызвана. Ужасно постыдная, даже в безымянной темноте. Лиса притаилась, отчего-то боясь пошевелиться. Звуки навязчиво толкались в ушные перепонки, не давая отвлечься. Постыдное любопытство. Бессилие. И чувство собственной испорченности, особенно острое в последующие полчаса.