Акклиматизация

жару. Значит, у Лизы и Пашки Мироновых ка

ёжного — в Приморск. Из вечной мерзлоты

как на

т полегче. Сердце перестанет трепыхаться в груди, как птица в ладонях. Не придётся высовываться по ночам в

д, Пашкин отец, остался в Таёжном. Лизины родители и бабушка, как и мама Леонида, давно умерли. Пашка никого из них не помнил почти, только по фотографиям. А Лизины коллеги, друзья-приятели превратились

ый оконный проём. И корила себя за авантюризм и дурость. Зачем они с П

нете, правда, про акклиматизацию говорилось, что труднее всего она даётся детям и старикам. Лиза старухой себя не считала: пер

а цитаты. На хорошие, меткие слова

плетётся нога за ногу, не оборачиваясь, хотя знает, что мать торчит у окна, мог бы и махнуть для блезиру. Тощий, высокий, куда выше Лизы, уши, как всегда, заткнуты

онид исправно платил алименты, хоть и небольшие: у него, журналиста, всегда было больше фриланса, чем официальной зарплаты. Но он и просто так подкидывал бывшей жене дене

анс» ещё и не такое показывали. Сама Лиза сериалы не смотрела, но девчонки на работе всегда активно делились впечатлениями. И косточки Лизе перемывали, наверное, тоже ак

— она упорно верила, что счастливый — уехать из Таёжного. По экспериментальной госпрограмме переселения северян: кв

мп и показала ему все условия на сайте городской администрации. Потом

Леонида, его новой любви Оксаны и новой дочери Маринки — очень дале

Февраль. «Достать чернил и плакать». Ровно полгода пр

, хоть и надо было прийти на полчаса раньше, чтобы обиходить кролика Кузю, ворона Борис Борисыча и безымянных

тлетевшие кнопки и заботливо прикрепила рожи обратно к стене. Подобрала с пола носки, а валявшуюся на раскладушке синюю футболку повесила на спинку стула. В школу требовался только «белый верх, чёрный низ». В этом «белом верхе» Пашка выглядел сущим воронёнком: смуглый, да ещё и дочерна заг

на работу — повезло! Свои русые короткие кудряшки она красила в золотистый цвет — «Гречишный мёд» фирмы

чение фразы оставалось тем ж

сте. Она и зарабатывала словами, пока была журналисткой — там, на севере, откуда они уехали. Она закончила журфак местного университета, как и Леонид. А здесь стала продавщицей в зоомагазине — вроде как совершила скачок вни

даже «полуторка». Пашкина комната оказалась площадью всего в десять квадратов: диван со шкафом впихнуть, и всё. Ну и столик со

они зашли в новую квартиру, пустую и гулкую, и пр

досадой на неё покосившись. — Я лучше себе змею заведу.

ожно прошла через комнатушку и загля

ядом с брошенными, засохшими цветами в горшках. А с

, если виноград растёт, — зачарованно проговорила Ли

ре. Безмятежно синело вдали, за крышами — огромн

к кресла. Даже позволил обнять себя за плечи, взъерошить волосы и потормошить. Не отпрянул с привыч

», «купить по дишману» — здесь даже не знали такого слова. Наверное, потому что это был блатной жаргон, «феня», из которого взялись и многие друг

эту лагерную песню, сидя в дворовой беседке. А Лёнька, её будущий муж и Пашкин отец Леонид, с не меньшим пылом подыгрывал на гитаре, раздрызганной деревяшке. Хотя никаких ссыльных и

обиход. Неписаные касты и почти что писаные законы. А потом криминальных авторитетов не стало — кого поубивали, кто сам в тюрьме и на зоне умер. Нравы изменились до того, чт

к воробьи, они весь Дальний Восток заполонили. А русские, наоборот, поехали

, было большинство, и на улицах то и дело слышался гортанный иноязычный говор. Но Лизу это не пугало и не смущало. Она любила наблюдать за людьми и подмечать разницу в менталитетах. Например, в «национальных» семьях модно было давать детям вычурные

нулись железнодорожные пути, даже через центральный бульвар, усаженный кипарисами и туями. По путям частенько проходили тяжело груженные длиннющие составы: вагоны с углем или удобрениями, цистерны с нефтью — в

а он всё равно жил и дрался. Об этом напоминали мемориальные доски на углах ул

нная старушка — в орденах и медалях. Она, наверно, здесь когда-то воевала. Молодой чернявый парень вдруг догнал её, седую, с трясущейся белой головой, и опустился перед ней на колени, прямо на виду у всей площади… а потом подхватил её на руки и понёс к стоянке такси. Старушка ахнула и заплакала, и Лиза, потрясённая до глубины души, заплакал

ё это в очень большой степени легло на Пашкины плечи. Матери он при этом беспрестанно твердил: «А ты уйди», «Ты отойди», упрямо поджимая губы. Лиза в такие минуты видела в нём даже не его отца, а своего собственного, Павла

ек Лондон, Стивенсон, Голсуорси и Майн Рид. Лиза прочла их все не по одному разу, и

контейнера. Шофёр помог им только выгрузить вещи на серый растрескавшийся асфальт двора. Лиза попыт

руки отваливались. Ну и сердце — чёрто

ясь не задыхаться, просила Л

это «впариватель говн», как называл таких мальчиков Леонид. Но Михаил ничего не впаривал, а прилежно таскал узлы. Вскоре к тимуровской команде присоединилась старушка по имени Роза Андреевна, вышедшая погулять с толстым рыжим пекинесом. И наконец, трое пацанов лет двенадцати, спустившиеся во двор с футбольным мяч

я, даже звери друг другу помогают, — назидатель

у него три брошюрки божественных откровений и адрес прихода или что там у этих иеговистов было. Обычно от всяких сектанто

лаконично проинформировал Михаила Пашка,

ь входная дверь, Лиза села на пачки с книгами и убеждённо п

здесь

вал сын, утирая лицо подолом ф

ло как диагноз, но всё же

обавил Пашка нелогично и задумчиво. — Что-то

шенно счастливой. Теперь их снова окружали привычные, прие

нь быстро н

омагазине. В книжном — да, представляла. Книги для неё были чем-то особенным

именно Даррелла, когда увидела объявление: «Требуется продавец» на двери зоомагазина — знам

трина. Там находилась клетка с огромным чёрным вороном. У ворона был жёлтый клюв и когтистые лапы. Он взирал на Лизу сквозь решётку и сте

ято было выражаться в Сети. Кавайным. Он тоже уставился на Лизу с любопытством своими блестящими глазами-пуговичками.

тся продавец» на листе бумаги формата «А-четыр

. В трёх больших и четырёх маленьких аквариумах медленно лавировали яркие рыбки. За прилавком сидела молодая девушка, очень худая и очень хорошенькая, с чёрными, почти синими, коротко ос

убирает?» — безотчётно подумала

Простите, там на

изу уже пристальнее, чуть скривив яркие губы, н

оваривать, — наконец проронила

сь поступления ещё какой-нибудь полезной ин

где

ась девушка. Потом демонстративно вздохнула и

да будешь? Тут вот…

почти как «женщ

ко бросила девушка, с обле

и клеток и нервничая всё сильнее. Но, несмотря на этот мандраж, она заметила, что товар на

ми, чем-то даже похожий на комиссара Каттани, героя нашумевшего

так… понятно рас

на покраснела, смешавшись под этим внимательным взглядом, как школьница. Будто бы этот самый Ахмад был настоящим ко

по направлению взгляда, заметил отсутств

объявила Лиза, и тогда он мимолётно

хлебом и помидорами. Помидоры и другие овощи стоили тут сущие гроши по сравнению с северными ценами. — На десять

еделил Пашка, откладывая вилку.

ённо блеснули, ко

ыней. Ты будешь пахать, а он

о выдохнула Лиза, т

ть, — отрывисто бросил Пашка, н

Лиза, не зная, как реагировать на т

поднялся из-за стола. — А то я не знаю этих чурок

за так растерялась, чт

буркнул Пашка. — Тебе комп се

таренький стацио

ила Лиза. — Не

шку обескураже

, не шесть. Расспрашивала, конечно, но добиться от него внятного ответа было невозможно. Пашка чуть ли не с

пока Лиза вскарабкалась наверх по длинной лестнице, сердце у неё чуть из груди не выскочило, бултыхаясь буквально во рту. Попав наконец в учительскую,

болезнь и смерть бабушки — всё это прочно ассоциировалос

тянутого ей пластикового стаканчика и пробормота

… слу

а — Лизе очень нравилось это «пушкинское» слово, хотя правильнее было сказать

класса, Сурена. Нос разбил, хорошо, что не

ь. Она могла только беспомощно смотреть на уч

ишкольный учёт вашего Пашу придётся поставить, — устало продолжала классная руководительница. — Мы его еле от Сурена оттащили. Пятнадцать лет ему,

розвучало: «Вот ещё нав

послушайте, разве Паша агрессивный? Он же тихий! И я… я вообще от него

ете сына, что вы в разводе с его отцом и совсем недавно сюда переехали. Акклиматизация. Стресс, переходный возраст… Поговорите с сыном. Ещё

ормотала Лиза, прижав ладонь к трепыхавшемуся

рь на её лице было написано: «Это всё, что в н

— Я с ним поговорю… Вы не беспок

дкашивались, и она присаживалась на каждую встречную скамейку. И на каждой лестничной площадке своего подъезда наваливала

ько лечь и лежать, не вставая. Благо, тот день был у н

о Пашкины кроссовки и машинал

, но осеклась. Пашка повернулся к ней от стола, глядя угрюмо и с вызовом. П

атит, накудахталась. И набегалась. Мозг заработал холодн

ла она безо всяких эмоций

ргнул пару раз и про

л, что я приезжий

много. Что-то подобное она и предполагала. — Не ар

отно выдавил Пашка. — У него айфон по

пелляционно отрезала Лиза, доставая из сумочки мобильник. — Как ты

рот и вдруг побагровел до уше

ами не пошли в милицию снимать побои. Если их мальчик ещё раз посмеет назвать моего мальчика бичарой и нищебродом, я лично его найду и надеру ему уши. И

ь. Она опустила мобильник на стол и посмотрела на Пашку. Лицо его озарилось необычайной радугой эмоций: от изум

тил головой, продолжая таращиться на Лизу.

омнаты, прихватив мобильник. «Прекрати это жалкое овечье блеяние, женщина!» — вспомнила она слова, с ко

окна и уселась прямо на подоконнике, несмотря на холод. Тогда уже стоял ноябрь,

рях, тревожно глядя на неё. — Сердце, да? Серд

дрожали, чего Лиза не

а. — А вовсе не из-за тебя, дурачок. Не надо

она обняла его за плечи, уткну

как на мороженых кур в универсаме, а не как на живых страдающих людей. А на их мечущихся в отчаянии родственников — как на надоедливых тараканов. Она и

икакой «скорой» ей