Игра Алики ро Веорон

Прекрасна школьная пора! Так я думаю сейчас, когда вхожу на территорию университета Магов и Целителей. В школе всё было так знакомо. Даже одноклассники редко менялись. В общем, знакомые правила и знакомые лица. Правда, сахарная школа осталась в другом городе, как, собственно, и друзья. Мне же сдуру захотелось столицы. Вот и получила.

Территория огромная. Парк. Фонтаны и зоны отдыха с живописными лавочками. Идеальный и самый лучший университет континента.

Родители весьма одобрили мой выбор. Правильно, тут можно завести богатых и влиятельных друзей. Даже квартиру мне сняли, чтобы в общежитии с нищебродами не сталкиваться лишний раз. Впереди показались белоснежные и ослепительные колонны здания университета, и у меня непроизвольно вырвался вздох. Пятнадцать этажей! Надеюсь, лифты тут не ломаются. У нас в поместье они ломались… иногда. А у нас всего три этажа! Ладно, прорвёмся. Не стоит раньше времени бояться придуманных неприятностей.

— Извините! — мимо пролетела девушка, хорошенько приложив меня плечом. И прямо сейчас перед мысленным взором возникла мама, которая, помешивая взвар в подвале, напутствовала меня в это учебное заведение: «Совет? Хм, ну, лучше там не трогать первой никого. А вот сдачи дать ты просто обязана! Конечно же, в лучших традициях нашей семьи! Проклятием! Аха-ха-ха!»

Что, собственно, я и сделала. Девушка, уже тянувшаяся к двери, получила по лбу этой же дверью, попятилась и налетела на какого-то парня, который шёл с МП. Магический планшет упал на угол проектора, и картинка, покрывшись рябью, погасла.

Стремительно развивающиеся события заставили меня остановиться и насладиться зрелищем в полной мере. Отец всегда учил: вдумчиво и до конца наблюдать действие собственных заклинаний. Пока что я насчитала только две ступени неприятностей, но они должны быть по нарастающей — это раз, а во-вторых, степеней должно быть десять. Так что зрелище, действительно, интригующее.

— Ты! — Парень толкнул девушку, и та, отскочив от него, вновь извинилась:

— Прошу простить, я опаздываю! Скажите вашу фамилию и я оплачу счёт за МП!

Чёртова блондинка! Думает, всё решают деньги! Увы, дорогуша, заклинание сильнее!

— Генри Фелих. Второй курс, — парень сухо поклонился.

— Ага… — девушка снова подбежала к двери, и я злорадно ухмыльнулась. Да! Второй удар по лбу! Она снова пятится и мотает головой, видно сильно приложило. Кто-то снова выбежал из университета на полных парах, даже не заметив подбитую блондинку. Парень шагнул назад, так и не успев поднять планшет, и она, наступив на него, оступается и подворачивает ногу. И в этот момент двери вылетают и сбивают её и парня. В дверях застыла фигура горной химеры, быстро водящая головой в разные стороны. Вырвалась на волю? Химера увидела меня, и её глаза вспыхнули кровожадным красным огоньком. Я ухмыльнулась, и мои глаза тоже вспыхнули. Правда, синим. Я отлично умею контролировать свою магию и показывать её, когда надо, тоже умею. Химера потупила взгляд и оглянулась. Поняла крошка, кто я, и сейчас попытается удрать. Из глубин здания полыхнуло всеми видами стихийной магии, я даже почувствовала привкус магии смерти и сплюнула эту тухлятину. Что интересно, когда сама творишь такое, мерзкого привкуса не чуешь, а вот когда кто-то — хоть вешайся.

Химера сделала шаг вперёд, ещё один и наступила на одну из выбитых дверей, под которой раздался крик, полный боли. Мужской крик. Наверняка, тот парень с МП. Сегодня явно не его день.

Химера сделала ещё шаг, и раздался молчаливый хруст. А потом… Потом из-под этой двери вылезла фигура блондинки, и в химеру полетела вся стихийная магия высшей пробы. Всего три удара моего сердца и грозная химера, весом в две тонны, рассыпалась кучкой пепла. А блондинка, откинув дверь с парня одним жестом, заставила его тело левитировать за ней. Она мельком видела меня, как и остальных студентов, толпившихся рядом со мной, но едва ли она меня заметила.

Если бы я была пышногрудой и высокой, с красивой мордашкой и от меня фонило магией высшего порядка — да, бесспорно, она бы обратила внимание. Но я весьма обычная и средняя: белые туфельки, белое платьице, белый рюкзачок, длинные тёмные волосы, уложенные в модную, но обычную причёску, и обычный неброский макияж. Всё строго по-фамильному. Разве я похожа на дочь Тайного советника и Главы Тайной Службы герцога и герцогини Веорон? Конечно же, нет! И конечно же, большая часть населения даже не знает, что такие должности вообще есть в нашей Империи. Я поморщилась. По правде говоря, и я до прошлого года об этом не знала.

— Это была Сати? — сказал кто-то сзади. Я решила не показывать явного интереса, но знакомиться с народом с чего-то надо, и я решила повернуться. Как оказалось, позади меня стояла четвёрка студентов. По полоскам на воротниках отметила про себя: третий курс и второй. Две девчонки с третьего и двое парней — со второго.

— Ага, она самая, — кивнул девчонкам парень. — И похоже, она нашего Генри уволокла.

— К целителям, наверное, — охнула одна из девчонок и бросилась к дверям. Наверное, она с целительского.

— Да уж, страшна наша Куратор, — вздохнул один из парней и обратился к другу, залипшему на вторую девчонку: — Тим? Идём?

— А…э…да, да. Я — Тимрай Картик. — Поклон девушке.

— Мари Кольс, — улыбнулась та и кивнула ему.

Меня сейчас стошнит от этих розовых соплей. Взрослые люди же! Старше меня на целый год-два, а ведут себя, как подростки в школе! Отвернувшись и не показав своего отношения ко всему этому, я спокойно пошла в университет, обойдя развороченные двери. Значит, блондинка не учащаяся, а преподаватель. Как интересно. Неужели они все тут настолько неумехи, что не ощущают коротких, но многошаговых проклятий? Чему тогда тут будут меня учить?

Подойдя к магическому стенду, написала в строке поиска свои данные, и вылезло персональное окошко, известившее меня о занятиях на неделю, о предметах, и о времени их начала. Первым предметом сегодня стоял «Общий». Что скрывается за подобным названием, я терялась в догадках, пока шла до лифта, полностью выкинув блондинку из головы.

Зайдя в лифт, порадовалась, что всем остальным было куда интереснее целительское крыло на первом этаже, чем собственные занятия. И когда двери лифта практически закрылись, чтобы отвезти меня на пятнадцатый этаж, в него протиснулась та самая блондинка. Двери закрылись, и мы начали подниматься.

— Кажется, я тебя задела, когда торопилась, — и слегка повернула ко мне голову. Я заметила улыбку и насторожилась. Враг среди преподов? Это может плохо закончиться.

— Да? — изобразила удивление. — Всё так стремительно произошло, я даже не заметила.

— Да неужели? — её улыбка погасла, а лифт, резко дёрнувшись, остановился. С одной стороны, это может быть очередной шаг проклятия, с другой — её личная инициатива. Надо было выйти, когда она зашла.

— Ага, — кивнула и вздохнула, — кажется, мы застряли.

— Хех, не мудрено, учитывая, что ты меня прокляла, — хмыкнула она и, резко повернувшись, прижала меня к стенке лифта. — Ты, сучка, вылетишь отсюда в ближайшее время! Мне наплевать, кто твои родители! И сними с меня своё проклятие!

Мама с самого детства меня учила не признаваться даже под пытками в том, что я сделала. И я считаю, что наука её прошла не зря. Поэтому делаю максимально испуганное лицо и, вжавшись в лифт, начинаю плакать. Папа говорит, что слёзы — единственное женское оружие, с которым он ничего не может сделать. Мой папа обманывает крайне редко меня и маму. Но мы с мамой всегда знаем, когда именно. Приём срабатывает, и она меня отпускает, отстраняясь:

— Не думай, что я поверю в твои лживые слёзы, тварь.

Но тем не менее лифт работает и едет на пятнадцатый этаж. И вот мы с ней идём в одном направлении, к аудитории номер четыре. Она в гордом молчании, поджав губы, а я рыдая и размазывая слёзы по лицу.

— И долго ты будешь ломать комедию? — шипит она, застыв перед дверью. В её глазах негодование и ярость. Но поделать она ничего не может. Не на ту напала. Играть, так до конца! Публика ждёт! Я, до этого хныкавшая, начинаю реветь с новой силой и пытаюсь ворваться в аудиторию. Она дверь держит, а на губах усмешка. Думает, она королева положения. Увы, она недальновидная дура. Таких в школе было очень много, и тактику для каждой мне подсказывали мои великие родители. Так что всё это лишь хорошая постановка — для правильной реакции публики.

— Пустите! — кричу, рыдая. Думаете, трудно плакать? Вовсе нет, когда твои родители к этому подходят с тем же изяществом, что и мои. У меня тонна поистине ужасных воспоминаний, от которых хочется забиться в подушку и рыдать навзрыд, благодаря моим несравненным родителям.

— Какая же ты тварь… — вздыхает она. — Даже тошно к тебе прикасаться.

— Пустите меня! Я ни в чём не виновата! Я не знаю, про какое проклятие вы говорите! — дёргаю ручку двери. Она резко отходит, и я, дёрнув ручку, резко вваливаюсь в аудиторию. Она хочет моей неуклюжести, чтобы я стала посмешищем на глазах у однокурсников. Я вваливаюсь внутрь, каблук мой ломается, и я, неловко взмахнув руками, падаю. Очередной шаг проклятия и вот — я жертва. Она пытается подхватить меня, цепляет за руку и резко рвёт на себя. Я ожидала очередного шага проклятия, потому боль от вывихнутого локтя не такая уж и болезненная, но я всё равно кричу изо всех сил. Студенты вскакивают и подбегают к нам, растерянно хлопая глазами. А меня обнимает кураторша и шипит едва слышно мне на ухо:

— Тварь, ты мне за это заплатишь!

— Отпустите меня! Мне больно! — Тут я даже не покривила душой, но можно было сказать об этом тише и без слёз. У неё словно рефлекс сработал на мои слёзы, и она меня снова оттолкнула от себя. Я знаю, как работает моё проклятие, и знаю, что с каждым разом шаги всё сильнее бьют по жертве. Знаю, что сейчас практически заключительные шаги, и готовлюсь к тому, что последним штрихом в её невезучести буду именно я. Точнее, моя травма. Всё давно уже испытано в школе и по мере взросления. Часто меня же моё проклятие остаточно так и задевает откатом, вписывая в шаги жертвы. Её толчок получается магическим, и меня впечатывает в ближайший ко мне стол. Резкая боль в ноге, и я действительно ору от боли. К переломам ног я до сих пор не привыкла и вообще трепетно отношусь к ним, каждый раз посещая лучших целителей за счёт того, кто мне ломает ноги, разумеется. Кураторша порывается подойти, но я, пересиливая боль, пытаюсь отползти от неё:

— Не подходите ко мне!!! Пожалуйста! Кто-нибудь! Помогите!!!

Студенты, что до этого робко пялились на избиение младенца (это я о себе), сплотили ряды, не пропуская блондинку ко мне.

— Да пропустите вы меня! Разве не видите, что она сломала ногу? — она отпихнула их, словно щенков и, подойдя, склонилась, внимательно смотря мне в глаза. — Я отнесу тебя к целителям.

Мотаю головой отрицательно. Вот уж нет. Если есть ещё один шаг, то всё для меня может закончиться ещё хуже. С ней никуда не пойду.

— Тебе нужна помощь целителей.

— Я знаю! — повышаю голос. — Не трогайте меня больше, пожалуйста!

Сейчас я сказала чистую правду. И ей это ещё больше не понравилось, чем когда я рыдала. Она жестом подняла моё тело, пошла прочь из аудитории. А я полетела следом. Взвыла, ударившись о дверной косяк сломанной ногой, и зацепилась руками за ближайшего однокурсника:

— Спасите! — уставилась на него с мольбой и тот, твёрдо кивнув, сделал то, ради чего всё это и затевалось — нажал на стене красную кнопку. Мои пальцы разжались и отпустили его форму. Я полетела дальше. Я видела лица однокурсников, и им было явно не до смеха. Точный расчёт сделал из блондинки монстра, а из меня жертву. Мы остановились у лифта. Она посмотрела на меня со смесью отвращения и чего-то ещё. Молча отвернулась. Двери лифта открылись, и я увидела красивого блондинчика, лет под тридцать. Хотя, учитывая, что он маг, ему может быть и двести тридцать.

— Сати, что произошло? — он прошёлся по мне взглядом и вновь поднял на блондинку. Чем-то они даже похожи.

— Эта… тварь… кинула в меня проклятие, и после этого у меня весь день наперекосяк, — блондинка поморщилась.

— Откуда у неё травмы? — он подошёл ко мне и посмотрел на деформированную ногу и выбитый локоть.

— Упала. Случайно, — хмыкнула кураторша.

— Дважды? — он недоверчиво покосился на неё.

— Ага. Говорю же: проклятие! — усталый вздох.

— Я не вижу на тебе ничего, — он пристально посмотрел на неё и зашёл обратно в лифт. — Ладно, поехали вниз, ректор разберётся.

Пока ехали в лифте, она активно пересказала ему, как всё было на самом деле. Судя по её рассказу, потащив Генри в медпункт, она и там успела облажаться пару раз. Я посчитала шаги проклятия: ровно девять. Остался последний, и это будет самый страшный для нас обеих. Последний раз я попадала под откат лет в пятнадцать, когда устроила весёлую жизнь своему бывшему. Лечение оплатил он, конечно, но его семье пришлось уехать из города. Хороший был мальчик, жаль, потаскун.

Лифт остановился, а вот двери открываться не хотели. На этот раз это точно не она, потому что даже она занервничала. Боль становилась невыносимой, и я, плюнув на всё, бросила на себя обезболивание. Блондин удивлённо поднял бровь, а кураторша хмыкнула:

— Видишь, у неё много талантов.

— Ты её не обезболила?! — он изумлённо перевёл на неё взгляд.

— Забыла со всем этим… — она сделала неопределённый жест рукой. Он вздохнул и сел на пол лифта:

— Сколько ты ещё сможешь её продержать на левитации?

— Пф, — фыркнула она, — хоть сутки, будто ты не знаешь!

— Я нажал вызов бытовика, так что ждём.

Блондинка села рядом с ним, демонстративно рассматривая меня:

— Ну что, тварь, давай знакомиться, что ли? Я Сатила ро Хейм, он, — кивок на блондинчика, — мой брат Артур ро Хейм, а ты?

И вопросительно смотрит на меня. Думаю, лучше помолчать. Ро Хеймы, насколько я помню, имеют на западе, у самого океана, герцогство приличных размеров. Обогатились на торговле. Богаты, знатны и, как видно, неплохие маги, раз работают тут. Роли их происхождение не имеет в моём плане. Главное, выжить во время его исполнения.

— Что, язык проглотила? Или ты с низов, а? Дочка торгаша? Нет? — она улыбнулась. — Принцессу нашу я знаю, и ты не она. Так что ты не можешь быть выше меня по положению, и твоё молчание, скорее всего, как раз объясняет, что ты с низов и поняла, на кого посмела кинуть проклятие.

Ей бы в Стражу. Преступников искать. Посмотрим, до чего она додумается дальше.

— Туфельки модные, платье недешёвое, рюкзачок зачарован на совесть и не уродка. Торгаши бы нарядили в самое дорогое, чтобы блеснуть и внимание привлечь, да и тебе бы захотелось выделиться, чтобы подцепить дворянчика. Значит, не торгашка… Дворянчики… Какой-нибудь знатный, но не богатый род. Скинулись, приодели и решили вывести в свет. А кто у нас из знатных, но не богатых, такой гордый? — она улыбнулась, задумчиво меня рассматривая. Артур вздохнул. Видно, сестра его так мучает не впервые. — Арт, каких гордых, но не богатых ты знаешь?

— Ро Лальсов, Ро Нигги, Ро Приу.

— У первых двух дочерей нет. А вот Ро Приу… Слушай, ты Ро Приу?

Я кинула ещё разок обезболивание, чтобы боль не отвлекала от увлекательного процесса моего опознания. Я в восхищении: несмотря на то, что она блондинка, соображает она хорошо. Может быть, при других обстоятельствах я бы её и простила за всё, и даже подружилась, но она упорно зовёт меня тварью. А этого я не люблю. Твари, это та же химера, а из людей те, кто могут положить в ритуальный круг близких для увеличения собственной силы. Вот те — да, твари. Я же… Я просто увлекаюсь древними тёмными заклинаниями, которых у нас в семейной библиотеке слишком много.

— Не откликается, Арт. Значит, надо брать выше барончиков. Кого из графьёв знаешь?

— Ро Плье, Ро Муннар.

— Про них не знаю. Но она не реагирует, — блондинка ухмыльнулась, разглядывая меня.

— Я учился с Ро Муннар, они с ней чем-то даже похожи. Но та была более… активная и жизнерадостная, — Арт внимательно посмотрел на меня, — и красивее.

Я обязательно передам маме твои слова, Артур. Думаю, папа с тобой согласится.

— Тогда, возможно, Ро Муннар её мать? — оживилась блондинка. Умная блондинка.

— Возможно, — Артур встал и потянулся. — Мы тут уже час. Бытовик не откликается. Давай, я попробую уйти личным порталом и позову на помощь?

— Тогда заклинания в лифте нарушат цикличность, и мы упадём, — хмыкнула умная блондинка.

— Ой брось, я применю портал внутри заклинания перемещения лифта, с чего цепочка разорвётся? — Арт раздражённо посмотрел на сестру, и я нахмурилась, глядя на блондинку.

— Она не разорвётся, балбес, ты нарушишь ход цикличности. Лифт стоит в пространстве — цикл замкнут. Когда ты попытаешься его покинуть в замкнутом цикле, нарушится цикличность! — усмехнулась кураторша, спровоцировав брата.

— Я не балбес! Я артефактор! И мне виднее, где и что нарушается, ясно?! Почему ты постоянно смеёшься надо мной?! Ждите! — рявкнул он, растягивая в пространстве портал и заходя в него. Ждать долго не пришлось: едва портал закрылся за ним, лифт пришёл в движение — начал стремительно падать. Момент падения я помню не очень хорошо, помню, как накидала на себя кучу щитов, блондинка, кстати, тоже, и эти мгновения мы просто тупо смотрели друг на друга. Я даже подумала о том, чтобы отменить проклятие, но передумала, так как откат от отмены последнего шага просто размажет меня здесь и сейчас, а выжить под щитами, упав с лифтом, куда больше шансов.

Очнулась я в пыли и в крошеве металла, дерева и камня, которым был лифт раньше. Руки-ноги на месте, пусть и сломаны, в глазах туман, в котором я видела распростёртое тело блондинки. Её щиты хуже моих? Подползла к ней и поморщилась. Смерти её я не желала, проучить — да, но не так… Шея сломана, и она смотрит на меня потухшим взглядом. Ладно, помогу, всё равно никто не видит, а она ничего не докажет. Склоняюсь над её губами, касаюсь их и вдыхаю ей жизнь.

Этому, кстати, опять же меня мама научила. Говорила, последний шанс, дай частичку своей жизни, чтобы спасти другого, правда, потом придётся кого-нибудь убить, чтобы всё вернуть с процентами, но так есть же хорошие люди, которые умирают, а есть плохие, которым всё равно не жить, по приказу его Императорского Величества.

— Ты!.. — выдыхает она мне в губы и опять с силой отталкивает, после чего мой мир тухнет с концами.

Очнулась я в палате. Одна. Подёргала руками, ногами, покрутила головой. Сочтя своё состояние удовлетворительным, встала и осмотрела свою одежду. Разорвана, но, в принципе, если до дома взять такси, то ничего страшного. Плохо, что рюкзака моего нет. Там ключи. Встала, прошлась до двери и осторожно её открыла. Пусто. Ну и ладно, обойдусь без фанфар. Спокойно дошла до выхода и вышла на улицу. Никого. Ни души. Правда, стемнело, так ведь вторая смена учится до двенадцати, так в их буклетике написано. Впрочем, плевать. Надо домой, а уж открыть квартиру без ключа много ума не надо, благодаря ежедневным практикам мамы. Вот с такси без денег будут проблемы. Ладно, дойду и пешком. А одежда… Накину иллюзию, зря что ли каждый день меня отец натаскивал?

Платье из белого рваного стало белой юбочкой и кофтой, а босые ноги украсили иллюзорные босоножки. Шла пятнадцать минут и успела проклясть всё. Точнее, троих… За это время меня дважды попытались «снять» какие-то придурки и один раз ограбить. Столица очень неспокойная. На ворьё повесила своё особо жёсткое, так что в себя они придут только после того, как полностью выговорятся Стражам обо всём, что знают и делали, а вот любители молодых утех уехали с обычными проклятиями на мужское бессилие. Теперь успокоятся или попытаются найти и отомстить.

Дошла до своего дома, пересилив себя, зашла в лифт и, доехав до пятого этажа, спокойно и не торопясь взломала магический замок пятой степени. После чего рухнула на кровать и заснула.

Утро меня встретило болью. Вчера, когда я очнулась, видно, была ещё под обезболивающими, потому так быстро и долетела до дома. Накинув на себя обезболивание, пошла в душ. Когда вышла за одеждой, едва снова не запустила проклятие в умную и пронырливую блондинку, сидевшую на моём диване, в моей гостиной.

— Что ж, благодаря твоим вещам, я тебя нашла. И даже выяснила твою личность, Алика Ро Веорон.

— И что? — тут я не опасалась с ней говорить. Эти стены надёжно подавляют всю чужую магию. Периметр делал отец, когда снимал мне её, опасаясь, что меня могут ограбить или ещё что-нибудь сделать нехорошее.

— Хочу выразить свою благодарность за спасение своей жизни… — хмыкнула она, — но, если бы не ты, ей бы ничего и не угрожало!

— Не стоило толкаться, — взяв из шкафа вещи, одеваюсь.

— Вот ты… Тварь! — усмехнулась она, качая головой. — Я не дам тебе спокойно учиться здесь. Тебя выкинут до начала следующего семестра!

— А если нет? Если выкинут тебя? — сажусь рядом с ней на диван.

— Такого не будет, — улыбается. — Поверь.

— И всё же? — вытираю волосы полотенцем, прежде чем кинуть заклинание сушки.

— Ну тогда я буду тебе должна, — ухмыляется. — Скажем, пару тысяч золотом.

Полотенце замирает в моих руках, и я пристально рассматриваю эту умную блондинку. Внутри меня поднимается опьяняющее чувство, а сердце начинает трепыхаться от предвкушения. Я знаю эти симптомы. И они мне не нравятся. Потому что болезнь эта называется любовь.

— Я получу тебя, если ты проиграешь, — по моим губам блуждает улыбка.

— Меня? — она удивлённо смотрит на меня, и её ухмылка меркнет.

— Я хочу получить тебя, скажем, на неделю, — рассматриваю её в новом ракурсе. Никогда раньше я не рассматривала других женщин, как… мужчин. Никогда не желала. Она первая. И надеюсь, последняя. Я сглотнула, представив, как целую её, прикасаюсь к её телу. Ведь она красива. Действительно красива. Очень.

— Хм. Зачем? — она облокотилась о спинку дивана и тоже внимательно рассматривает меня, словно экспонат на какой-то выставке. Эдак, оценивая и прикидывая, сколько охотник гонялся за моей тушей, прежде чем убить.

— Для себя, — не вижу смысла скрывать то, что её ждёт.

— В качестве?

Задумываюсь. Какое качество? Игрушка? Нет, я буду играть с ней до того, как она станет моей. А вот потом… Меня смущает это слово. Меня впервые в жизни смущают мои чувства. Сердце очередной раз пропустило удар, и я, сглотнув, решилась:

— Любовницы.

— Э… — теперь уже зависла она. И я вижу её смущение. Отчего-то мне это приятно и будоражит. — То есть…

Слишком много времени занимают все эти чувства, у меня будет время им предаться в полной мере и выйти из рамок обычных своих отношений, сейчас надо быстро и чётко составить договор на спор, а для этого надо чётко прописать все пункты. Вздыхаю, давя своё смущение:

— То есть, я хочу тебя, как женщину. Для себя. И если тебя выпрут из Университета, ты проиграешь и станешь жить тут со мной в качестве моей любовницы. Неделю.

— Хех… — она задумчиво прищурилась, смотря на меня. — Надо же… Как женщину… А знаешь, по рукам! Если тебя отчислят до следующего семестра, то ты… сознаешься во всём, что было вчера в Страже.

Это уже серьёзно. Это изгнание из Империи или лишение магии на её территории.

— По рукам! Договор!

— Договор!

Кожа покрылась мурашками от наэлектризовавшегося пространства. В пространстве запахло грозой. Магический договор.

— Любые методы? — улыбнулась она.

— Любые, — киваю ей.

— Смотри, не пожалей, — она встала и окинула меня взглядом. — Юная герцогиня ро Веорон.

— Пожалуй, это единственное, о чём не буду, — усмехнулась я, встав напротив неё.

Она смущённо отвела взгляд и, кинув мой рюкзак на диван, пошла на выход:

— Занятия у вашего курса уже начались. Я напишу докладную ректору, что тебя нет.

Дверь за ней закрылась, и я, вновь сев на диван, закрыла лицо ладонями, пытаясь сообразить, каким будет наилучший выход. Играть честно — явно не про меня. И не про неё. Значит, надо бить на опережение. Вскакиваю и иду в комнату. Отец купил и мне МП, после поступления. Только я с собой такие дорогие вещи не таскаю. Включаю и ищу в сети Защитника. Слишком много объявлений и все пестрят, но мне-то нужно наверняка. Ро Хеймы могут купить всякого. Тут лучше посоветоваться с отцом. Набираю его МП, и появляется серьёзное лицо моего горячо любимого предка:

— Срочное?

— Хочу подать в суд на ро Хейм.

— Секунду, — его лицо пропадает, и на заднем фоне я слышу, как он отпрашивается у Его Императорского Величества выйти на секунду по делам несравненной важности. — Итак, я во внимании.

— Дочь ро Хейм сломала мне ногу и вывихнула руку, при свидетелях. Её брат нас обеих чуть не убил, прыгнув порталом из лифта.

— Замечательно! — отец расплылся в улыбке. — Ты моя маленькая прелесть! Моя…

— Пап! — я умоляюще взглянула в проектор.

— Просто ты не представляешь, как помогла мне! Нам как раз нужно найти управу на герцога, а тут его юные потомки такое вытворяют с потомственной дворянкой… Кстати, из-за чего?

— Проклятие. Мамино.

— Тогда следов не останется, по себе знаю! — жизнерадостно улыбнулся он. — Я сам составлю заявление и сразу проведу его через личный суд Императора. Скажем, через минут пять. Через часок смело можно собирать плоды. Ты хочешь изгнания их из Империи? Или можно торговаться?

— Её всего лишь уволить с университета, за её брата можешь получить своё, — жму плечами.

— Договорились. Кто свидетель? — вижу только макушку, видно, записывает.

— Весь первый курс. По поводу лифта — можно к обеим применить ментал или ко мне, если они откажутся.

— Ага, всё. Позвони маме, чтобы прикрыла. А то семья у них богатая и влиятельная, — отец ослепительно улыбнулся и отключился. Мне всегда нравилась эта его шутовская дурашливость. Видно, Император тоже оценил. Осталось самое трудное. Мама. Вызов.

— Да?

Мои зубы свело от этого голоса. Сглотнула:

— Это я.

— А…кхм… Что-то случилось? — уже мягче и в проекторе появилось лицо.

— Мы с папой подаем в императорский суд на ро Хейм, — поставила её перед фактом.

— Ты дома?

— Да.

— Когда подали?

— Думаю, сейчас и подаёт, — попыталась улыбнуться я.

— Ладно, через полчаса буду у тебя с группой. Отбой.

Проектор потух. Мама в своем репертуаре. А Сати как раз придёт в университет и там всё узнает, где-то через полчасика. Потом минут пятнадцать будет добираться сюда, если ей позволит старший рода. Она будет в бешенстве. А герцогу придётся ехать во дворец на разборки. Или договорятся через МП?

Я успела накраситься и одеться к приезду мамы. Она создавала неизгладимое впечатление в рабочей одежде. И чего уж кривить душой — всегда хотела быть, как она. Такой же красивой, умной и смертоносной. У них с папой своя история трепетной и нежной любви, начавшаяся с маминого проклятия в десять шагов. С тех пор папа трепетно и с осторожностью врёт маме, а мама с нежностью плетёт проклятия мужского бессилия на время его командировок. Та ещё семейка.

— Во что ты там ввязалась? — мама рухнула на диван и, взяв мой МП, начала проверять историю. Тайная Служба, она такая. — С самого начала, но кратко.

— Шла на учебу, меня толкнули. Я наложила десять шагов страданий. Оказалось, это Сатила ро Хейм. Она догадалась о проклятии, начала угрожать, я не раскрылась. На глазах однокурсников она вывихнула мне локоть и сломала бедро. Понесла меня к лифту, там был её брат, зашли, лифт остановился…

— Остановился на каком шаге? — она откинула планшет и внимательно посмотрела на меня.

— Десятом.

— Продолжай, — она усмехнулась.

— Её брат открыл личный портал и ушёл из лифта…

— Этот идиот тоже преподаватель? — с интересом спросила мама и я, кивнув, продолжила:

— …и мы начали падать. Я наложила на себя все щиты, что знала, Ро Хейм тоже. Когда пришла в себя, нашла её со сломанной шеей, использовала последний шанс…

— Ищи теперь тебе жертву… — скривилась мама, и я вздохнула, решив умолчать о своём договоре. — Ясно всё. Ты спровоцировала конфликт. Лайго, поди счастлив, он мне все уши прожужжал про герцогство Хейм. Твоя выгода какая? Ради чего всё это?

— Уволить Сатилу ро Хейм, — хмыкаю.

— И чем она тебе мешает? — мама откинулась на спинку дивана и посмотрела в потолок.

— Это личное.

Мама перевела взгляд на меня и хмыкнула:

— Раньше твои игры не были столь… масштабны.

— Тварь! Ты… — в квартиру ворвалась ро Хейм и застыла на месте, окружённая тремя клинками. Мамины убивцы знают своё дело.

— Ого, — мама встала и подошла к ро Хейм. — Какая красивая фурия. Полагаю, вы Сатила ро Хейм?

— Именно! А вы…

— А я, девочка, Тайная Служба Его Императорского Величества.

— А… — блондинка перевела взгляд с моей эффектной мамы на меня и усмехнулась, — ро Веорон, да?

— Именно, — кивнула мама.

— Это всё ради Палицы Героя? — блондинка внимательно смотрела на маму, а та, в свою очередь, расплылась в улыбке.

— Разумеется. Императору нужна эта гора у моря, и герцог её отдаст.

— Дед её не отдаст. Даже ради нас с братом, — качнула головой умная блондинка и опять посмотрела на меня. Надеюсь, она понимает, что наш договор только наш. И у нас была договоренность использовать любые методы для победы.

— Значит, отдаст часть горы, — пожала плечами мама. — Проходи и присаживайся. Полагаю, вы с моей дочерью успели близко подружиться, раз у вас уже есть ключи от её квартиры?

Блондинка смутилась, но быстро взяла себя в руки и бросила ключи мне, проходя к дивану и садясь рядом:

— Забыла отдать. Вот вернулась.

— Какая сознательность, — иронично заметила мама. Я постаралась отвлечься от присутствия так близко расположившейся ро Хейм, но её духи кружили голову, а близость заставляла сердце стучать как сумасшедшее. Пару раз вздохнув, я смогла успокоиться и отвлечься от всей этой затопившей моё сознание романтичной чепухи.

— Лика, будь добра, сделай нам с Сатилой чаю, — улыбнулась мама, и я настороженно посмотрела на блондинку.

Чай мы пили ещё часа два и пили бы дольше, если бы отец, наконец, не позвонил на МП:

— Дорогая, можешь уходить, у нас есть все договоренности. Ро Хейм уволены оба, но остаются при магии, ну и половина горы у Императора, разумеется…

Мама выключила МП и, встав, направилась к выходу. Только вот блондиночка у меня, действительно, умная. Она тоже встала и просверлила меня взглядом:

— Кто это был?!

— Это вам знать не нужно, ро Хейм, — бросила мама возле двери, выпуская тени убийц впереди себя, — так и вы проживёте дольше, и ваш дед, и брат.

Дверь хлопнула, и блондинка, сев на диван, потерянно уставилась на столик с чашками и блюдцами. Мне даже в какой-то момент стало жалко её, но… человек должен быть добрее. Она решила мне отомстить и вот что из этого вышло. Если бы она просто обратилась к целителям и мастеру тёмной магии, который, я уверена, есть в университете, проклятие можно было бы выявить за пару часов. Но она оказалась слишком вспыльчивой и слишком самоуверенной.

— И что теперь? — она перевела взгляд на меня.

— Теперь ты моя, — сердце заныло в предвкушении, и я невольно облизнула пересохшие губы. Такое у меня впервые! Никогда и никого так сильно не желала, как её. Самое ужасное, я просто не знаю, что делать! Что я могу сделать? У мужчин, ясное дело, есть инструмент, чтобы и себе, и женщине сделать приятно. А мне как? Ладно, разберусь по ходу дела!

— И что… — она запнулась, увидев, как полыхнули синим пламенем мои глаза, и я сочла этот момент идеальным.

Приблизившись, я поцеловала столь желанные и манящие губы. И мне захотелось ещё… Мне отвечали! Да! Она не сопротивлялась, когда я, целуя её ароматную от духов шею, уложила на диван, не сопротивлялась и тогда, когда её блузка оказалась на полу вместе с бюстгальтером. Она неистово отвечала на поцелуи, позволяя моим рукам блуждать по её телу, и я изучала каждый сантиметр её кожи с её молчаливого согласия. Я ощущала, как она дрожит от наслаждения и стонет, когда я касаюсь её сосков, какими напряженными они становятся, когда их нежно ласкаешь губами.

Когда на полу оказались её штаны и бельё, а моя голова оказалась там, где я и подумать не могла, что окажется, тогда-то я и поняла, что язык с пальцами, как оказалось, хорошо заменяют мужской орган.

— Боги… не останавливайся…

И похоже, недели мне будет мало. Впрочем, я что-нибудь придумаю…