Счастье для Альфы. Минимум Миниморум.

Могучие зелено-синие склоны приветливо встречали проезжающие машины и мотоциклы. Взгляд цеплялся за насыщенный зеленый цвет крон деревьев, глубокое голубое небо и виднеющееся сбоку от трассы море. Следить за серым полотном гладкого асфальта в окружении красивой природы не хотелось никому. Поскольку сейчас мотоцикл мчался по горному серпантину, дорога была практически пустой. Еще примерно тридцать минут и Фейлон вырулит к границе Европейско-Центральной корпорации. Мотор вызывающе заревел, увеличивая скорость.

Фейлон Хейне, пользующийся в путешествиях именем отца-омеги — Бэйли, промчался сквозь прозрачный силовой барьер пятого сектора корпорации. Его данные отбились в системе пересечения территорий. Парень немного сбавил скорость, разглядывая появляющиеся на дисплее шлема значки. Удовлетворенно хмыкнув мигнувшему в правом углу дисплея коду подтверждения от Центральной корпорации, Фейлон тут же отправил брату информацию о пересечении границы территорий.

Да, в свои двадцать он продолжал отчитываться старшим братьям. Вот каково это — быть единственным омегой в окружении братьев-альф. Хотя, чего душой кривить, Фейлон знал, из-за чего его, если и не держат под колпаком, то всячески опекают. А в семье короля Северных территорий Рихарда Хейне по-другому и быть не могло. Особенно после случая с похищением маленького Фейлона. Мальчику было семь лет. Так уж вышло, что жизнь наследника кажется привлекательным орудием воздействия на главу корпорации.

Его отец, Рихард, в то время стремительно расширял территории, заключая выгодные сделки и скупая обесценивающиеся акции предприятий соседней корпорации. Ну да, альфа приложил руку к краху соседа, только вот с объединением земель и капиталов простой люд лишь выиграл. При своем крутом нраве, Хейне был справедлив, хоть и безжалостен. Последней попыткой как-то повлиять на Рихарда было похищение его единственного сына-омеги. Вот только никто и не представлял, во что выльется эта поистине глупая затея. Никто, никто, понимаете, не может переходить дорогу тому, кто есть Закон.

Фейлона похитили во время школьной экскурсии. Мальчика не было пять дней. Пять долгих мучительных дней как для родителей, так и для самого Фейлона. Когда наконец ребенка нашли, все выдохнули с облегчением.

Операция по ликвидации преступников прошла быстро и гладко. В том полуразрушенном перекошенном здании на границе территорий обосновалась группа исполнителей в составе четырех человек. Наемники падали, скошенные пулями прямо перед глазами ребенка, запертого в небольшой клетке для собак. Рихард всегда руководствовался правилом: собрался убить — убивай. Не раздумывая, не пугая, делай это быстро, без сомнений и сожалений. Иногда он позволял себе проявление жестокости — бессмысленной и беспощадной, но не в этом случае. Когда нервы натянуты до предела, личная гвардия прочесывает территорию густым гребнем, конкуренты пытаются диктовать свои условия сделки, а дома любимый супруг с каменным неживым лицом, ты жаждешь мгновенного результата, быстрого устранения объектов, а злость и раздражение сбросить можно и после. После того, как сын окажется дома, в теплых сильных руках своих отцов. Сердце альфы до сих пор сжималось от ярости и воспоминаний о том, как он раскрыл коробку с обрезанными пламенными волосами его сына, его сокровища. Стоит ли говорить, что заказчики тоже заплатили жизнями за нанесенное дому Хейне оскорбление. Жестоко заплатили.

Фейлона, перепуганного, испачканного, исхудавшего, в синяках, подозрительно молчаливого, доставили в больницу. Его отец-омега не отходил от сына две недели, отказываясь покидать палату, боясь, что его мальчик снова пропадет.

Двое суток Фейлон спал. Это был лечебный необходимый сон в специальной восстанавливающей камере. Врачи, обследовав его, не нашли видимых повреждений или травм, омегу даже проверили на попытку изнасилования. Ничего. Многочисленные синяки и искусанные руки. Вот только шок от пережитого никак не желал отпускать мальчика. Он сжимался, цеплялся за отца мертвой хваткой, опасаясь, что окружающая действительность пропадет, набросится на него снова голодной пастью узкой клетки, грубыми прикосновениями воняющего похотью альфы.

Спустя пять дней Фейлон впервые заговорил. К нему пришли «ищейки» отца и Рассел. Рассел не был ему чужим, он всегда привлекал маленького омегу своей аурой силы и спокойствия. То, что омега не мог сказать отцу, он, заламывая руки и кусая губы, рассказал Расселу. Вспоминать было страшно. Он говорил про легкие тумаки, про обливание холодной водой, противный смех, иголками впивающийся под кожу ребенка, про объедки с их стола вместо нормальной еды и про сальные взгляды одного из похитителей. Тот альфа вонял просто отвратительно, вонял похотью настолько, что у омеги стягивало слезами и страхом горло, а умоляющие взгляды, которые он бросал на других, умело игнорировались, прятались за мерзким подначиванием и запугиванием. Много ли надо ребенку, чтобы бояться? Самую малость. Его оставляли с «чудовищем», жаждущим детского тела.

Рассказывая это, он старался не смотреть на сидящих рядом с ним мужчин, сжимая маленькие кулачки на больничной простыне и вздрагивая от малейшего шороха. В глазах предательски щипало, голос начинал дрожать. А еще Фейлон старался не думать о том, как сейчас, в ужасе и отчаянии, прижимается к отцу его папа, пряча свое лицо у того на груди. Как его красивый любимый папочка корит себя за случившееся и в очередной раз, войдя в палату, попросит у сына прощения. А отец… Мальчик страшно боялся увидеть неприятие в глазах отца или братьев, ведь он…ведь он теперь сломанный, поврежденный. Фейлон искренне не понимал, почему папа извиняется, а отец становится перед ним на колени и долго целует детские ладошки. Такой большой, сильный, бесстрашный правитель и даже, чего греха таить, убийца, склонялся перед ним и продолжал звать его, Фейлона, «своим сокровищем».

В те минуты детское сердечко сжимала тугая лента отвращения к себе, ведь он не смог, не смог выбраться, спастись самостоятельно. Он слабый представитель сильного семейства, омега, паршивая овца. Он опозорил фамилию Хейне своей слабостью. Он был вынужден ждать, как обычный ребенок, омега, пока за ним придут или пока его не убьют. И от этих раздирающих его эмоций мальчику хотелось сдохнуть, лишь бы не видеть вину в глазах родных. Фейлон чувствовал их боль буквально на физическом уровне. Чувствовал, разделял, а вот излечить не мог. Он даже себе не мог помочь, что уж говорить про кого-то.

— Что он тебе делал? — спокойно спросил Рассел, словно они говорили о несделанной домашней работе, а не о похищении. Фейлон не поднял глаза, продолжал рассматривать свои руки.

— Он…глад-дил меня, касался…т-трогал м-меня… Снимал мне брюки и… — мальчик запнулся. Воспоминание того, как с маленького тощего тельца медленно и до колик пошло стаскивали штанишки, в которые мальчик отчаянно цеплялся, вызывало очередной приступ икоты и волну красных пятен на лице. А мерзкий смех мужчин набатом разрывал голову. — Трогал…там…

— Фейлон, мальчик мой, — ласково позвал его Рассел, — я тебя люблю всем сердцем, ты же знаешь? — Мальчишка кивнул, несмело оторвав глаза от собственных ладоней и взглянув украдкой на Рассела. — Ты самый смелый омега. Самый сильный мальчик. Сильнее многих с фамилией Хейне, — Рассел уверенно накрыл ладонью детскую ладошку, подбирая тщательно слова. — Я горжусь тобой, Илон. Правда, горжусь. И Мичи тобой гордится, и отцы. Мы все знаем, что ты самый достойный и мужественный мальчик из всех. Ты мне веришь, Фейлон? — Омега кивнул, смаргивая крупные, застывшие на ресницах слезы. — Все хорошо. Больше тебя никто не обидит, ты мне веришь? — Еще кивок.

— Он… Мял там… П-пихал пальцы в рот… Сдавливал до боли… К-кусал меня… — дрогнувшим голосом отозвался мальчик. Мурашки табуном промчались по телу. — И…гладил себя…иногда заставлял меня т-трогать его… рукой, — он вздрогнул, взгляд уперся в одну точку.

Рассел сел ближе и, обняв Фейлона, тихо прошептал ему на ухо:

— Ты ни в чем не виноват. Все уже хорошо. И всегда будет хорошо. Ты — храбрый мальчик. — Фейлон робко улыбнулся.

— Я хочу, чтобы Эспарце скормили его собственный член, — прошипел, едва сдерживая злость, Нешфилд Хейне, глядя в зеркальное окно больничной палаты. — Я хочу, чтобы он мучился, Рихард, — сверкнул глазами омега, повернувшись к супругу.

— Я обещаю. Так и будет.

Оставшееся время с мальчиком в госпитале работали психологи. Оказалось, что все-таки некий вред ребенку нанесли — психологическая травма вылилась в клаустрофобию и боязнь темноты. Как только Фейлон оказывался «заперт» в четырех стенах, в узком, маленьком или темном месте, у него случалась истерика, поначалу часто сопровождающаяся приступами остановки дыхания. Понадобилось несколько лет, чтобы сгладить последствия похищения и чтобы мальчик перестал кричать по ночам. С тех пор его опекают и берегут, как жемчужину короны.

Но, увы, из-за нервного срыва, гормонального всплеска, пережитого в детстве, течки у него начались поздно, а точнее совсем недавно. Ну как течки — одна. В прошлом году. А запах… Безусловно, он был, только тонкий, слабо выраженный, для многих — незаметный. Так что, в целом, Фейлон выглядел как бета. Начитанный, рассудительный, тщательно взвешивающий свои поступки и слова и немного отстраненный, возможно, даже холодный, как натуральный бета.

Он так и не научился доверять людям полностью. Есть приятели, но нет друзей. Его сокровищем была семья и братья. Вот уж кто знал о нем если не все, то многое, и всегда подстраховывал.

Самому старшему скоро двадцати восьми. И он, Деймос, уже работает в корпорации. Бэйли, которому двадцать два, заканчивает свое обучение и подрабатывает тоже в Корпорации. А Ричард, который не намного младше Фейлона, в свои восемнадцать с половиной лет зарекомендовал себя отличным бойцом. Им занимаются Рассел и Мичи. Готовят первоклассного члена будущей команды Хейне, которая встанет у руля Северного округа.

Одному только Фейлону было душно под опекой Хейне. Он выпросил себе время на путешествия, понимая, что он из своих альф может веревки вить, если очень постарается. Сложнее было уговорить отпустить его одного, а не под крылом охраны или гвардии. В итоге, битва в коалиции с папой принесла свои плоды. Фейлон выторговал себе шесть месяцев без охраны, подав все под соусом, что ему следует научиться встречаться со своими страхами не в книгах, а наяву, и узнать, что значит жить самостоятельно, ведь ему уже двадцать. Тем более, Илон не так уж плох в единоборствах и сможет за себя постоять. Давить на сильную половину семьи было необходимо, иначе его так и будут считать хрустальной вазой, наполненной болью и комплексами, а не равным им, пусть не по силе, но по твердости характера.

Деймос потребовал отчет о перемещениях брата ежедневно, но Фейлон ослабил рамки до «раз в три дня и как только буду пересекать границы секторов или территорий». После этого Рихард вручил ему байк последней модели, так как автомобили омега переносил плохо, а вот с двухколесным другом подружился еще в шестнадцать. Базовый курс самообороны он прошел уже давно, постоянные тренировки вылепили ему аккуратное подтянутое тело, правда, не настолько шикарное, как у альф, но все же и не такое тщедушное, как у большинства омег.

И вот, Фейлон с поддельными документами на имя «Фейлон Бэйли», чтобы не привлекать лишнего внимания фамилией, которую знает каждая дворовая мышь по всему миру, уже месяц предоставлен себе на просторах дорог.

Это может показаться странным, но омега чувствовал себя счастливым. Ощущения свободы и полета выращивали в крови эндорфин, а вытатуированные на всю спину механические крылья грозились вот-вот распрямиться. Он узнавал другие сектора, другие территории как простой турист, а не как владелец или потенциальный компаньон. И это его подкупало. Люди, природа, свобода. Он стремился жить, обмануться, убедить себя в том, что он уже не ребенок, что страхи давно в прошлом.

Фейлон остановился на окраине секторов пять и четыре в придорожном кафе. Есть хотелось немилосердно. Внешне забегаловка не располагала к чему-то стоящему, но внутри было чисто, ухожено и вкусно пахло жареным мясом. Омега присел за столик, заказал комплексный обед, на часах уже было около полудня, и стал разглядывать выуженную из кармана кожаной добротной куртки карту. Следовало продумать маршрут.

Внезапно его внимание привлекли выстрелы и визг автомобильных шин. Одна, с виду дорогая, явно пуленепробиваемая машина жалобно засвистела прострелянными шинами, и ее понесло на обочину.

«Разрывные», — подумал Фейлон. Он видел такие не раз. Статус обязывал.

Машина-агрессор пронеслась мимо, выстрелив едва ли не в упор, но автомобиль, явно не простого смертного, лишь кувыркнулся, приземлившись на крышу, взрыва или, не доведи бездна, пламени не последовало.

«Хорошая тачка, — подумал Фейлон, — качественная».

Фейлон с интересом наблюдал за происходящим, поглощая принесенную еду. Через минуту возникла машина сопровождения.

«А вот и отставшие охранники», — вновь отметил про себя омега.

Из обстрелянной машины уже выбрался высокий, даже издалека видно, что высокий, мужчина в дорогом однобортном черном костюме. Спустя десять минут рядом с пострадавшим авто появилась машина полиции.

«Ничего себе! — присвистнул Фейлон. — Быстро сработано».

После появления человека в форме омега потерял интерес к происходящему и сосредоточился на еде.

Он вышел из кафешки, удерживая в руках шлем, и взглянул на мужчин возле обстрелянного авто. Тот, что вне всяких сомнений, главный, внимательно посмотрел на Фейлона, буквально впившись в него взглядом, как крюками. Парень выгнул вопросительно бровь, а затем отмахнулся от странной тревоги, кольнувшей сердце. Мало ли, может быть мужчина просто напряжен из-за ситуации. Он прошел к байку, ухватив обрывок разговора.

— …если бы был номерной знак машины, — говорил мужчина в форме.

— Как-то не до разглядывания знаков отличия было, — рявкнули в ответ.

Фейлон ухмыльнулся уголками губ и проверил встроенную камеру в мотоцикле. Следовало уйти, об этом вопили его инстинкты. Проигнорировать слова мужчин. Это не его дело, не его…

Вздохнув, он тихо прошептал: «Ну, давай, парень. Не бойся».

Фейлон запрыгнул на байк и даже включил зажигание, датчики на шлеме приветливо мигнули, подстраиваясь под владельца. Секунды шли, а он так и стоял на месте. Чертыхнувшись и снова вздохнув, понял, что просто не может уехать. Не может и все тут!

Омега не торопясь шел к группе мужчин, позволяя себя заметить. Когда на него внимательно посмотрели все собравшиеся, включая напрягшихся охранников, Фейлон, слегка повысив голос, сказал:

— Офицер, моя камера сумела заснять автомобиль. — Он замер на безопасном расстоянии, не приближаясь больше и сжимая в руке шлем, в другой руке он держал маленький девайс, именуемый камерой.

— Подойди ближе, парень, — позвал мужчина в форме, сделав приглашающий жест.

Фейлон приблизился и непроизвольно стушевался. Мужчина, который был главным, возвышался над ним на две головы, а его фигура в пол-оборота издалека не казалась такой массивной, как сейчас, вблизи.

Офицер окинул его изучающим взглядом. Да, Фейлон прекрасно знал, как выглядит со стороны: огненно-рыжие коротко стриженные, выбритые с боков волосы спускались на шею драконьим хвостом, выразительные глаза фиолетового цвета, привлекательный абрис губ, невысокий рост — 165 сантиметров, делали его довольно красивым, интересным противоположному полу. Вот только сам Фейлон заводить настолько близких друзей не спешил. Как-то не было того, на кого бы отзывалось сердце.

— Ты хоть совершеннолетний, малыш? — спросил офицер, и Фейлон незаметно скрипнул зубами, выдавливая улыбку.

— Если вас смущает мой внешний вид, тогда я пошел. Извините, что помешал, — он уже развернулся, чтобы уйти, но коп его остановил.

— Не горячись, парень, — примирительно отозвался он. — Если правда можешь помочь, буду признателен.

Омега протянул девайс мужчине, чувствуя на себе пронзительный взгляд альфы в костюме. Хотелось все бросить и бежать не оглядываясь, вот как он себя чувствовал под этим взглядом.

Осторожно подняв глаза, он запутался в паутине черных глаз. Альфа смотрел на него не отрываясь, а у Фейлона затряслись поджилки. «Скверно».

— Парень, ты просто чудо! И номерной знак, и марка авто, и даже стрелка немного видно. Потрясающая игрушка. Где взял? — спросил коп.

— Подарили.

— Присядешь со мной, — он кивнул на свое авто, — кое-какие бумаги подпишешь и будешь свободен.

— А можно тут? — поинтересовался парень, косясь на авто.

Офицер пожал плечами и вернулся через минуту с несколькими листками стандартных форм. Он протянул их Фейлону.

— Ну держи, заполняй.

Парень облокотился о капот первой попавшейся машины и стал быстро чиркать ручкой.

— Когда вы вернете мне камеру? — спросил Фейлон.

— Укажи свои контакты, мы скопируем информацию и отдадим. День-два?

Омега недовольно поджал губы, но кивнул, что-то дописав. Протянув бумаги, он вопросительно посмотрел на офицера.

— Спасибо, я с тобой свяжусь.

Кивнув, Фейлон собирался было уйти, но его остановил другой голос. Приятный, обволакивающий.

— Могу я узнать имя моего спасителя? — спросил альфа, слегка улыбаясь.

— Зачем?

Мужчина явно немного опешил, уверенный в своей неотразимости. Хотя он и вправду был шикарен, единственное, что настораживало Фейлона — возраст. Альфа выглядел намного старше его.

— Я бы хотел отблагодарить тебя за помощь.

— Не стоит.

— Поужинай со мной.

— Не припомню, чтобы мы перешли на «ты».

Губы альфы растянулись в заинтересованной улыбке.

— Составьте мне компанию за сегодняшним ужином, молодой человек. Пожалуйста.

Фейлон внимательно смотрел на мужчину. Взгляд скользнул на телохранителей. «Явно кто-то из местных князей. Только мы ходим в окружении такого количества охраны».

— Ладно.

— Где вы остановились, молодой человек?

— Еще нигде.

— Куда же мне тогда подать машину? — альфа сощурился, испытующе, опасно.

— Назовите ресторан. Я сам доеду, — припечатал Фейлон.

— «Визави», сегодня в восемь вечера. Я закажу столик.

— Хорошо, — кивнул омега и отправился прочь.

Он легко впрыгнул на свой байк, приборная панель среагировала на код активации и мотор приветливо загудел. Фейлон надел шлем, кожей чувствуя чужой взгляд на себе. Мотоцикл заревел, и Фейлон сорвался с места, как и хотел с самого начала. Как только запутался в этих невозможно черных глазах.

Взяв у офицера бумаги, он быстро пробежался по имени и контактной информации парня. Потом передал бумаги одному из своих людей.

— Проверь его, — спокойно попросил альфа. — Не теряйте мальчика, офицер.

— Как я могу, ваша светлость, — залепетал мужчина. — Как прикажете. Вы — Закон.

— Передай данные о машине и все сведения «ищейкам». Пора прекратить эти игры в «кошки-мышки», — бросил мужчина, вытряхивая на ладонь сигарету.

— Все сделаю, сэр. Вам приглянулся этот мальчик? — вопрос повис в воздухе, как секира над шеей осужденного. Альфа окатил полицейского убийственным взглядом.

— Не твоего ума дело, — мужчина затушил сигарету о значок на груди офицера, взглядом обещая в следующий раз проделать тот же трюк с его головой. Полицейский уже успел пожалеть о неосторожно брошенных словах. Откуда ж ему было знать, что этот славный беточка заинтересует Закон. Хищно улыбнувшись, Андрес Крайзэ щелкнул по значку на прощание и прошел к целой машине, окруженной его людьми. Дверь была открыта, и альфа легко втек в салон.

Андрес Крайзэ. Альфа. Сорок четыре года. Закон и глава Центральной корпорации на бывшей Европейской территории. В данный момент пребывает в режиме холодной войны с соседней корпорацией, возглавляемой Тэ Хуном.

К слову, с Тэ Хуном они были давними друзьями, их связывало много общего, но сейчас дружба в прошлом, а их разделил «железный занавес» противостояния. Открытой войны не наблюдается, но нападения и желания урвать кусок от противника, как говорится, «налицо». Сегодняшний обстрел наконец поставил точку в терпении Андреса, который, в определенных кругах, славился своими жестокими и изощренными методами ликвидации врагов. Только до Тэ Хуна руки все не доходили.

Мужчины когда-то были очень дружны. Молодость, проведенная в стенах одного учебного заведения, сблизила будущих глав корпораций, сдружила. Повзрослев, отношения стали глубже, крепче, проверенные временем, они приносили прекрасные плоды новым правителям корпораций. И только зрелость пробила брешь в их дружбе.

Андрес возвращался домой. Не было смысла идти на работу, когда твоя голова забита мыслями об одном интересном рыжем бесенке.

Мальчишка — а по возрастным меркам этот Фейлон Бэйли, как Андрес успел убедиться, именно мальчишка — явно не местный, и если не догадывается, кем является Андрес, то понял, что тот занимает достаточно высокий пост в корпорации, раз его машину обстреляли. Интеллект у пацаненка легко читается в глазах, как и врожденная, а может, приобретенная осторожность.

Мужчина слегка улыбнулся. Забавный мальчик. Беточка. Внутренний зверь альфы предвкушающее заурчал, заворочался, легонько оцарапывая когтями свою клеть. К черту дела! Он уже распорядился отменить все встречи на сегодняшний вечер. Андрес собирается хорошо провести время с этим рыженьким пареньком.

— Горан, — обратился мужчина к одному из охранников, а по совместительству его секретарю, который быстро что-то щелкал в своем планшете. — Закажи мне столик в «Визави». На верхних этажах, в оранжерее.

— Весь этаж? — словно прочитав мысли шефа, поинтересовался крепкий альфа с коротко стрижеными черными волосами.

— Да, — подтвердил Андрес, возвращаясь мыслями к пареньку.

Красивые чувственные губы, рыжий гребень скрывающих шею волос, фиолетовые глаза в обрамлении пушистых коричневых ресниц. Невысокий, для Андреса даже маленький, рост парня невероятно гармонировал с его стройной, именно стройной фигурой — подтянутые мышцы не могла скрыть даже темная футболка и кожаная куртка, определенно дорогая, как и сам байк.

— Горан, ты проверил нашего нового знакомого? — альфа повернулся к мужчине.

— Занимаюсь, сэр, — Горан повернул планшет к Крайзэ. — Документы на имя Фейлона Бэйли. Ему двадцать лет. Пересек границу пятого сектора нашей корпорации сегодня около полудня. Я проверил его номерной знак. Байк зарегистрирован на Севере. А Североамериканскую корпорацию он покинул месяц назад. Маршрут его легко отслеживается, смотрите сами. На европейский округ он спустил колеса неделю назад. Летел самолетом. Рейс — АТ 4581. На его счету довольно крупная сумма денег. За прошедший месяц он никуда не влезал, ничего странного не совершал. Обычный сын состоятельных родителей, пожелавший увидеть мир, прежде чем трясина ответственности его поглотит, — патетично закончил Горан, разглядывая шефа.

— Думаешь, документы фальшивые? — альфа хмыкнул.

— Может быть. Но если это так, то подделка сделана на высшем уровне. По тому, что удалось найти за двадцать минут: ни семьи, ни каких-либо других связей.

— Так не бывает, — улыбнулся Андрес. — Найди хоть что-то, чтобы подтвердить его личность и связь с реальностью. Любое действие оставляет финансовый след.

Мужчина промолчал, продолжая копаться в планшете.

Фейлон летел вдоль синей полосы реки, аккурат по окраине большого города. Волнение, расползающееся по телу, отказывалось сдавать свои позиции. В голове все время всплывал образ пугающего альфы: высоченный, с черными провалами глаз, с иссиня-черными волосами, слегка подернутыми сединой, что довольно выгодно подчеркивало его моложавое лицо и определенно шикарное тело. Но больше всего омегу потряхивало из-за запаха самца. Такой сильный, выраженный властностью, подчеркнуто подавляющий аромат выбивал из головы все мысли, против желания заставляя склонить голову, пасть ниц. Подобным ароматом обладал его отец. Вот уж, да! С такими не поспоришь. Личности, не принимающие отказов. Что бы ни происходило, в их присутствии так и хочется вжать голову в плечи, особенно когда тебя отчитывают, как нерадивого ребенка.

Интересно, этот альфа такой же? Из «верхов»?

Фейлон решил выбрать отель среднего класса — три звезды ему как раз подойдут. Есть все необходимое и без пафоса. «Лутеччи-палаццо» встретил парня чистым аккуратным фойе и любезным персоналом. Гостиница была рассчитана на средний класс, туристов и командировочных сотрудников. То, что нужно.

Небольшой светлый номер 7124 выходил окнами на оживленную площадь. Фейлон постоял немного у окна, наблюдая за тем, как местные жители проживают свой день, и пошел в ванну. Часы показывали уже четыре часа. Ужин в восемь, и не явиться он не может. Правила хорошего тона никто не отменял, а его папа-омега просто прикончил бы сына за проявление подобного невежества.

Улыбнувшись своим мыслям, Фейлон быстро набрал папе сообщение на коммуникаторе, отрапортовал старшему брату об очередной остановке и, швырнув телефон на кровать, отправился в душ.

Ресторан «Визави» располагался в зале дорогой гостиницы. Едва двери перед Фейлоном распахнулись стараниями встречающего гостей официанта, как на парня дохнуло пафосом и роскошью. Возможно, подобный жест мог бы увлечь или удивить простого парня-бэту, которому такой монументализм и не снился, но никак не Фейлона. В своем темно-зеленом однобортном костюме, с изумрудной маленькой серьгой в правом ушке, узких брючках и кремовой рубашке парень выглядел сногсшибательно, а восторженный взгляд официанта и его кокетливая улыбка подтвердили правильный выбор одежды. И пусть его прическа не вписывалась в рамки, подходящие костюму, было в этом образе что-то, цепляющее глаз, притягивающее, не отпускающее.

Стоило ему подойти к стойке администратора, как перед ним возник один из «парней» того самого альфы, учтиво заметив, что его уже ждут и он проводит молодого человека.

Фейлон удивился, заметив, что за ними забронирован весь этаж, а если точнее, оранжерея. По спине заскользило холодным потом волнение, он незаметно сжал руки в кулаки, стараясь взять страх под контроль.

Мужчина встретил Фейлона, стоя у панорамного окна, мгновенно обернувшись, стоило им приблизиться.

— Вы прекрасно выглядите, молодой человек, — взгляд скользил по фигуре парня. Оценивающий, цепкий. Жадный? — Вам подходит оранжерея, не жалею, что выбрал ее для первой встречи.

— Спасибо, сэр.

Мужчина подошел вплотную и пожал протянутую Фейлоном руку.

— Присаживайтесь, — сказал альфа, отодвигая стул, — Фейлон, — шепнул он на ухо примерзшему к месту парню.

Альфа сел напротив и окинул внимательным взглядом сбитого с толку парня. Растерянный вид беты его немного позабавил, и мужчина позволил себе улыбнуться. Мальчик быстро справился с собой.

— Вам не кажется это несправедливым? Вы мое имя знаете, а я ваше — нет? — спокойно заметил Фейлон.

Альфе нравилось развитие этого вечера, ему нравился этот паренек.

— Андрес Крайзэ, — сказал мужчина, отдавая официанту меню.

Он подождал пока Фейлон сделает заказ, а официант удалится.

— Что тебя еще интересует, Фейлон? — альфа намеренно произносил его имя низким глубоким голосом, пускающим по телу мурашки.

Почему-то этот вечер перестал казаться омеге хорошей идеей. Было что-то в этом человеке пугающее. При всем его лоске и манерах, внутри омега был сжат тугой пружиной. Бросив осторожный взгляд за спину, он отметил присутствие охраны. И, наверное, второй раз за вечер омега пожалел, что согласился на ужин.

— Мы перешли на «ты»? — вежливо осведомился Фейлон, чувствуя, как холодеют руки.

— Почему нет? Ты мне очень помог сегодня, и я благодарен, — подчеркнул последнее слово альфа. — А еще я надеялся подружиться с тобой, — мужчина отпил из бокала разлитое официантом вино.

— Не хочу показаться невежливым, но вы не входите в круг моих интересов.

— Пока, — вставил альфа, впиваясь в парня взглядом.

— Что, простите? — омега подумал, что ослышался.

— Я сказал «пока». Но я постараюсь это исправить.

Фейлон незаметно сглотнул. Опыт общения Фейлона с противоположным полом был, мягко говоря, так себе, а если точнее — нулевой. После гормональных нарушений запах себя проявлял слабо, течка прошла только одна. Да, он был красив, но многие в нем видели ущербного, неспособного выносить ребенка бету, забывая о том, что перед ними омега. А отец и братья коршунами летали вокруг брата, отгоняя «недостойных» и не позволяя ему впадать в депрессию из-за произошедшего. Поэтому…поэтому Фейлон был чист, как белый лист, а все его познания об отношениях сводилось к книжкам. Взаимная дрочка с друзьями-бетами не в счет. М-да, сомнительное достоинство. Поэтому сейчас он заметно нервничал.

— Я тут проездом. Вам не стоит…

— Почему ты не пьешь? — перебил его альфа.

— Я за рулем.

— Я тебя отвезу, а байк попрошу пригнать по тому же адресу.

— Спасибо, но…

— Я настаиваю, Фейлон. Вино очень хорошее. Тебе понравится.

Фейлон вздохнул и сделал глоток вина. Вино действительно было великолепным.

— Расскажи мне о себе.

— Что-то мне подсказывает, что мой рассказ вас не впечатлит. Вы ведь уже собрали обо мне информацию?

О, как. Андрес слегка приподнял уголки губ в улыбке. Мальчик действительно не так прост, как кажется.

— И все-таки я настаиваю.

— Мне двадцать. Я приехал из Североамериканского округа. Путешествую. На территории Центральной корпорации впервые. Должен заметить, что природа у вас намного привлекательнее, чем на Севере.

— Ты учишься?

Официант как раз сервировал стол принесенными блюдами. Вежливый разговор потек немного свободнее, что позволило Фейлону отвлечься от сковавшего тело напряжения.

— Изучаю искусство. Да, знаю, — парень слегка фыркнул, заметив приподнявшуюся в неверии бровь альфы, — старомодно, бесперспективно. Но мне нравится.

Андрес поднял свой бокал, подталкивая парня сделать то же самое.

— Кто твои родители? — ненавязчиво поинтересовался альфа, отставляя бокал и ковыряя вилкой в тарелке.

— Мои… Они работают на Северную корпорацию, как и все, как и везде. Люди привязаны к системе и не могут быть вне ее, — омега глотнул вина.

Следует прекращать трепаться и сматывать удочки. Он прекрасно видел взгляд, которым одаривал его этот Андрес. И это не праздное любопытство.

— А вы, господин Андрес? — решил сменить тему Фейлон.

Альфа улыбнулся, и на секунду, всего на секунду в голове омеги возникла мысль о том, что этот мужчина великолепен.

— Мне сорок четыре года. Работаю в корпорации, как и все, как и везде, — передразнил Фейлона альфа. — С удовольствием бы взглянул на твои рисунки, скульптуры? Или чем ты занимаешься?

— А ваша семья, Андрес? У вас, определенно, должна быть семья, — Фейлон специально подчеркнул последнее слово, пытаясь задеть альфу и как можно скорее сбежать из этого ресторана. Он не сводил с лица мужчины пристального взгляда, но Крайзэ даже бровью не повел.

Понимающая улыбка тронула губы альфы.

— У меня нет детей, — заметил он, возвращая свое внимание тарелке с ароматной закуской.

«А вопрос о семье/супруге проигнорировал. Нужно заканчивать этот фарс под названием «приятный ужин».

В повисшей тишине Фейлон доедал содержимое тарелки и рассматривал дышащую жизнью оранжерею. Все было продумано, сдержанно-красиво, без аляповатых цветов и их невыносимого аромата, влажность не давила на посетителей, будучи подобранной идеально, а огромные панорамные окна сейчас открывали потрясающий вид на сумеречное небо с зажигающимися в нем звездами. Дорого и со вкусом.

Погрузившись в свои мысли, срисовывая в память крупные листья растений и их витиеватые узоры по стенам оранжереи, Фейлон совершенно не замечал жадного взгляда, которым его награждал Андрес.

Андрес не мог оторвать взгляда от парня напротив. Впервые, впервые за сорок четыре года он видел настолько привлекательного бету. А эти манеры? Да какой дурак поверит, что он из среднего класса? Тут попахивает высшим сословием. Утонченный, но в тоже время немного дерзкий парень в дорогом темно-зеленом костюме, с изумрудом в ухе смотрелся среди всех этих растений так естественно, словно он был нарисованный, придуманный. Экзотический цветок с тонким ароматом. Запах, который так будоражил его, альфа списал на отдушки или парфюм, ведь беты не пахнут.

Парня хотелось неимоверно. Наверное, еще никого он не жаждал так, как мальчишку напротив. Ему не помогло отвлечься даже вино, в горле постоянно пересыхало, а в штанах колом стояло. Пора было приводить ужин к логическому завершению.

После того, как с десертом было покончено, Фейлон отложил столовые приборы и поднялся.

— Спасибо за ужин. Мне пора.

Альфа недоверчиво вздернул бровь, приподнимаясь из-за стола.

— Ты пил. Я обещал, что отвезу тебя.

— Да, — пробормотал омега, — спасибо.

Не успел он отвернуться от приблизившегося мужчины, как его прижали к горячему телу и поцеловали. Фейлон дернулся, вытаращил на альфу глаза, судорожно соображая.

— Андрес, вы, наверное, не так поняли… Стойте на месте, — Фейлон выставил вперед руку в предупреждающем жесте, видя, что альфа продолжает наступать.

— Хватит! — рявкнул мужчина. Парень вздрогнул. — Иди сюда. Ну? — альфа поманил Фейлона, обходящего стол по дуге.

— Я согласился на ужин. Ничего больше! — выкрикнул омега, чувствуя, как запах власти заполняет собой пространство, требуя подчиниться. — Я сам доеду! Не провожайте!

Фейлон бросился к лифтам, но ему путь перегородил тот самый охранник, что на протяжении всего этого времени изображал статую. А Фейлон уже успел о нем забыть, так качественно он сливался со стеной.

Черт! Омега остановился, сердце колотилось где-то в горле. Страх напирал. Как в детстве, когда выхода не было, когда некуда было бежать, когда путь ему преграждали прутья клетки. Илон почувствовал, что непроизвольно страх отвоевывает себе территории и он начинает задыхаться, как раньше, каждую ночь, после…

Дернув плечами, постаравшись сбросить закрывший глаза морок, Илон оглянулся и встретился взглядом с Андресом. Мужчина ждал, не двигался, словно понимал, — жертве не уйти. И Фейлон едва заметно вздрогнул, ощутив, как тонкие пальцы страха забираются под рубашку, а стены начинают напирать, захватывая его в «коробку».

— Я прошу прощения, если вы не так поняли, — залепетал парень, — я не… не…соглашался. Вы говорили об ужине…

Охранник медленно подталкивал в спину Фейлона, заставляя того сокращать расстояние по направлению к Андресу. А мужчина все так же стоял и ждал, когда жертва сама придет к нему в руки.

Фейлон понял, что разговоры бесполезны. Неожиданно развернувшись к охраннику лицом, он ударил того по коленной чашечке, затем резко в голень и пах. Альфа согнулся, но успел заблокировать удар коленом в лицо.

Мальчишка оказался вертким. Здоровенный охранник против такого противника был не слишком хорош, медлительность и неповоротливость были его слабыми сторонами. Но не настолько слабыми, чтобы проиграть омеге. Несколькими точными ударами альфа сбил парня с ног, отвесил парочку внушительных ударов в «воспитательных целях». Когда паренек перестал сопротивляться, просто поднял того за шкирки измятого и местами потрепанного костюма и, широкой рукой сбросив остатки посуды со стола, уложил мальчишку грудью на гладкую столешницу.

Фейлон сдержал стон от грубого обращения, отмечая вероятно сломанные ребра. Пусть охранник и бил, если так можно сказать, аккуратно, но разбитая губа, треснутые или сломанные пара ребер и, возможно, отбитая почка пускали по телу импульсы жгучей боли.

— Фейлон, мальчик мой, — спокойным голосом начал Андрес, пока одна рука парня была вывернута и удерживалась все тем же охранником, чтобы парень не двигался.

— Я не твой, — омега сплюнул кровь.

Андрес ухмыльнулся.

— Ты интересный мальчик, Фейлон. Только артачиться необязательно, — мужчина подошел к лицу нагнутого над столом парня. В глазах Фейлона плескалось раздражение, злость и…паника? Кровь в венах Андреса забурила с новой силой, а член в штанах нетерпеливо дернулся. — Давай сделаем друг другу приятно, беточка.

— Пошел на хер, ублюдок!

Охранник дернул брюки парня вниз. Фейлон сдержал рвущийся из горла скулеж. Ткань не поддалась. Со второй попытки ткань оглушительно треснула, и телохранитель содрал с Фейлона брюки до колен.

— Прекрасная кожа, — Андрес провел ладонью по крепким половинкам.

Фейлон стиснул зубы, стерпев. Больше ему ничего не остается — только терпеть.

Андрес сдвинул охранника в сторону, сжал ягодицы парня и плотнее прижался к нему членом. Щелкнула пряжка ремня, и омега вздрогнул. Он вновь попытался вырваться, выкрутиться, но Андрес легко прижал его к столу и без лишних слов толкнулся между сжатых половинок. Фейлон напрягся всем телом, зубы сжал настолько, что казалось, еще немного и начнет крошиться эмаль.

— Впусти по-хорошему, Фейлон!

— Сдохни! — сквозь сжатые зубы процедил омега.

Хлесткий удар ладонью обжег ягодицы. Затем еще один и еще один. Фейлон терпел.

— Хватит артачиться, бета! С тебя не убудет! — большая ладонь обхватила тонкую шею.

Фейлон вновь дернулся. Альфа, в отместку, придушил его, рассчитывая силу и ожидая, когда тело под ним расслабится. Как только это произошло, Андрес уперся в сжатое колечко мышц своим членом и резко подался вперед, входя в узкий проход Фейлона, вырывая из парня крик и отбирая его девственность, о которой понятия не имел.

У омеги перед глазами поплыло, сбитое дыхание окончательно потерялось где-то в области легких. В висках вспыхивали ядерные грибы боли. А альфа продолжал таранить его вход, втискивая колом стоящий член в нетронутое никем тело.

— Демоны бездны, — выдохнул Андрес. — Какой же тугой! Мммм!

Жар обжигал нервные окончания Андреса, забирался под кожу, накатывая волнами безумного удовольствия. Альфа протискивался в парня, ломая его сопротивление. Фейлон стонал сквозь сжатые зубы, воздух вырывался из его легких со свистом, тело было напряжено до предела, а рубашка от пота прилипла к спине, позволяя альфе угадывать под ней контуры скрытого тканью рисунка. Член у альфы был большим, как и подобает представителям этого вида, и тело Фейлона сопротивлялось, отчего было лишь больнее. Стоны перешли в крики, из глаз покатились скупые обидные слезы, альфа рвал его. Фейлон чувствовал охватившее душу опустошение. Боль кривила лицо, уродовала реальность, парень, под конец не контролируя себя, просто скулил, умоляя дьявола остановить альфу. Андрес не обращал никакого внимания на боль, что причинял парню, просто не мог. Он, охваченный жаждой похоти, вколачивался в неподатливое тело под собой, утверждаясь в мысли, что одного раза ему будет недостаточно. Мальчишка словно был создан для его члена, для его постели и, возможно, только возможно, для его жизни.

Помутнение. Самое подходящее слово к произошедшей ситуации. Андрес давно не чувствовал себя настолько голодным и, одновременно, настолько живым. Даже молодой супруг тридцати лет, появившийся в его жизни три года назад и вызывавший в нем жгучее желание постоянно заниматься сексом, померк на фоне этого беты. Так что же это, если не помутнение?

Альфа внимательно осматривал дело рук своих. Фейлон лежал на полу у панорамного окна в окружении нескольких перевернутых кадок с растениями, где еще несколько минут назад его жадно насаживал на себя Андрес. То, что было брюками, валялось бесполезным куском порванной материи. На бедрах парня синяки от пальцев альфы, он с такой силой стискивал и удерживал сопротивляющееся тело, что на светлой, почти молочной коже уже проступили синюшные узоры. Покрасневшие от шлепков ягодицы испачканы семенем и красными разводами крови. Взмокшая от пота рубашка сползла с плеча, открывая вид на укусы и засосы на плече. Альфа вгрызался в плоть Фейлона с таким неистовым желанием, что прокусывал ее до крови. Мальчишка рвано дышал, обхватив себя руками поперек груди и свернувшись калачиком. Его колотило. Фейлон отвернулся к окну, не желая поворачиваться к насильнику лицом.

Андрес не мог похвастаться стальной выдержкой или терпимостью. Он был известен как довольно упрямый, жестокий и не терпящий отказов правитель. Если ему что-то нравилось, он забирал это себе. Если ему говорили «нет», он в любом случае получал необходимое «да». Если ему что-то надоедало или мешало, он от этого избавлялся. Сейчас, полностью протрезвев от похоти, он, уже приведший в порядок свой костюм, стоял у окна и всматривался в сверкающий огнями ночной город. Зажатая пальцами сигарета медленно тлела, запах секса продолжал щекотать рецепторы, а в голове вертеп из мыслей.

Парень был хорош. Даже не так. Он был удивителен. Грешным делом у альфы мелькнула мысль о первом разе Фейлона. Глупая мысль. Альфа фыркнул. Да где такое бывает, чтобы бета в двадцать лет не знал, что такое совокупление? Беты давно уже стали свободно раздвигать ноги перед желающими, им-то переживать о последствиях нечего. Просто мальчишка был невероятно горяч, узок и возбуждающе прекрасен в своем упрямстве. Больше ничего. Поведение парня он списал на уловки привлечь альфу. Видали и не такое.

— Я обещал отвезти тебя домой, — словно ничего не произошло напомнил Андрес. Фейлон вздрогнул. — Отвезешь его, куда скажет. И распорядись о его мотоцикле. Я держу свое слово, — отрезал альфа и, еще раз ощупав взглядом тело Фейлона, развернулся к лифтам.

После того, как двери лифта закрылись с глухим звуком, Фейлон пролежал неподвижно еще какое-то время. Он чувствовал себя отвратительно и мерзко. Использованным и выброшенным. В глазах стояли озера обидных слез, но плакать было нельзя. Не сейчас. Не при этом человеке, запах которого он все еще ощущал в помещении. Мужчина его не торопил. Ждал.

Фейлон тяжело поднялся, поморщился от прострелившей тело боли. Оперся о стол, но когда вспышка боли угасла, и парень увидел стол, то брезгливо поморщился. Взглянул на свое отражение в стекле и вздрогнул.

«Вот тебе и поужинали», — подумал омега, в третий раз пожалев о том, что согласился на этот вечер. «Будет мне уроком». И зачем только он повелся на этот запах, такой теплый, уютный. В первый раз ему чей-то запах показался настолько притягательным, что он даже согласился на эту встречу. Безрассудство. Глупость. Да, именно, это была глупость.

Тело все еще трясло, в голове во всю резвился страх. Тот самый, из детства — уродливый, карикатурный, грубо-сбитый из кубов, словно сползший с картины, задетой растворителем. Но хуже было во время насилия. Страх методично перерастал в панику, горло стягивало лентами унизительных слез, стены напирали, а потолок, казалось, вот-вот упадет. Он был готов умолять, как в детстве, чтобы грубые руки исчезли с его тела, чтобы перестали причинять боль, чтобы слова не ранили в самое сердце, чтобы виски наконец отпустил страх. Но губы беззвучно шептали мольбы, кривясь в очередных вскриках. Фейлону казалось, что альфа вбивается не в его нутро, а бьет каждым своим толчком его по голове, стремясь вышибить сознание.

Брюки пришли в полную негодность. Ну и как ему выйти из этого отеля? Перед Фейлоном, как черт из табакерки, возник охранник, протягивая ему непонятно откуда взявшийся плащ. Парень горько хмыкнул, но вещь надел. Ему как раз до пят. Видимо, этому парню не привыкать подтирать за боссом и его случайными любовниками.

— Пойдем. Я отвезу тебя, куда скажешь, — бесцветным голосом сказал альфа, будто не наблюдал «развлечения», устроенного его боссом.

Отказываться было глупо. На мотоцикле все равно ехать не получится сейчас. Болело абсолютно все, а больше всего душа, изгвазданная в грязи. Назвав адрес, он молча плелся следом за альфой. А через тридцать минут уже заходил в свой небольшой скромный номер.

Душ показался Фейлону благословением. После такого паскудного дня ему хотелось как можно скорее смыть с себя следы присутствия на теле чужих рук. Он скрутился на дне душевой, позволяя влаге самостоятельно завершить этот поистине ужасный день. Фейлон оказался настолько вымотан и раздавлен, что так и уснул под теплым дождем, смывающим въевшийся в мозг страх.