Ведьма: Обреченная жить

— Ты уверена, что твой директор... делает подобные вещи? Это серьезное обвинение Рина.

Грузный милиционер заглядывал мне прямо в глаза. Я с трудом держала себя в руках, то и дело всхлипывала, теребя пальцами подол белой ночной рубашки. Подняв взгляд на директора школы и, увидев, как вокруг него клубятся черные тени, вскрикнула. Новая порция рыданий рвалась из груди и сдерживать ее становилось все сложнее.

— Ну, успокойся, маленькая. Что-то ее сильно напугало, — с теплотой в голосе говорила школьная медсестра в белом халате, — Рина испытала сильный стресс.

— Ей тяжело дается учеба, — снисходительно произнес высокий жесткий мужчина с проседью, стоящий рядом с директором, — девочка очень домашняя и...

— Нет!

— Рина... — пухлые пальцы охранника правопорядка сомкнулись на моем запястье.

— НЕТ! — я вырвалась и попятилась к окну.

— Вы уверены, что все нормально? Может, стоит показать ее психиатру? — милиционер поднялся и надел фуражку.

Они не верят! Никто не верит! Но я видела то, что видела. И своим глазам доверяла. Потому что так учила мама.

— У нас есть специалист, он приедет утром. Пока дадим девочке успокоительное. Простите за столь поздний звонок, мы проведем воспитательную беседу, — вздохнул директор.

— Она и правда очень напугана. Надеюсь, вы все же начнете внутреннее расследование, и найдете того, кто в вашей школе пугает девочек аж до истерик.

— Конечно. Мы все сделаем.

Я сделала крошечный шаг к окну. За ним спасительная тьма шептала мне слова успокоения, звала за собой. Гул голосов нарастал, умолял бежать. Ведь эту ночь могла не пережить.

Ещё шаг. Тем временем директор проводил милиционера и вернулся в кабинет вместе со своим другом. Медсестра семенила за мужчинами.

— Ты нас разочаровала, волчонок, — сказал второй мужчина, неприятный потный толстяк.

— Нельзя вызывать милицию. Плохая девочка. И сейчас мы тебя накажем, - вторил ему директор.

— Нет... — по щекам текли горькие слезы.

— Может... — подала голос медсестра.

— Иди спать! — жёстко произнес он.

Женщина бросила на меня взгляд, полный сочувствия и вышла. Я окончательно упёрлась спиной в окно. Нужно бежать! И когда оба мужчины ринулись на меня, сзади раздался звон стекла, а спину обожгла сильная боль...

***

Рыжее солнце настойчиво стучало в окно квартиры Каина Вуда. Все та же постель, в которой я умерла когда-то, и в которой он кормил меня кашей. От боли в груди хотелось кричать. Но все, что могла — глотать слезы и давить рыдания. На тумбочке рядом стоял поднос с остывшим ужином.

После того как я сбежала с поля боя между хорусами и богами, Каин нашел меня, бродящей по городу вокруг «Венефики».

Вернул, посадил на замок в своей квартире, но я не могла понять, что чувствую. Запуталась. Кто я? И он... изменился. Стал куда выше, мощнее, а больше всего поражали глаза. Один цвета глубокого океана, а второй — бескрайних зелёных лугов. Но смотреть в них было слишком больно, поскольку я видела нашу дочь, которой так и не суждено было родиться на свет.

Взглянула налево. Кресло, вычищенное и совершенно обычное, стояло напротив, как ни в чем не бывало. Будто до этого мертвый врач не сидел в нем и не пытался потом меня убить. Подтянула колени к подбородку, и спрятала лицо в рубашке. Почувствовала запах порошка и кондиционера. Каин...

Как ответ на мой немой вопрос, раздался щелчок в замочной скважине и в спальню вошёл мой мужчина. Бог, который сейчас казался самым далёким на свете.

— Тебе нужно есть, — он старался говорить буднично, но голос Чернобога был приправлен нескрываемой тоской.

Ему тоже больно на меня смотреть.

— Я не голодна...

— Ты уже неделю ничего не ешь Катя.

Он сел на краешек кровати. Мой. Родной. Любимый. Хотелось броситься ему на шею и забыться. Но внутри будто что-то сломалось. То, что очень долго гнулось. И пути назад нет. Между мной и Каином теперь стена, выстроенная на костях нашего нерожденного ребенка.

Он протянул руку, но я отпрянула. Мы оба не хотели говорить. В глубине души понимали, что смерть нашей дочери раскрошила доверие между нами. Я знала: он сделал все, что мог, но этого оказалось недостаточно. Слишком поздно. Чернобог пришел слишком поздно.

— Уходи... — отвернулась, но мужчина лишь придвинулся ближе.

— Катя...

— Прошу, Каин. Не терзай меня ещё больше. Отпусти...

— Нет, — сказал он, — ты моя ведьма и всегда будешь рядом. У нас будут еще дети.

— А если я не хочу?

Мои запястья взорвались сильной болью от сказанных слов. Сжала зубы, пытаясь скрыть ее от своего бога. Но мужчина видел. Он приблизился, обжигая родным и любимым ароматом, от которого хотелось умереть. Затем крепко обнял, не позволяя отодвинуться. Вцепилась в его плечи, впиваясь ногтями до алых следов. Хотелось рвать его кожу, вгрызаться и добраться до самой души, если она есть. Узнать, так ли ему больно, как должно быть.

Каин игнорировал мои слезы и отчаянно сжимал в объятиях, но я не испытывала ничего, кроме боли.

— Нет! — закричала, пытаясь вырваться.

— Да! — прорычал мужчина и жестко впился в мои губы.

Несмотря на умирающую душу, тело отозвалось ярким желанием. Горячие касания были одновременно и желанными, и ненавистными. Каин разорвал рубашку прямо на мне, затем сорвал ее и швырнул прочь, покрывая кожу настойчивыми поцелуями.

— Мне это надоело, — шептал он, сминая мою грудь в руках, — ты моя, Катюша. Хватит бороться.

— Отпусти... прошу...

Я чувствовала слишком сильное удовольствие, которое постепенно отодвинуло страдания на задний план. Горячие потоки сплетались внутри и вынуждали выгибаться, умоляя продолжать жестокую ласку. Стянула со своего бога рубашку. Татуировки теперь покрывали его целиком до самой шеи. Вцепилась зубами в мощное плечо, вызывая почти звериный рык. Почувствовав его губы на груди, выгнулась, позволяя Каину все больше. Что я делаю? Но нами двигало лишь отчаяние.

Моя кожа пылала, и лишь его пальцы могли подарить долгожданную прохладу. Все естество тянулось к тому, кого хотела ненавидеть. Но любила так сильно, как никого. Эта любовь убивала меня. Но продолжая прижиматься к своему мужчине, стонала все громче.

— Я не отпущу тебя, — шептал он, целуя, всасывая и кусая самые чувствительные места, — никогда.

— Прости, — только и смогла выдавить, — что не уберегла ее.

Каин навис надо мной, ласково убирая растрепавшуюся прядь почти белых волос. Сейчас я узнавала того, кто неоднократно спасал меня. Не жестокий хозяин теней, а мой любимый властный бизнесмен, от которого сходила с ума. Пропустила сквозь пальцы его черные, как смоль, волосы. Мягкие, шелковистые. Тогда, после битвы, я не узнала своего бога. Видела, как он вырвал крылья Грира и искренне восхищалась, но потом вдруг мной завладела паника. Страх, будто специально высаженное внутри зерно.

Рина

— Нет! — вскрикнула и стала вырываться с новой силой, но Вуд держал меня крепко.

Забрался между ног, сорвал белье и ворвался внутрь. Жестко, грубо, но тем самым успокаивая. Меня бесило, что тело реагирует так ярко, ведь душа болит, но стремительно приближающийся оргазм вышиб все мысли прочь. Каин не желал завершать мои мучения. Развернул и поставил на четвереньки.

— Вот в таком виде ты мне нравишься, щеночек, — мужчина отодвинулся и рассматривал меня сзади.

— Войди в меня, умоляю, — теряя саму себя, вертела ягодицами из стороны в сторону, приглашая своего бога.

— Тебе идет эта покорность, Катюша, — резкий толчок вырвал крик из горла.

Спустя миг все вокруг перестало существовать. Мне казалось, что кровь закипела, разрывая вены. От душевной боли оргазм стал еще ярче. Но мужчина не остановился. За окном уже клубилась ночь, как Вуд отпустил меня. Не помню, сколько раз кончила, но в голове было пусто. Я лежала на его сильном теле, очерчивая пальцами татуировки. Слов не было, да и зачем они? Он всегда будет приходить и брать меня, когда захочет. И не смогу ему отказать. Запястья приятно покалывало. Верно. Больше не могу сказать «нет».

— Тебе нужно поесть, — сказал Каин, поднимаясь и надевая брюки, — это не дело. Ты так умрешь от истощения.

Я лишь отвернулась.

— Посмотри на меня, — жестко произнес он.

Проигнорировав требование, всхлипнула. Как вдруг мое лицо само по себе развернулось к моему богу. Воздух в спальне становился все тяжелее с каждой секундой. Каин был зол. И жесток. Я чувствовала его божественное начало, бушующие тени, которые могли бы разорвать меня на части. Страшно.

— Я боюсь... — прошептала сухими губами.

— Кого? — голос Каина смягчился.

— Тебя...

Следующее, что я помню — это громкий хлопок закрывающейся двери и звук ключа, вновь оставляющий меня наедине с самой собой. Свернулась на кровати, обняв колени руками и тихо заплакала. Если бы позвала его, поведала о своих страданиях, между нами не было бы этого яда. Но я просто не могу просить о таком.

Вернись

Но произнести этого слова не смогла. Как ни пыталась. Не знаю, сколько прошло времени, я продолжала лежать на постели. Чернобог больше не приходил. С трудом поднявшись, глянула на часы. Прошла всего одна ночь. Свесила ноги с постели, как вдруг машинально обернулась. Мухорт... он погиб. Интересно, Вуду больно? Босыми ногами протопала к месту, где колдун полгода назад успокаивал меня после нападения Лобанова. Я была такая же нагая и беспомощная, как и сейчас.

Боль в запястьях усилилась. С момента, когда убежала с площади, не видела никого. Ни Хару, ни Юки. Подвела эту девушку, позволив ее возлюбленному умереть за меня. Усмехнулась, касаясь едва теплой стены. Что бы он сейчас сказал? Посмеялся бы и спросил — готова ли я к такому? Нет. Не готова. Терять близких очень сложно. Первый шок — ничто по сравнению с опустошающей агонией, которую чувствуешь потом. Осознание смерти проникает внутрь потихоньку, захватывая клеточку за клеточкой, вынуждая вспоминать. Это и убивает. Память, которую не стереть.

Но помимо боли потери, я испытывала жгучий и всепоглощающий ужас. Сны о страданиях маленькой девочки стали практически неотъемлемой частью существования. Кто она такая и почему вижу эти образы, ее воспоминания? Что с ней делал этот директор и почему она убежала? Не испугалась нырнуть вниз сквозь острое стекло, лишь бы он не коснулся ее. Бедняжка. Но причем здесь я?

Рина любила маму, это чувствовалось слишком явно. И до последнего верила, что ее заберут домой из страшной частной школы. Внутри что-то сопротивлялось этим мыслям, словно они могли меня уничтожить. Сознание отчаянно скрывало воспоминания ребенка. Необходимо выяснить, кто она и как мы с ней связаны. Я должна сбежать от Каина и найти ответы. Помочь этой девочке обрести покой. Жива ли она? Полностью погрузилась в мысли о бедной малышке, как вдруг дверь вновь открылась.

— Ты свободна, ведьма, — услышала знакомый голос.

И рядом со мной на пол упала связка ключей...