Он взял власть, которую я ему дала, и снес напрочь педиатрическое онкологическое отделение, которое мы построили в память о нашей мертворожденной дочери Надежде. На руинах он строил элитный спа-центр в подарок своей новой любовнице.
Он даже стоял там и говорил мне в лицо: «Может, если бы ты не была так одержима работой, Надежда была бы жива».
Человек, которого я создала из ничего, пытался стереть всю нашу историю, включая нашего мертвого ребенка. Он думал, что сможет просто растоптать меня и построить свою новую жизнь на моем пепле.
Поэтому, когда мне прислали приглашение на их свадьбу, я его приняла. В конце концов, важно подарить человеку день идеального счастья, прежде чем уничтожить его полностью.
Глава 1
Галина Фролова была на двенадцать лет старше Ильи Воронина.
Эту цифру она вспоминала каждый раз, когда смотрела на него.
Она нашла его в темной подворотне за захудалым баром в Бирюлёво, истекающего кровью из-за рассеченной брови.
Он был студентом-бюджетником МГУ, гениальным и нищим, дравшимся в подпольных боях, чтобы оплатить лечение матери.
В ту ночь он был похож на загнанного в угол зверя.
В его глазах был голод, и не только по еде, а по всему, чего у него не было.
Он был диким.
Он был несгибаемым.
Она увидела в нем сырой материал для хищника, из тех, что могут подчинить себе всю Москва-Сити, если дать им правильное оружие.
И она взяла его к себе.
Она отмыла его, оплатила его долги и усадила за свой стол.
Она научила его, как одеваться, как говорить, как потрошить компанию и распродавать ее по частям с прибылью.
Он был способным учеником.
За десять лет он прошел путь от уличного бойца до гения хедж-фондов, вундеркинда московских финансов.
Он был ее величайшим творением.
Ее шедевром.
Ее тайным мужем.
А потом появилась Кира Соболева.
Инфлюенсер, едва достигшая возраста, когда можно легально пить, с хирургически идеальным лицом и амбициями, острыми и уродливыми, как заточка.
Галина впервые встретила ее на благотворительном вечере. Кира, под руку с Ильей, смерила Галину взглядом с головы до ног, и на ее губах заиграла ухмылка.
- Так вот вы какая, легенда, - сказала Кира, ее голос сочился притворной почтительностью. - Илья постоянно о вас говорит. О своем... наставнике.
Это слово было тщательно подобранным оскорблением.
Сегодня Кира снова разыскала ее, найдя Галину в тихом уединении ее пентхауса с видом на Кремль.
Кира стояла там, держа в руках телефон.
- Я подумала, вам стоит это услышать, - сказала она с широкой и жестокой улыбкой.
Она нажала на кнопку.
Запись началась. Голос Киры, хихикающий. «Скажи еще раз, как ты ее называешь».
Затем голос Ильи, ровный и знакомый. Голос, который она сама создала.
- Тюремщица, - сказал он, а затем тихо усмехнулся. - Моя прекрасная, гениальная, удушающая тюремщица.
- А еще? - настаивала Кира.
- Мой поводок. Мой костыль. Старуха, которая думает, что я ее собственность, потому что она вытащила меня из грязи.
Запись продолжалась, каждое слово было точным, обдуманным ударом.
Он говорил о ее возрасте, ее контроле, ее жалкой сентиментальности по поводу их мертворожденной дочери.
Он назвал ее ходячим мавзолеем.
Галина слушала, не дрогнув, ее лицо было каменной маской.
Она создала его из ничего. Она дала ему мир, о котором он мог только мечтать, а в ответ он видел в ней тюрьму.
Ирония была острой. Он жаловался на клетку, но забыл, что сам умолял впустить его внутрь.
Когда запись закончилась, Кира выглядела победительницей.
- Теперь он мой, - заявила она.
Галина не ответила. Она просто посмотрела мимо Киры, в сторону коридора.
Появился ее помощник Марк, а за ним двое охранников. Они несли большой, завернутый в брезент предмет.
- Свадебный подарок, - сказала Галина спокойным голосом. - Для тебя и Ильи.
Они поставили предмет на пол и развернули его.
Это была таксидермическая голова любимого вороного жеребца Ильи, коня, за которого он заплатил миллион долларов. Его стеклянные глаза были широко раскрыты от ужаса.
Кира закричала, пронзительным, уродливым криком, который эхом разнесся по огромной комнате.
Дверь в кабинет распахнулась.
Там стоял Илья, его лицо было бледным от ярости. В руке он держал пистолет, гладкий черный Sig Sauer.
Он направил его прямо в сердце Галины.
- Сука, - прорычал он.
Галина даже не взглянула на пистолет. Она встретила его взгляд, ее собственные глаза были пустыми и холодными.
- Ты же знаешь, что прямо сейчас на крыше напротив сидит снайпер и целится тебе в голову, Илья.
Она лгала, но он этого не знал.
- Я учила тебя оценивать риски, - продолжила она тихим шепотом. - Это тот риск, на который ты готов пойти?
Он сделал шаг вперед, пистолет не дрогнул. Он уже не был тем мальчишкой, которого она нашла в подворотне, но в его глазах все еще был тот же дикий блеск.
Теперь он был крупнее. Опаснее. Отполированный ее деньгами и собственным успехом.
- Ты зашла слишком далеко, Галина.
- Оставь драматизм, Илья. Это скучно.
Она слегка кивнула.
Раздался тихий жужжащий звук, и глаза Ильи метнулись вверх.
Он проследил за звуком к высокому сводчатому потолку гостиной, где часть богато украшенной лепнины отодвинулась.
Там была Кира.
Она висела в пятидесяти футах над полом, пристегнутая к системе лебедки, ее руки и ноги болтались в воздухе.
- Илья! - взвизгнула она, ее голос стал тонким от ужаса.
Лицо Ильи побелело. Он застыл, глядя, как лебедка медленно опустила ее на несколько футов, а затем с рывком остановилась.
- Каждый раз, когда ты говоришь что-то утомительное, - сказала Галина как бы между прочим, - она падает на три метра. Пол мраморный. Удар, как мне сказали, будет весьма окончательным.
- Илья, помоги мне! - рыдала Кира, тушь черными ручьями стекала по ее лицу.
Голова Ильи резко повернулась к Галине, его глаза пылали отчаянной, убийственной яростью.
- Я убью тебя!
Он снова поднял пистолет.
Внезапно из теней пентхауса вынырнули дюжина личных охранников Галины, их оружие было наготове и нацелено на него.
Воздух потрескивал от напряжения.
Илья был окружен, но его взгляд не отрывался от Галины.
Галина лениво подняла одну руку.
- Отставить, - приказала она.
Ее люди опустили оружие, но не убрали его в кобуры.
Прежде чем Илья успел что-либо сообразить, она двинулась. Тремя быстрыми шагами она сократила расстояние между ними, ее движения были плавными и невероятно быстрыми. Она схватила его за запястье, резко вывернув его.
В тихой комнате раздался тошнотворный хруст.
Пистолет со звоном упал на пол.
Илья вскрикнул от чистой агонии и рухнул на колени, сжимая сломанное запястье.
Галина посмотрела на него сверху вниз, ее выражение лица не изменилось.
- Больно? - спросила она голосом, лишенным сочувствия. - Хорошо.
Он стоял на коленях на полу, пот стекал по его лбу, лицо исказилось от боли.
- Отпусти ее, - выдохнул он. - Пожалуйста. Она тут ни при чем.
- Она тут очень даже при чем, - спокойно поправила его Галина. - Она была инструментом твоего предательства.
Лебедка снова зажужжала, и Киру благополучно опустили на пол. Она выбралась из упряжи и подбежала к Илье, истерически рыдая.
Он обнял ее здоровой рукой, прижимая к себе и шепча слова утешения ей в волосы.
Наблюдая за ними, Галина почувствовала странное отчуждение.
Это было болезненное эхо.
Раньше он обнимал ее точно так же.
После того, как врачи сказали им, что их дочь, Надежда, родилась мертвой.
Он часами держал ее в стерильной, тихой больничной палате, его руки были щитом от сокрушительной тяжести ее горя.
- Я никогда тебя не оставлю, - шептал он, его голос срывался от слез. - Мы пройдем через это. Вместе. Я клянусь.
Он выбрал имя Надежда. Он спроектировал детскую. Он даже купил крошечную, сделанную вручную деревянную лошадку, обещая однажды научить их дочь ездить верхом.
Это обещание, как и все остальные, теперь превратилось в пепел.
- Она убила своего ребенка! - внезапно взвизгнула Кира, указывая на Галину дрожащим пальцем. - Илья мне рассказал! Она так много работала, что убила собственного ребенка в своей утробе!
Слова повисли в воздухе, острые и ядовитые.
- Заткнись, Кира, - рявкнул Илья, его голос был грубым. Он знал, что это та черта, которую никогда не следовало переходить.
Это была ложь, которую он придумал для себя, способ снять с себя вину за то, что его не было рядом, когда Галина рухнула от истощения.
Он закрывал сделку в Токио. Сделку, которую она для него организовала.
Кира снова заплакала, театрально всхлипывая.
Илья с трудом поднялся на ноги, увлекая за собой молодую женщину.
Он прижимал ее к груди, словно она была сделана из стекла.
Прежде чем повернуться и уйти, он в последний раз посмотрел на Галину, его глаза были полны холодной, чистой ненависти.
- Ты будешь жалеть об этом до конца своих дней.