Гаррота

«Какие же вы все-таки уроды!

Циничная бесчувственная шваль!

Ведь вам не просто неживой природы,

Вам и друг дружки ни черта не жаль!»

Чен Ким

Мир никогда уже не станет прежним. Тьма, поглотившая землю несколько сотен лет назад, навсегда оставила на ее поверхности след от своего тяжелого армейского сапога. В то время когда Земля, охваченная ядерными облаками, гибла в предсмертном крике, ужасом своим протыкая голубое некогда небо, человечество истерически смеялось, продолжая свой страшный «путь цветов» на окровавленную сцену. Это было последнее в человеческой истории Hana no miti, завершившееся тотальным падением черного занавеса, после которого не было аплодисментов и фанфар, а была выкалывающая глаза тишина.

Человечество… Собственными руками разрушило, стерло, сгноило не друг друга, нет — мир. Оно уничтожило мир.

Люди просто перестали «быть». В один прекрасный момент все те, кто не хотел войны, кто не думал, молчал или, наоборот, сражался, перестали «быть».

Это было время великой жатвы. Смерть омыла свою косу кровью не сотен тысяч и не миллионов, нет. ВСЕХ. Ядерные волны накрыли планету, оставив после себя лишь страшные отбитые на камнях и бетонных стенах черные силуэты некогда живых, а ныне превратившихся в прах особей.

Но и эти картины тотального уничтожения не войдут в анналы истории, не сохранятся до наших дней, исчезнув со временем. Это были души не уснувших, не упокоившихся,

а людей, собственными глазами узревших четырех всадников Апокалипсиса — Ударную волну, Световую волну, Гамма-излучение и Электромагнитный импульс, пришедших мстить и очищать от скверны исковерканный людскими руками и философией мир.

Планета была растоптана пылающими подковами черных лошадей. Небо наполнилось смехом и ржанием, раскололось, вылилось кровавой кашей на визжащую на адовой сковороде Природу — изнасилованную, униженную, преданную своими же детьми, неблагодарными тварями, грызшими ее плоть своими молочными зубами, покуда не прорезались настоящие острые клыки, а руки не окрепли для оружия.

Вспышки стерли все живое, просто щелкнув пальцами, и просто подув, превратили города в руины, в тени призраков. Время, неизменно переворачивая свои песочные часы с пропитанным гамма-излучением песком, наблюдало за тем, как от оставшихся монументов Смерти, ее обезличенных памятников, откалывались куски плоти, обнажая уродливые кости некогда человеческих построек.

Насытившиеся Боги — пирующие Демоны — выплюнули последние обглоданные кости рода людского в некогда прекрасный мир, вытерев свои испачканные в жертвенной крови руки о желтые изъеденные ржавчиной пейзажи. Уродливая бусина, все еще носившая название Земля, оказалась нанизанной на чей-то засаленный шнурок с такими же, как сама, искусственно мумифицированными шарами, чьи внутренности так и не попали в канопы.

«Ад оказался пуст, а Рая не существовало изначально».

Высокие дюны уже давно перестали привлекать золотыми, как в сказках про волшебную арабскую ночь, песками. Сейчас по темно-оранжевым, словно изъеденным ржой, тоннам песка пробегали кроваво-красные реки из мелких песчинок, будто оплакивая былое. Песчаные барханы простирались теперь практически по всей оставшейся суше, перемежаясь с каменистыми ущельями и потрескавшейся, высушенной землей, подчеркивая ее постапокалиптический пейзаж.

Волны песка облизывали подножье высоких стен закрытых куполами последних городов, угрожая поглотить каждого, осмелившегося выйти за эти высокие барьеры. Желающих не находилось. Радиация давно пошла на спад, но внешний мир уже был ею изуродован. Солнце палило беспощадно, словно стремилось воспламенить землю и очистить в конце концов ее от заразы — первопричины ее медленного угасания — человечества.

Красная Луна на чернильном небе, словно кровавый глаз демона, щурилась в ночи, роняя свой ядовитый свет на умерщвленную пустошь. Пепельные смерчи, как и песчаные бури, были частым и неотъемлемым явлением этих проклятых богами и людьми земель. Они засыпали и обнажали обглоданные металлические скелеты городов прошлого, городов сгинувшего.

Самолеты, что совершали перелеты между городами, были обшиты специальным защитным материалом, а те картели, что вели дела с вольными племенами и выходили иногда за стены, облачались в специальные костюмы, способные выдержать уровень радиации и силу палящего солнца.

Честно говоря, было вообще непонятно, как можно выжить в этой радиационной пустыне, как там могла зародиться жизнь. Но факты — вещь упрямая. Территории, которые не были затронуты городами, занимались разрастающимися племенами «вольных». Эти племена не стремились за стены, в безопасность. Нет. Для них города были чудовищами — реальными, живыми, а не метафорическими. «Вольные» видели гной и разложение, стекающее по стенам, видели трупы вместо людей.

Города для них были клети. А пустыня — жизнью. Новой, острой, как лезвие, непохожей, безумной, дикой жизнью. В этой, другой, жизни были иные законы — не хуже и не лучше, просто другие, как и самосуть всего, что окружало новый вид человечества. Жестокий и опасный вид.