Первый, к слову, сейчас находился в кандалах, мило беседуя с лондонскими констеблями с легкой руки охотников, ну, а второй пока мог наслаждаться обществом прелестной леди, но только пока. Б

, хорошо заточенный кол, пропитанный вербеной. Отэм только успела ахнуть, как в груди с невероятной болью разгорелся пожар. Тот, кто выстрелил из арбалета, а это было именно так, скрывался в темноте. Стоит позавидовать его точности, ведь дерево вошло в спину Макалистер и вышло с другой стороны в груди. Как раз в паре сантиметров от сердца. Видимо именно так все было задумано - вербена распространялась по организму, цепляла кровоток. Теряя сознание от боли, Отэм успела увидеть, как Артур увернулся от пары летящих колов. Беллман продолжал оставаться на месте, глядя на полуголую фигуру Макалистер, пока та в мгновение ока не схватила его за вороты рубашки и не приподняла без видимых усилий, словно последнего алкоголика, который задержался в баре до закрытия. Куда более ответственная девушка, видимо, решила не усугублять конфликт, который уже и так подпортил нервы обоим, сосредоточивая усилия на выполнении поручения Демьяна Леманн. — А я что? Я ничего, — Артур нарочно опустил взгляд ниже шеи Отэм, не переставая и в этот момент дурачиться и нарываясь на вторую пощечину, впрочем, можно простить ему такую маленькую шалость. Вампир внимательно слушал длинный монолог Макалистер напоминающий лишний раз о том, что босс не погладит обоих по голове, если они вернуться к нему с пустыми руками, а для усиления эффекта вход пошла истории об одном из предшественников, который как раз занимал место Беллмана, пусть и до Отэм. В это солнечное, прохладное утро ему так и не удалось дослушать историю. Всё произошло очень быстро, чертовски быстро. Беллман не сразу осознал, что случилось, лишь увидел, как Отэм падает на холодный каменный пол, с гримасой боли на лице. Одновременно с этим исчезли и все эмоции на лице Артура, делая его редкость сосредоточенным и внимательным. Он пристально всматривался в темноту, отыскивая того, кто осмелился напасть сзади на двух вампиров, и очень скоро обнаружил высокого, худощавого мужчину, на вид лет за сорок, стоящего у входной двери склада. Можно было только поаплодировать меткости стрелка, особенно, если учесть, что выстрел он произвел в полной темноте, а это означало лишь одно – перед ними предстал сородич парочки вампиров, по описанию очень схожий на связного, которого так рьяно искали члены шайки Демьяна Леманн. Увлекшись разборками и выяснением личных отношений, Отэм и Артур вовсе забыли о том, что сюда может заявиться, кто угодно, включая и вампира, которого они разыскивали. Макалистер стояла спиной к нападавшему, поэтому у неё не было ни единого шанса увернуться от кола, выпущенного с арбалета врага. Артур же благодаря своей сверхъестественной реакции и ловкости смог увернуться от следующего выстрела. Не теряя более времени, Беллман сократил дистанцию со своим оппонентом до минимума, исключая возможность повторного выстрела. Вампиры сошлись в рукопашной схватке, стараясь нанести как можно больше урона друг другу. Незнакомец, в отличие от Артура, был намного «свежее», так как последний был изрядно потрепан в перепалке с Макалистер, естественно, речь шла не о ранах нанесенных телу, а потере крови, которая и наделяла созданий ночи такими способностями, ведь без неё они ослабевали и, в конце концов, превращались в иссохшую мумию. Противник Беллмана не уступал ему в силе, а возможно и превосходил, можно было предположить, что он разменял не одну сотню лет, прежде чем подойди к финальным аккордам своей бессмертной жизни. Вампир нанес сильнейший удар прикладом арбалета по голове Артура, от чего последний как подкошенный свалился на землю. Дело принимало крутой оборот. «Но ведь раны так болят. Раны, оставленные унижением, обманом, несправедливостью. Как быть с ними? Наплевать и забыть. Пусть себе болят. А кто сказал, что они перестанут болеть, если сделать то, что ты считаешь восстановлением справедливости?» — круговорот слов Демьяна в практически потухшем сознании Отэм. Раны останутся, и память об обмане и унижении тоже останется, только ко всему этому прибавится ещё понимание того, что в ответ на причинённую тебе боль ты тоже причинил кому-то боль. Вот и всё. И никакого облегчения. Возвращение в реальность, далось нелегко. Не смотря на то, что Отэм не первый раз была в отключке, сегодняшний вариант, оказался одним из самых болезненных. Виной всему вербена. Девушка по совету Демьяна, употребляла её в малых количествах, постепенно увеличивая дозы. Стоит учесть тот факт, что принимала она её не так давно. И должного эффекта пока не ощущалось. По памяти, так Леманн не раз в предлагаемый виски подливал эту дрянь, а потом с нескрываемым наслаждением пялился, как та плевалась. Да, два года еще не срок. Отэм открыла один глаз, правый. Хотела и второй, но получила довольно сильный удар в челюсть. Ее «выключило» ещё на секунд двадцать. Пока девушка плавала в своих мыслях, успела ощутить вкус собственной крови, такой солоновато-ржавый. А потом голос Леманн. Макалистер приходит в себя. Открывает глаза, с опаской получить еще дозу боли, но уже оба. Когда комната перестает вращаться, различает два пляшущих силуэта. Вернее один кружит вокруг другого. Отэм трясет головой, слизывает собственную кровь с губ. Пытается достать кончиком языка к подбородку, не выходит. Незнакомец, соизволивший её подстрелить, да ещё и ударить по лицу, находился в трех шагах от Беллмана. Макалистер попыталась пошевелить руками, но этот сукин сын усадил её и Артура на стулья, связал. Неизвестно что на той половине, но если сейчас они не найдут выход, непременно произойдет что-то страшное. Девушка с усилием дергает руку - веревка не поддается. А как иначе? В груди все тот же кол, крови вытекло столько, что хоть стены крась. «Ну, давай, давай! Черт тебя подери!» — пытается ещё раз, не выходит. — Во имя неба, Беллман, — едва шевеля губами, — ты позволил себя связать. Кажется у нас... Отэм не договорила. Этот сукин сын ударил вампира так, что вместе со стулом Макалистер «поцеловала» стену. В этой поездке Артур открывал для себя всё новые и новые ощущения. Сначала, пострадало его самолюбие, когда он фигурально оказался во власти женщины, вынужденный слушаться её во время пребывания в пригороде Лондона, а вот сейчас, впервые в жизни оказался не охотником, а жертвой, сидя привязанный к столу. Нет, конечно, такое уже случалось с ним, как и в первом случае, руку к этому приложил Леманн, подвергая Беллмана воздействию вербены и моря голодом. Тогда это был лишь своеобразный тест на вступление в ряды шайки, но узнав, что это был лишь спектакль, вампир немного подзабыл те ощущения, когда висишь на волоске от смерти и не контролируешь свою собственную жизнь. Джек, так звали незнакомого доселе вампира – отнюдь, не молодое существо, теперь был хозяином положения, он был охотником, а Артур с Отэм дичью. Чего добивался вампир, связывая их? Возможно, хотел устр