Мой побег - Брак по расчёту

Пять лет я была идеальной девушкой. Я была рядом с Дмитрием, когда его семья потеряла всё, и помогла ему с нуля построить технологическую империю. Я думала, наша любовь настоящая.

Но однажды ночью я услышала, как он во сне стонет имя другой женщины - Кристины. Той самой бывшей, которая бросила его, как только у него закончились деньги. И тогда меня пронзила ужасающая догадка: я была не любовью всей его жизни. Я была лишь заменой.

Его жестокость была как медленный огонь. Постепенно он разгорелся в адское пламя. Когда на вечеринке рухнула хрустальная люстра, он инстинктивно спас её, оставив меня под обломками. После автокатастрофы он бросил меня истекать кровью на обочине, чтобы утешать её.

Он выбирал её. Каждый раз. Он говорил, что любит меня, но все его поступки кричали о том, что я - вещь, от которой легко избавиться. Его любовь была не домом, а клеткой из уютной лжи.

Когда он оставил меня одну на яхте, чтобы спасти Кристину от её же срежиссированной драмы, моё терпение лопнуло. Поэтому, когда его сестра умоляла меня помочь ей избежать брака по расчёту с чудовищным, обезображенным отшельником, я увидела свой шанс на побег. Я написала ей в ответ: «Не волнуйся. Я выйду за него».

Глава 1

Первым знаком была глубокая дрожь, пробежавшая по телу Дмитрия.

Я замерла, положив руку ему на спину.

- С тобой всё в порядке? У тебя жар?

Его кожа была покрыта тонким слоем пота, но не была горячей. Он был просто... напряжён. Каждая мышца его тела была натянута как струна. Мы были вместе пять лет, из них три года жили под одной крышей. Я знала каждую линию его спины, каждое изменение в его дыхании. Но это было что-то новое.

- Я в порядке, - пробормотал он напряжённым голосом. Он даже не повернулся, чтобы посмотреть на меня. - Просто устал. Тяжёлая неделя в офисе.

Я попыталась размять напряжение в его плечах, мои пальцы нащупали тугие узлы.

- Давай я принесу тебе воды. Может, аспирин?

Мой мозг лихорадочно перебирал варианты. Давление в его компании, «Орлов-Тех», было колоссальным. Он в одиночку возродил имя своей семьи из пепла финансового скандала, построив империю из ничего. Он нёс на себе всю тяжесть этого груза.

- Нет, Аня. Не надо, - сказал он мягко, но твёрдо. Он отодвинулся от моего прикосновения. - Просто... дай мне поспать.

Он полностью отвернулся от меня, натянув одеяло до самого подбородка. Расстояние, которое он создал, казалось шире, чем несколько сантиметров матраса между нами. Я лежала в темноте, слушая его дыхание, слишком рваное для сна. В животе завязался холодный узел. Что-то было не так.

Я подождала час, прежде чем выскользнуть из постели. Мне нужно было закончить предложение по графическому дизайну для клиента, а тревожная атмосфера в комнате не давала уснуть. Я босиком прошла в гостиную, достала ноутбук из сумки и устроилась на диване. Я только начала работать, как поняла, что оставила свою любимую ручку в спальне.

На цыпочках вернувшись к двери, я замерла.

Из спальни донёсся звук. Низкий, гортанный стон. Это был не стон боли. Это было что-то другое. Что-то очень личное.

Моё сердце заколотилось в рёбрах. Я застыла, спрятавшись в тени коридора.

А потом он произнёс её имя.

- Кристина.

Это имя было призраком, шёпотом прошлого, которое, как я думала, мы похоронили. Кристина Соколова. Его бывшая девушка. Нарциссичная светская львица, которая бросила его в ту же секунду, как только состояние его семьи испарилось. Женщина, которая теперь, внезапно, вернулась в наш город, и её лицо замелькало на всех сайтах сплетен, как только Дмитрий снова стал технологическим магнатом.

Я наклонилась вперёд, дрожа всем телом, и заглянула в щель приоткрытой двери.

Лунный свет полосой лежал на кровати. Дмитрий лежал на спине, его глаза были закрыты, одна рука двигалась под одеялом. Его лицо было маской отчаянной тоски, выражения, которого я никогда не видела обращённым ко мне. Ни разу.

- Кристина, - снова выдохнул он, его голос был густым от сырой, мучительной потребности. - Пожалуйста...

Этот звук разорвал меня на части. Это было осквернение. Он был в нашей постели, в постели, которую мы делили, и фантазировал о другой женщине. И не просто о какой-то женщине, а о ней.

За все годы, что мы были вместе, за все наши интимные моменты, он никогда не проявлял такой лихорадочной, всепоглощающей страсти. Со мной всё было тепло, уютно и ровно. На первый взгляд он был идеальным парнем - внимательным, щедрым, человеком, который восстановил наследие своей семьи. Но это... это была одержимость. Это была болезнь.

И я с ужасом поняла, что я была не его любовью. Я была его утешением. Я была твёрдой землёй, на которой он стоял, пока его душа рвалась к шторму. Я была его заменой.

Холод в моём животе распространился по всему телу, леденящий холод, который проник глубоко в кости. Я почувствовала себя опустошённой, зрителем на руинах собственной жизни.

Пронзительный звонок его телефона на тумбочке разрушил этот момент.

Глаза Дмитрия резко открылись. Он нащупал телефон, его голос был сонным, но мгновенно стал настороженным, когда он увидел, кто звонит.

- Костя? Что случилось?

Костя Воронин был его деловым партнёром и лучшим другом. Он также был единственным, кто когда-либо осмеливался говорить Дмитрию правду в лицо.

- Ты в своём уме? - голос Кости был резким даже через телефон. - Я только что видел последний пост Кристины. Она в этом новом клубе в центре, всем рассказывает, что ты до сих пор у неё на крючке.

Дмитрий сел, проведя рукой по волосам.

- Это не так.

- Разве? - парировал Костя. - Ты публично унизил Аню на приёме на прошлой неделе, чтобы побежать за Кристиной, когда она «споткнулась». Ты оставил Аню одну на яхте, когда загорелся двигатель, потому что тебе нужно было сначала убедиться, что Кристина в безопасности. Теперь это? Дима, что ты творишь?

Я зажмурилась. Пожар на яхте. Он сказал мне, что просто следил, чтобы все благополучно сошли на берег. Ложь. Всё всегда было из-за Кристины.

- Кристина... это сложно, - сказал Дмитрий, понизив голос. - Я ей должен.

- Ты ей ничего не должен! Она оставила тебя с одними долгами и разбитым сердцем. Аня была рядом. Аня помогла тебе всё восстановить. Она любит тебя, идиот.

Наступило долгое молчание. Я затаила дыхание, всё моё будущее зависело от его следующих слов.

- Я знаю, - наконец сказал Дмитрий, и в этих двух словах не было никаких эмоций. - Аня хорошая. Добрая. Стабильная.

- Но ты её не любишь, - констатировал Костя, его голос стал ровным от смирения.

- Не могу, - признался Дмитрий, и его голос дрогнул. - С Кристиной... это было всё. Это почти уничтожило меня. Я не могу к этому вернуться. Не хочу. Аня... с Аней безопасно. Так лучше.

- То есть ты просто её используешь? Просто довольствуешься малым? Это жестоко, Дима. Она заслуживает большего, чем быть твоей чёртовой заменой.

- Это не так, - настаивал Дмитрий, но в его голосе не было убеждённости.

- Именно так, - сказал Костя. - Ты её потеряешь. И когда это случится, ты будешь жалеть об этом до конца своей жизни.

- Она не уйдёт, - сказал Дмитрий с леденящей уверенностью в голосе. - Она меня любит. - Он сделал паузу. - Даже если бы ушла, это было бы к лучшему. Я не могу дать ей то, чего она хочет.

Линия оборвалась.

Я отступила от двери, мои движения были беззвучными и механическими. Я споткнулась и вошла в гостиную, огни города за панорамным окном расплылись в бессмысленное пятно.

Ему будет всё равно, если я уйду.

Он этого ждал.

Он сказал, что я - безопасная гавань. Но гавань - это просто место, где корабль ждёт, прежде чем отправиться туда, где он действительно хочет быть.

Я опустилась на пол, прислонившись спиной к холодному стеклу окна. Воспоминания нахлынули потоком тщательно выстроенной лжи, которую я приняла за жизнь. Наша первая встреча произошла на студенческой вечеринке в МГУ. Я была тихой студенткой факультета графического дизайна, которую притащила моя лучшая подруга, Саша Орлова - младшая сестра Дмитрия. Воздух был пропитан запахом дешёвого пива и духов.

А потом вошёл он.

Дмитрий Орлов был не просто красив, он был наэлектризован. Он умел стоять в комнате так, что всё остальное уходило на второй план. На нём была простая чёрная футболка и джинсы, но он держался с врождённой уверенностью, которая притягивала все взгляды.

Я мгновенно и безнадёжно попала под его обаяние.

- Это мой брат, - прошептала Саша, закатив глаза. - Постарайся не пялиться. Он это ненавидит.

Он был легендой кампуса. Умный, целеустремлённый и notoriously отстранённый. Девушки постоянно вешались на него, а он отвергал их всех с вежливой, но несокрушимой холодностью. Я была лишь ещё одним лицом в толпе, довольствуясь тем, что восхищалась им издалека, мой альбом был полон его тайных портретов.

А потом появилась Кристина Соколова.

Она была всем, чем не была я: громкой, яркой и неустанно агрессивной в своём преследовании. Она гонялась за ним месяцами, яркая, требовательная стихия. К всеобщему шоку, Дмитрий, неприкасаемый принц, наконец уступил.

Он не просто встречался с ней, он боготворил её.

Однажды я видела их, когда они пересекали главный двор университета. Он смеялся, громким, радостным смехом, которого я никогда от него не слышала. Он поднял её на руки, закружив, словно она была центром его вселенной. Он купил ей машину на день рождения, оплатил её студенческие кредиты и даже подрался с парнем, который оскорбил её в баре. Он был человеком, одержимым любовью.

А я была одержима тихой, жгучей ревностью.

А потом состояние семьи Орловых рухнуло. Его отца уличили в крупном скандале с хищениями, и они в одночасье потеряли всё.

В день, когда новость стала достоянием гласности, Кристина собрала чемоданы. Она сказала ему, что не может быть с «нищебродом», и ушла, не оглянувшись.

Дмитрий был раздавлен. Он бросил учёбу, заперся в своей крошечной квартире и отказывался кого-либо видеть. Саша была в отчаянии. Она умоляла меня проведать его, принести ему еды, просто убедиться, что он жив.

Так я и сделала. Неделями я оставляла еду у его двери. Я подсовывала под неё записки с ободрениями. Я просто... оставалась рядом.

Однажды он наконец открыл дверь. Он выглядел измождённым, его глаза были пустыми. Он долго смотрел на меня.

- Ты всё ещё здесь? - спросил он, его голос был хриплым от долгого молчания.

Я кивнула, не в силах говорить.

- Почему?

Я просто смотрела на него, и годы моего молчаливого обожания были написаны на моём лице.

Он издал долгий, усталый вздох.

- Я тебе нравлюсь, Аня?

Я снова кивнула.

- Хорошо, - сказал он, отступая в сторону, чтобы впустить меня. - Давай будем вместе. Может, ты поможешь мне её забыть.

Я знала, даже тогда, что я была лишь временной заменой. Инструментом для его восстановления. Но я была так влюблена, что мне было всё равно. Я думала, что моя преданность сможет его исцелить. Я думала, что моя тихая, ровная любовь со временем сможет заменить её громкую, разрушительную страсть.

Пять лет я верила, что это работает. Я поддерживала его, когда он работал на трёх работах, оплачивала его счета и помогала ему запустить его первый небольшой технологический стартап. Когда «Орлов-Тех» наконец взлетел, он стал тем человеком, которым всегда должен был быть: могущественным, успешным, гениальным. Он осыпал меня подарками, возил в роскошные отпуска и говорил всему миру, что я - женщина, которая его спасла.

Он был идеальным парнем. Он был добрым. Он был братом моей лучшей подруги. Он был любовью всей моей жизни.

Я думала, что победила. Я думала, что исцелила его сердце.

Но я не исцелила его. Я лишь наложила повязку на рану, которая всё ещё гноилась под ней. И в тот момент, когда Кристина вернулась в город, снова богатая и успешная, она сорвала эту повязку.

Он начал вести себя странно. Он отменял наши свидания в последнюю минуту. Он сидел в телефоне, улыбаясь какому-то сообщению, и я видела, как на экране мелькает её имя. Он начал ходить на вечеринки, зная, что она там будет, и всё это время говорил мне, что у него ночные совещания.

Аукцион стал первой публичной трещиной. Его чествовали на благотворительном приёме, и он «пожертвовал» вечер с Кристиной для аукциона - больная, извращённая игра власти и мести. Он хотел показать ей, что теперь он контролирует ситуацию, что у него есть деньги. Но когда он стоял на сцене, наблюдая, как мужчины торгуются за неё, в его глазах была не победа, а знакомая, отчаянная тоска. Он всё ещё был одержим.

Теперь, сидя на холодном полу нашей квартиры, кусочки моей жизни сложились в картину невыносимой ясности.

Вся его доброта, вся его щедрость - всё это было представлением. Это была ложь, которую он говорил себе, и ложь, которую он говорил мне. Он не пытался причинить мне боль. В его понимании, он был добр ко мне. Но его версия «добра» была клеткой, построенной из комфорта и стабильности, предназначенной для того, чтобы я не ушла, пока его сердце оставалось прикованным к другой женщине.

Он никогда меня не любил. Он любил идею обо мне. Он любил то, что я была удобной, что я была верной, что я не была Кристиной.

Я была не более чем призраком, заменой той, которую он никогда не мог по-настояшему заполучить или по-настоящему отпустить.

Я посмотрела на своё отражение в тёмном окне. Моё лицо было бледным, глаза широко раскрыты от боли, такой глубокой, что казалось, она физически вырезала дыру в моей груди. Пять лет я строила свою жизнь вокруг него, веря, что моей любви достаточно.

Этого никогда не было достаточно. Она даже не участвовала в соревновании.

Я встала, мои ноги дрожали. Я подошла к ванной и уставилась на своё лицо в зеркале. Женщина, смотревшая на меня, была дурой. Любящей, преданной дурой.

Слеза скатилась по моей щеке, горячая и жгучая. Потом ещё одна. Я не рыдала. Боль была слишком глубокой для этого. Это был беззвучный, внутренний крик.

Я больше не буду заменой. Я не буду его безопасной гаванью.

Я сделала глубокий вдох, и решение застыло в моей душе, как глыба льда. Я уйду. Я исчезну из его жизни так полно, что будет казаться, будто меня никогда и не было.

Мой телефон завибрировал на столешнице. Сообщение от Саши.

Слышала от мамы. Воронцовы finalizing the marriage contract. Я должна выйти замуж за это чудовище. Аня, я не могу. Пожалуйста, помоги мне.

Брак по расчёту. Сделка, заключённая много лет назад между Орловыми и могущественной, старой семьёй Воронцовых для обеспечения делового союза. Саша должна была выйти замуж за наследника, Андрея Воронцова - человека, о котором ходили слухи, что он обезображен и жесток, отшельник, которого не видели на публике десять лет. Саша была отчаянно влюблена в своего парня-музыканта и была в ужасе.

Идея, безумная и ужасающая, вспыхнула на обломках моего сердца.

Это был путь к побегу.

Я взяла телефон, мои пальцы набрали сообщение, которое изменит всё.

Не волнуйся, Саша. Я всё улажу. Тебе не придётся выходить за него замуж.

Я выйду.